перенаселенностью (плотность населения везде была крайне низкая). Единственное различие между ними состояло, по существу, в том, что первая группа стран была обособлена от глобальной рыночной экономики, а вторая — активно в ней участвовала.
Швейцария. Выше уже был достаточно подробно описан феномен, наблюдавшийся в Малой Азии в эпоху античности: все признаки массового сознательного ограничения рождаемости в прибрежной равнинной зоне полуострова (малое количество детей по отношению ко взрослым, число мужчин или мальчиков в 2–3 раза выше, чем женщин или девочек) и все признаки благоприятной демографической ситуации в остальной части Малой Азии, высоко поднятой над уровнем моря. Точно такую же картину мы видим в Швейцарии в XIII–XVIII вв. Население Швейцарии в указанный период неуклонно росло: с 600–650 тысяч человек в 1450 г. до 800–850 тысяч в 1520 г., 1 миллиона в 1600 г. и 1,2 миллиона человек в 1700 г. ([85] рр.27, 44) При этом Швейцарию не обошли стороной крупные европейские войны и прочие катаклизмы, которые коснулись соседних стран. Более того, Швейцария поставляла на эти войны совершенно немыслимое количество наемников. Так, только французские короли в период с 1474 г. по 1792 г. рекрутировали в Швейцарии в качестве наемников 700 тысяч человек. Потери Швейцарии убитыми (в основном среди наемников) оцениваются в 50-100 тысяч в XV в., 250–300 тысяч в XVI в., столько же — в XVII в. и 300–350 тысяч в XVIII в.
Несмотря на такие чудовищные демографические потери, в Швейцарии не прекращался бурный демографический рост. Как отмечает К.Хеллеинер, в самом мрачном в указанном периоде XVII веке, когда население всех соседних стран сократилось на 20–50 %, в Швейцарии оно выросло на 20 %, при том, что ее покинули в XVII в. в качестве наемников или эмигрантов 300 тысяч человек, то есть 30 % населения (или 60 % мужского населения), и столько же (30 % всего населения или 60 % мужского населения) в течение XVII века было убито в войнах ([85] рр.27, 44–45). Такой феноменальный рост швейцарского населения посреди всеобщего падения рождаемости и сокращения населения в Европе тем более удивителен, что столь колоссальные потери мужского населения и массовый уход в наемники должны были вызвать большую диспропорцию в количестве мужчин и женщин и заметный спад рождаемости.
Итак, мы видим, что Швейцария была в Европе, так же как Малая Азия и Сирия в античности, своего рода инкубатором, поставлявшим эмигрантов и солдат для дряхлеющих европейских городов и армий. Причина, по которой именно Швейцария стала таким инкубатором, надеюсь, после всего сказанного выше, также понятна: швейцарские Альпы служили в XIII–XVIII вв., так же как и горы Малой Азии в античности, весьма эффективной преградой для внешней торговли и для влияния, оказываемого глобальной экономикой. О том, что дело было именно в горах, а не в чем-то еще (скажем, в швейцарской национальности), свидетельствуют еще такие факты. На севере Швейцарии, где нет высоких гор, но вблизи протекает Рейн, который был в то время главной торговой артерией Германии, демографические тенденции намного больше походили на то, что происходило в Германии, чем на то, что мы видим в горной Швейцарии. Так, население Цюриха и Базеля значительно сократилось к середине XV в. ([85] р. 16), вопреки тому росту населения, который происходил в Швейцарии в целом. Кроме того, в этих городах были отмечены такие же явные признаки сознательного ограничения рождаемости, как и во многих областях Германии [159].
С другой стороны, как отмечает К.Хеллеинер, в горных районах Швейцарии, таких как кантоны Юра и Во, в этот период происходил быстрый демографический рост ([85] р.27), и именно он сделал возможным указанный феномен, когда при столь массовой эмиграции и потерях в войнах население Швейцарии еще и удвоилось за два с половиной столетия. Таким образом, феноменально высокая рождаемость горной Швейцарии контрастировала с низкой рождаемостью той ее небольшой части, которая лежит на равнине.
Мы видим этот горный феномен не только в Швейцарии и Малой Азии. Расположенная в горах Армения побывала и под властью Ассирии, и под властью Рима. Но армяне без особых проблем пережили и ассиро-вавилонскую, и римскую глобализацию, хотя как мы видим, ее не смогли пережить ни ассирийцы, ни римляне, ни многие покоренные ими народы: галлы, большинство народов, населявших Испанию, Северную Африку, Балканы и т. д., - которые бесследно исчезли В наши дни армянская диаспора — одна из самых многочисленных в разных странах мира. Другой горный народ — баски — единственный, кто оказался в самом центре римской глобальной экономики и при этом за почти 6 столетий римского господства не потерял ни способности к высокой рождаемости, ни своего языка, ни национальной идентичности. В раннем средневековье, в условиях обезлюдения Галлии и Испании, этот маленький горный народ распространился на огромную территорию, включая современную Гасконь [160] и еще несколько областей на юге Франции и севере Испании. В VII веке «Басконией» называли всю Аквитанию, занимавшую примерно 1/4 территории современной Франции ([128] р.20). Франкские короли так и не смогли покорить басков, Карл Великий потерял в схватке с ними лучшую часть своего войска, о чем была сочинена знаменитая Песнь о Роланде. Спрашивается, каким образом баски смогли не только сохраниться за 600 лет римской глобализации и избежать участи всех других окружавших их народов, но и размножиться и заселить большие соседние территории? Опять же, благодаря географии. Страна басков находится на высоком плато в Пиренеях на севере Испании, это самая высокогорная область в Западной Европе, исключая Альпы, которая пригодна для того, чтобы там мог жить целый народ. И, так же как в Малой Азии, необходимость поднятия грузов на высоту 500-1000 м (примерная высота плато) служила в античности весьма эффективным препятствием для любой торговли с внешним миром, за исключением, разумеется, торговли предметами роскоши и другими ценными товарами, которые не имели большого значения для жизни большинства населения.
Есть и другие примеры указанного феномена. Как уже говорилось, большая часть территории России в прошлом, ввиду своего географического положения, климата и отрезанности от удобных морских и речных торговых путей, также оставалась в стороне от процессов глобализации — интенсивной морской и речной торговли. Это должно было способствовать постоянному росту населения на большей части российской территории. Совершенно не случайно, поэтому, мы видим периодические волны переселений народов с территории России в Европу и Азию, и практически не видим примеров обратного движения [161]. Подобные переселения народов происходили с территории России и в поздней античности — раннем средневековье, и в более ранние эпохи, и они представляют собой одну из больших исторических загадок.
Итак, мы видим две феноменальные территории в Евразии: горные массивы
