96
В рамках блока о Казани было прочитано известное стихотворение татарского поэта Габдуллы Тукая (1886–1913) «Туган тел» («Родной язык»), который комментатор перевел на русский язык. Также президент РФ Владимир Путин в приветственной речи произнес «исәнмесез», что значит по-татарски «здравствуйте».
Участницы группы были освобождены в связи с амнистией, однако сами они назвали данное решение «показательной амнистией перед Олимпиадой», которая была принята с целью снизить остроту проблемы политических заключенных в России.
Все цитаты иностранных авторов даны в нашем переводе, если не указано иное.
В данной работе мы используем оба термина: «популярная культура» и «массовая культура», однако в контексте западных теорий предпочтительным выглядит употребление термина «популярная культура».
Это перформансы на крыше троллейбуса («Освободи брусчатку!»), в московском метро, в магазинах одежды и модных бутиках, на показах мод, на крыше стеклянного куба, в котором установлен автомобиль класса люкс («Кропоткин-водка»). С перформансом «Путин зассал» Pussy Riot выступили на Лобном месте на Красной площади в Москве. Перформансы прошли в двух кафедральных соборах – Елоховском Богоявленском и в храме Христа Спасителя. Композиция «Смерть тюрьме, свободу протесту» была исполнена на крыше спецприемника в Москве, где содержались под административным арестом участники прошедшего 5 декабря митинга против результатов выборов в Государственную Думу. А в видеоклипе «Как в красной тюрьме» участницы группы, поднявшись на крышу автозаправки, изображают захват нефтяных объектов, взбираются на нефтепровод и поливают похожей на нефть жидкостью портрет Игоря Сечина, президента госкомпании «Роснефть». После амнистии Pussy Riot продолжили свои выступления. В феврале 2014 года Толоконникова и Алехина вместе с местными активистами приехали в Сочи, где подверглись нападению со стороны казаков с плетками и баллончиками с перечным газом, а потом были задержаны милицией. Участницы группы провели несколько часов в отделении полиции, находившемся рядом с объектами зимних Олимпийских игр. Когда же их в итоге выпустили, они надели балаклавы (своеобразный фирменный знак группы) и исполнили свою песню «Путин научит тебя любить родину» прямо на ступенях отделения полиции.
Douglas A. Meet The All-Girl Punk Band Putin Wants Kept In Prison. 2012. 4 Aug. http://ancle4.rssing.com/browser.php?indx=3524631&item=29 [Просмотрено 2.07.2014].
Жизнь в своих циклах становления и нестановления есть пространственный процесс – (чередование) между течением и преградой на пути этого потока, что Делез и Гваттари называют территориализацией. Процессы детерриториализации и ретерриториализации – это пространственные проявления современных изменений, происходящих в отношениях между социокультурной жизнью и ее территориальными ареалами. Понятия детерриториализации и ретерриториализации имманентно связаны друг с другом; детерриториализация может описывать любой процесс, который деконтекстуализирует набор отношений, оставляя возможности для новых территориализаций; она сопротивляется кодированию и почитанию социальных институтов. Поток высвобождается, чтобы следовать своим изменяющимся флюидам. Детерриториализация формируется без какого-либо предварительного плана или предназначения вместе с безграничным и многосложным слоем становления – бытия. Явной параллелью детерриториализации является ретерриториализация, которая проходит непосредственно после нее и является попыткой реставрировать, перекодировать и перенаправить объекты восстановленных социальных значений и традиций (Deleuze & Guattari 2005: 19, 33–34, 257; Deleuze & Guattari 1988: 219–221, 291–292, 315).
«Пространство и место, пространства и места и наше восприятие их (и такие связанные с этим вещи, как степень нашей мобильности) порождаются снова и снова. Более того, они порождаются множество способов, которые разнятся между культурами и меняются с течением времени. И вот это гендерирование пространства и места одновременно отражает и влияет на практики, в которых гендер конструируется и понимается в обществах, в которых мы живем» (Massey 1994: 186).
Эти направления движения, которые уводят от центральной точки кодификации, перекликаются с определением Делеза «линия полета» («ligne de fluite»), см.: West-Pavlov 2009: 202.
См. интервью Уилера с акционистом Рэем Лангенбахом (Ray Langenbach) в: Wheeler 2003: 272–273.
Д. Джалто (Džalto 2013: 5, ссылка 4) считает, что использование участницами группы масок преследует цель «разоблачить другую сторону масок», лицемерных масок, которые носят и за которыми прячутся государственная власть и все общество. В этом его взгляды противоречат взглядам Славоя Жижека, что функция масок – «деперсонализация», с акцентом на том, что важен не сам индивид, а идея.
Мария Литовская и Ольга Шабурова полагают, что в современной России гламур не только концепция, отражающая стиль жизни. Политическая элита сглаживает социальные противоречия, продвигая гедонизм потребления (Litovskaia & Shaburova 2010: 204–205).
См. также: Форте (Forte 1990: 252–253) о практике феминистских перформансов, которая заинтересована в «срывании масок с системы репрезентации и ее идеологических союзников».
http://pussy-riot.livejournal.com/8459.html [Просмотрено 19.11.2014].
Следующей аналогичной демонстрацией, прошедшей на этом же месте, была демонстрация 24 августа 2008 года под тем же лозунгом «За вашу и нашу свободу» (День рождения свободы // Оппозиционные активисты. 2008. 24 авг. http://grani.ru/Politics/Russia/m.140483.html [Просмотрено 19.11.2014]).
Ю. Градскова, И. Сандомирская и Н. Петрусенко отдельно обращают внимание на связь между горизонтальной и неполитической политиками, непрограммной программой и неорганизованной организацией женских объединений прошлых лет, таких как «Мария», существовавших с 1970-х годов и являющихся предшественниками идеологии, целей и перформансов Pussy Riot (Gradskova, Sandomirskaja & Petrusenko 2013).
См. также разногласия в дискуссиях среди иерархов церкви: например, протодиакон Андрей Кураев дистанцировался от обвинений со стороны официальной церкви и пытался снизить накал страстей, обращая внимание на то, что это был период Масленицы; официальная церковь, со своей стороны, подвергла критике подобные рассуждения.
«Телевидение, популярные газеты, журналы и фотография, популярные СМИ современного периода являются публичной сферой, местом, где и посредством чего создается и существует публика» (Hartley 1992: 1).
