На слушаниях в Глухово было все то же — галдеж в адрес противников строительства, запланированное голосование, раздача денег и отбытие на автобусах по домам. На высокое покровительство бессовестной операции по разорению Лохина-острова указывает распоряжение телеканалу «Московия» не давать в эфир отснятых на слушаниях материалов.
Я убедился, что областная власть под руководством Б.Громова с течением времени стала столь же подлой, как и власть московская под руководством Ю.Лужкова. Просто область несколько запаздывала в сравнении с Москвой, «вертикаль» коррупции там утвердилась на несколько лет позднее. А началось все с января 2002 года, когда Управление делами Президента РФ разослало в районы Московской области запросы на 1000 га земли под строительство дач для новой номенклатуры. Власть показала пример захвата земли и уничтожения природы. Отбросы предпринимательского сословия только подтягиваются вслед бесстыдной властью.
Те же процессы происходили и по всей стране. Мне стало известно про продажу в Димитровграде Ульяновской области земельных участков для строительства коттеджей в уникальном районе «Березовая роща». Сход граждан отправил свои возражение главе администрации, главному архитектору и депутатам города, я — свой запрос Начальнику Управления архитектуры и градостроительства города. А толку-то? До провинции из Москвы дотягивались только бюрократические нити, но не влияние народного представительства.
Только в одной Московской области из-за коррумпированной власти и бессовестного Лесного кодекса, принято-^ го «Единой Россией», было потеряно 166 тысяч гектаров лесных угодий. Коттеджи в «зеленом поясе» Москвы росли бешеными темпами. Земли лесного фонда легко переходили в частное владение, и там возводились постройки, которые формально были «бесфундаментными спортивно-оздоровительными сооружениями». Целая сеть фирм обеспечивала коррупционные сделки, которые переводили лес из статуса охраняемой территории в неохраняемую, что позволяло порубки и строительство. Только за 2007 год было зафиксировано 369 случаев. Воровская власть позволяла превращать леса в частное достояние, закрытое для посещения людьми, чьи предки веками жили на этой земле.
Столица нашей Родины — место, плохо оборудованное для нормальной жизни. Главное, что здесь очень вредно дышать. Кроме уничтожения парков и тотальной (я бы сказал «шизофренической») застройки всех свободных площадок уродливыми монстрами, опровергающими архитектуру, большой вклад в разрушение природной среды вносят выбросы в атмосферу всякой гадости. Большую часть грязи, которая потом оседает в легких москвичей, поставляют выхлопы автомобилей, чадящих в бесконечных пробках. Но определенный вклад имеется и со стороны промышленных предприятий.
Москва дурно пахнет. Это обстоятельство никак не скрыть. Даже если отгородиться от простых москвичей заборами и соединять свое жилище с городской атмосферой только черед кондиционер, на улицу всё равно приходится выходить. Поэтому правительство Лужкова постановило бороться с неприятными запахами, и в марте 2006 года приняло Целевую среднесрочную экологическую программу на 2006–2008 гг. Это постановление подвернулось кстати, поскольку ко мне поступили обращения о дурном запахе в районе метро «Волгоградский проспект», где я сам не раз замечал неприятное состояние атмосферы.
С 1933 года в этом районе расположен цех технических фабрикатов; принадлежавший Московскому мясокомбинату им. А.И.Микояна и перерабатывавший отходы бойни и колбасного производства. После банкротства мясокомбината этот цех приобрела организация, выпускающая моющие и косметические средства. Для переработки отходов сырьем являлась протухшая кость, которая перевозилась автотранспортом в центр Москвы из различных районов страны. Запах от этого производства известен жителям города, в том числе и работникам санитарно-эпидемиологической службы, когда-либо находившимся в районе станции метро «Волгоградский проспект». При этом действенных мер по наведению порядка с выбросом дурно пахнущих веществ в атмосферу не предпринималось. Газоочистительная установка, вероятно, использовалась неправильно или была неисправна. Поэтому окружающий район то и дело накрывало специфическим запахом.
Я обратился к Руководителю Управления Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по г. Москве. Мне сообщили, что лабораторный анализ воздуха в трех выбранных точках не выявил превышения ПДК. За руководителя службы закорючкой расписался неизвестный чиновник.
