8 мая по Эстонскому телевидению была организована специальная передача, посвященная созданию НФ. В ней приняли участие кандидат в члены Бюро ЦК Компартии Эстонии, 1-й заместитель председателя СМ Эстонской ССР А. Сойдла, завотделом организационно-партийной работы республиканского ЦК Э. Черевашко, член ПВС республики Э. Корнель, завотделом пропаганды газеты «Советская Эстония» В. Иванов и два кандидата философских наук, Е. Голиков и Э. Сависаар. Последний был начальником отдела Госплана Эстонской ССР.
А когда 1 октября 1988 г. открылся Учредительный конгресс НФЭ, с приветственным словом к собравшимся обратился 1-й секретарь ЦК Компартии республики В.И. Вяляс.
Альянс КГБ и национальных элит союзных республик смог привлечь на свою сторону и значительную часть обычного населения. Самая массовая поддержка со стороны населения была в Прибалтике и в Закавказье. Куда пастух стадо погонит, туда оно и пойдет. Для непослушного стада есть кнут, но с послушным стадом управляться как-то полегче.
И нельзя не обратить внимания на некоторые русские фамилии, которые всплывают в связи с созданием НФЭ. После провозглашения независимости большинство русских в Эстонии и Латвии оказались на положении «негров» — неграждан. Поддержав прибалтийских националистов, некоторые прибалтийские русские помогли обеспечить будущие проблемы для своих соотечественников.
8 октября 1988 г. был создан НФЛ. Сначала эта организация требовала для Латвии только большей политической автономии в рамках СССР, но вскоре стала требовать предоставления независимости. В 1990 г. НФЛ победил на выборах в ВС республики.
На учредительном съезде НФЛ 8-9 октября 1988 г. присутствовали в качестве гостей: 1-й секретарь ЦК Компартии Латвии Вагрис, 2-й секретарь В.П. Соболев, секретари ЦК КП Латвии И.Я. Кезберс и А.В. Горбунов, председатель КГБ Латвийской ССР генерал-майор Э.В. Йохансон.
Причем Горбунов не только присутствовал. В книге Р. Марьяш «Калейдоскоп моей памяти» сообщается о некоторых обстоятельствах создания НФЛ: «14 июня 1988 г. на площади перед тем же Домом политпросвещения (ныне Дом конгрессов) впервые состоялся санкционированный митинг в память жертв первой советской массовой депортации 1941 г. (…) Среди выступивших на митинге был и А. Горбунов, в то время секретарь ЦК КПЛ по идеологии. (…)
Все это, тем не менее, происходило в условиях партийных интриг и острого противостояния различных течений внутри руководства компартии. Уже 18 июня состоялся первый вираж в сторону: бюро ЦК КПЛ приняло решение не допустить создания НФ. Прокурор Латвийской ССР Я. Дзенитис выступил с резкой критикой программы и устава НФЛ, протестуя против его легализации с позиций советской социалистической законности. Однако вскоре после визита в Латвию А. Яковлева (…) и его встреч с партийным активом произошла метаморфоза: бюро ЦК приняло решение создать Народный фронт и назначить А. Горбунова ответственным за это мероприятие».
Об обстоятельствах визита А. Яковлева в Латвию и Литву, после которого латвийские коммунисты согласились поддержать создание НФ, рассказывается в книге А. В. Островского «Глупость или измена? Расследование гибели СССР»: «В начале августа 1988 г. М.С. Горбачев направил в Прибалтику А.Н. Яковлева. 8-11 августа Александр Николаевич посетил Латвию, 11-13 августа — Литву. Выступая 11 августа на собрании в АН Литовской ССР, он заявил: «Когда Ленин писал о суверенных республиках, он говорил, что лишь два вопроса составляют общесоюзный интерес — оборона и внешняя политика… оборона это понятно, а вот внешняя политика…» Тут Александр Николаевич сделал паузу, давая понять, что над этим вопросом еще следует подумать.
Тем самым в августе 1988 г. член Политбюро ЦК КПСС, завотделом пропаганды ЦК, один из ближайших сподвижников генсека открыто признал, что является сторонником превращения СССР если не в содружество, то в конфедерацию. Это заявление было сделано в небольшом зале Академии наук, но уже 16 августа опубликовано на страницах республиканской «Комсомольской правды» (…)
Александр Николаевич отправился в Крым и в тот же день доложил М.С. Горбачеву о его результатах. По свидетельству Михаила Сергеевича, А.Н. Яковлев «заверил» его, что «все прибалты за перестройку, за Союз», поэтому «нам не следует выступать с позиции осуждения народных фронтов, (…) нужно сотрудничать с ними».
«Этот оптимизм успокаивал, — пишет М.С. Горбачев, — но показался мне чрезмерным. Первые признаки опасности, угрожавшей Союзу, я почувствовал именно тогда, правда, всего лишь как симптом, как один из вариантов развития событий, который мы в состоянии исключить».
В чем именно заключались «первые признаки опасности, угрожавшей Союзу», М.С. Горбачев не указывает. Между тем, по свидетельству А.Н. Яковлева, вернувшись из прибалтийских республик, он «в частном порядке предложил предоставить им автономию в рамках конфедерации», но «ни Горбачев, ни другие члены Политбюро его не поддержали».
«Автономия в рамках конфедерации», это, как говорил один из чеховских героев, «сапоги всмятку». Одно из двух: или автономия и тогда федерация, или конфедерация и тогда никакой автономии. Эти тонкости Александр Николаевич хорошо понимал. Поэтому предложенная им абракадабра имела только один смысл: под дымовой завесой автономизации протащить идею конфедерации. Это значит, что уже летом 1988 г. он пытался перевести решение вопроса о разрушении СССР в практическую плоскость и хотел начать с Прибалтики.
«Тогда, — утверждал позднее А.Н. Яковлев, — я предлагал в общем-то сложный, но простой выход — это создание, по крайней мере на опыте хотя бы прибалтийских государств, конфедерации и особого статуса, как, скажем, было при Петре I», но «руководство ЦК отнеслось к этим соображениям мало сказать недоброжелательно, но с отрицательным запалом, что дымом пахло» [19.3].
Отметим, что это уже второй случай, когда А.Н. Яковлев выступал в пользу националистов — первый был в случае с крымскими татарами. И что характерно — и в случае с крымскими татарами, и в случае с Прибалтикой — и Горбачев, и остальные члены Политбюро выступили против предложений Яковлева.
A. Яковлев мог позволить себе спорить с Генеральным секретарем ЦК КПСС и со всем Политбюро в целом, по очень простой причине — по причине своих дружеских отношений с Крючковым и Калугиным. Иными словами, он высказывал не только свое мнение, но и мнение КГБ. Мнение, согласованное с зарубежными элитами.
B. Легостаев в статье «Целлулоид ГКЧП», рассказывая о событиях, относящихся к июлю 1991 г., сообщает о разговорах М. Горбачева с членом Политбюро, секретарем ЦК КПСС О. Шениным: «В эти же дни сам Горбачев окружил Шенина исключительным личным вниманием. «Ни разу спать не лег, — рассказывал Олег Семенович, — не позвонив сначала мне. Что да как? Яковлева называл сукой» [19.4]. Думается, М. Горбачев «Яковлева называл сукой» не от большой дружбы. Яковлева к нему приставили как суфлера, передающего указания, что и как надо делать, именно поэтому Яковлева так часто видели в обществе Горбачева. Из этого частого общения и проистекает ошибочное представление об их дружеских отношениях. Конвоир всегда рядом с охраняемым. Но разве они друзья?
Н. Рыжков пишет про М.С. Горбачева: «… кто-то постоянно подталкивал его торопиться… Архитекторы «перестройки», используя определенные черты характера генсека, проводили свою линию — быстрее расшатать государство, уничтожить ненавистный им общественный строй. Когда же А. Яковлев сотоварищи подвели Горбачева ко второму, критическому для страны периоду, он уже ничего не мог сделать. Рубикон был пройден. Думаю, он понимал, в какую ловушку его завели, поэтому начал метаться, терять власть и авторитет» [19.5]. Как видите, Н.И. Рыжков пишет практически то же самое, о чем пишется и в данном исследовании — Горбачева заставляли, подталкивали, он терял власть, но его завели в такую ловушку, что он не мог из нее выбраться. Причем, обратите внимание, Рыжков не называет «архитектором перестройки» одного Яковлева — он прямо пишет об этих «архитекторах» во множественном числе, и называет их «Яковлев сотоварищи».
Кто были эти «товарищи», Рыжков прямо сказать не может, т.к. несмотря на преклонный возраст (1929 г.р.) он до сих пор входит в политическую элиту России (член СФ ФС РФ), а там есть свои правила. Учитывая точно известные дружеские отношения Яковлева как минимум с двумя генералами КГБ (Крючков и Калугин), можно понять, кто были эти «товарищи», реальные «архитекторы перестройки».
Причем Крючков, Калугин, и периодически мелькающие в связи с этими событиями Бобков и Чебриков — это лишь верхушка айсберга, это люди, информацию о которых либо в принципе скрыть невозможно в связи с занимаемыми высокими постами (Чебриков, Крючков, Бобков), либо сознательно выставляемые напоказ, чтобы отвлечь на них внимание и вывести из-под удара других генералов (Калугин). Калугина «засветили», потому что он дослужился всего лишь до генерал-майора.