Поскольку я лично еще раз убедился в том, что запах никуда не исчез, то вторично обратился в данную службу. Протухшая кость продолжала поступать в переработку не только из Москвы, но и из других районов. Запах от производства мешал населению, а расположение производства мясокостной муки и костного жира не соответствовало санитарным правилам и нормам, в которых сказано, что производства костеобжигательные и костемольные, относящиеся ко II классу, должны иметь санитарно-защитную зону не менее 1000 метров. Утильзаводы по переработке животных отходов и частей животных (превращение в жиры, корм для животных и т. д.) относятся к I классу и должны иметь санитарно-защитную зону 2000 метров. В поступивших мне ответах указывалось, что предприятие находится от жилой застройки в 650 метрах.
В случае непринятия мер, я пригрозил обратиться в органы прокуратуры и опубликовать переписку для сведения жителей районов, прилежащих к территории бывшего Микояновского завода. Ответ пришел с большой задержкой и только после обращения в Роспотребнадзор. Мне были обещаны результаты мониторинга, но они так и не поступили. Потому что производство прекратилось. Я сам не раз убеждался, что неприятного запаха горелой кости больше нет. Результат был достигнут.
Характерен метод работы чиновников. Они отрицали наличие запахов, но не могли не чувствовать собственным носом, что запахи есть. Поэтому по бумагам выходило, что они работают хорошо, а на деле надо было поправлять ситуацию. И поправили, поскольку поняли, что я от них не отстану. В документах наличие запаха не было зафиксировано, поэтому безответственность чиновников невозможно было наказать. Но выбросы вредных веществ всё же были прекращены — неформальными и недокументированными действиями. Тем самым косвенно вскрыты противозаконные контакты ответственных за состояние воздушной среды чиновников и портящих эту среду предпринимателей.
Москва сочетает страшную загаженность городской среды с владением огромными средствами, которые позволяют городу проводить парадную высадку цветов в городских скверах. Среди этих цветов гуляют стаи бродячих собак, которых перестали отлавливать, потому что кто-то решил, что проще их стерилизовать. Собакам не объяснишь, что гулять в местах массового отдыха граждан запрещено. Им не втолкуешь, что кусать граждан нельзя. Чиновники по своим умственным способностям сильно превосходят собак. Но почему-то им тоже невозможно втолковать, что средства на стерилизацию заведомо расхищаются, потому что нельзя проконтролировать эффективность их расходования. Столь же невменяемыми оказываются и собаководы, которые с щенячьей наивностью округляют глаза, когда им говорят, что выгул собак в парках запрещен, и что они разгуливают здесь, невзирая на запретительные вывески. После этого изумления обычно следует брань, как будто их оскорбили в самых нежных чувствах. Хорошо, что эти собакообразные еще не кусают нормальных людей. Впрочем, они не слишком возбраняют своим питомцам попробовать на зуб случайно подвернувшуюся ногу.
Березовая роща вдоль улицы Куусинена. Здесь когда-то я бегал, поддерживая спортивную форму. Перестал, когда в начале 90-х власть отвернулась от граждан. Основательный покус от крупной овчарки завершил опыт постоянного уклонения от любящих здесь побегать без поводков четвероногих. С тех пор граждане с детьми и граждане с собаками вели за парк изматывающую борьбу. Собаки выиграли кусок территории парка под специализированный выгул, дети — детскую площадку. Но собаководы предпочли выгуливать своих питомцев на детской площадке и по всей роще, не собираясь тесниться на своем участке.
Мемориальный парк в районе «Сокол». Здесь замечательные газоны, на которых с весны до осени прекрасные цветы. Но эти газоны предназначены для собак. Особенно в утренние и вечерние часы, когда случайному прохожему надо бдительно следить, чтобы его не цапнула какая-нибудь игривая псина. Я многократно обращался в разные инстанции по поводу осквернения мемориалов парка и загаживания газонов, даже выступал в местной прессе. Ни местные, ни городские власти не сделали ничего. Кроме единственного: убрали запретительные таблички, препятствующие выгулу собак в парке. Поскольку парк уникален своими мемориалами, то «собачье дело» здесь совсем особенного характера. Оно связано с нашей памятью и историей. Но чиновникам и местным милиционерам на это было чхать с высокой колокольни.
