Если ногами, то на Голгофу, видите ли, взошел не только Христос, но и охрана, и палачи.
В том же номере солидной газеты было напечатано Обращение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси:
«Дорогие братья и сестры!
Христос воскресе!
Великая радость о победившем смерть Господе…
…Пасхальное ликование – это ощущение вновь обретенного мира с Богом.
…Радость о воскресшем Спасителе…
…Сегодня – в день избавления…
…Святитель Иоанн Златоуст с радостью возвещает…
Приветствую каждого из вас еще раз, дорогие братья и сестры, всегда новыми словами: Христос воскресе! Воистину воскресе!»
«Обращение» здесь сокращено во много раз. Но поверьте, оно радостно насквозь – с начала до конца. Это ликование опубликовано, повторим, в Страстную пятницу – в самый мрачный, самый печальный день для верующих.
Прозвучи в этот день хоть что-то подобное из уст священника в какой-нибудь церкви – даже трудно представить, что сделали бы с ним. А в газете, значит, можно?
Напечатано в пятницу. Это значит, «Обращение» поступило в редакцию в четверг. В тот день Он, по словам евангелиста, «ужасался и тосковал» и молился: «Да минует Меня чаша сия», а в редакцию принесли от патриарха такую радостную весть, что, прочтя ее, все сразу, должно быть, начали разговляться.
Никакого возмущения публикация не произвела. Это вам не карикатуры на Магомета.
Никто не возмутился, а может, и не заметил. Что хуже? Увидели, поняли и промолчали – это страх. Не заметили (в смысле, не осознали) – это бесчувствие (такое же, как к ежедневным сведениям об убитых в Чечне рядом с заявлениями, что там все в порядке).
Да, Иисус Христос воскрес две тысячи лет назад. Однако в дни Пасхи верующие переживают все события снова. В пятницу – распятие и смерть; и соответствующие службы в храмах – со слезами, с каноническими, но «всегда новыми словами».
Каково это самому патриарху – утром прочитать опубликованные свои слова о радости Воскресения, а вечером служить за упокой?
Патриарх, конечно, не хотел кощунствовать; он просто пристроился к графику выпуска газеты, потому что в воскресенье она не выходит.
Что важнее? Что к чему пристраивать? Кто главнее – царь земной или небесный?
Это трудные вопросы, Владимир Владимирович. Только и думай, с какой буквы писать. У Державина это решено точно:
Восстал Всевышний Бог, да судит
Земных богов во сонме их…
Во сонме – то есть в куче, где они копошатся. Но в советское время, когда мы с вами учились в школе, Бога писали с маленькой буквы (а «Генеральный Секретарь» и «Политбюро» – с больших), и ребенку казалось (поскольку в школьном Державине все с маленькой), что в этих стихах все боги в общем-то равны, просто одного выбрали начальником.
Атеистам (далеким от церкви и приличий) суть можно пояснить слабым примером. Пусть представят, что в воскресенье ваши выборы (неважно, на какой срок), а за три дня до голосования глава Центризбиркома радостно и торжественно поздравляет вас с великой победой – она же все равно случится.
В воскресенье телетрансляция из храма Христа Спасителя опять покажет высших руководителей страны со свечками в руках. Посмотрите потом запись – вас поразят угрюмые и скучающие лица властителей в момент, когда возглашается «Христос воскресе!». Они либо не слышат, либо не понимают, что это минута высочайшего торжества и быть угрюмыми в такой час могут только бесы, ибо это час их тотального поражения.
…Тогда, год назад, я многим показывал эту газету (где вы «взошли на Голгофу», а патриарх ликует в пятницу), показывал как некий курьез, как картофелину, которой игра природы придала неприличную форму, – мол, это всего лишь невежество, простодушная глупость.
Но находились знакомые, которые говорили: «У-у! Это специально сделано – чтобы подставить патриарха». А что такое «подставить патриарха»? Под кого? Его же не увольняют, не назначают.
Но когда газету увидел священник, то не задумался ни на секунду:
– Это же точно по Евангелию. Вспомни, как они в пятницу над Ним, распятым, издевались: «Радуйся, царь иудейский! Сойди с креста!».
Гулливер в стране лилипутинцев
Русская антинародная сказка
8 сентября 2006, «МК»
Часть I
Владимир Владимирович, не знаю, как вы, а я во время длительного отпуска изредка все же вспоминал вас. Читая это письмо (простые наблюдения за действиями власти), постарайтесь сохранить выдержку и самообладание.
…Самые высокие умственные способности не могут заменить нравственных достоинств. Нет ничего опаснее, как сообразительный, но аморальный человек на высокой должности. Ошибка, совершенная тем, у кого добрые намерения, всегда может быть исправлена. Но деятельность правителя с дурными наклонностями, одаренного умением скрывать свои пороки, представляет огромную опасность для общества.
Хотите верьте, хотите нет, но первые лица трех разных стран в откровенной беседе признались мне, что за все время своего правления они ни разу не назначили на государственную должность достойного человека. И они с большой убедительностью доказали, что только глубоко развращенный тип способен удержаться на троне.
По мнению беспристрастных наблюдателей, наша история – бесконечная цепь заговоров, смут, убийств и насилия, порожденных жадностью, лицемерием, вероломством, жестокостью, безумием, ненавистью, завистью, злобой и честолюбием.
Многим кажется, что бóльшая часть населения состоит сплошь из осведомителей, доносчиков, обвинителей, оплачиваемых правительством. О заговоре обычно сообщают те, кто хочет заработать политический капитал, задушить или отвлечь общественное недовольство, присвоить конфискованное имущество.
Прежде всего они решают, кого именно обвинить в заговоре. Затем пускают в ход все средства, чтобы у этих людей отобрать все письма и бумаги, а их самих арестовать.
Изъятые документы передаются в руки специалистов – мастеров в разгадывании таинственного смысла слов, слогов и букв. Им ничего не стоит установить, что стая означает парламент, хромой пес – правителя, подагра – патриарха, виселица – Совет безопасности, метла – революцию, мышеловка – госслужбу, бездонный колодец – казначейство, помойная яма – администрацию, гноящаяся рана – систему управления. А потом очень легко осудить тех, в чьих письмах содержатся эти выражения.
Всякий раз, когда в угоду мстительному властителю суд приговаривает кого-нибудь к жестокому наказанию, властитель произносит речь, обращенную к Федеральному собранию. В этой речи обязательно упоминаются милосердие и доброта. Речь оглашается по всей стране. Ничто так не устрашает народ, как эти похвальные речи верховному милосердию, ибо замечено, что чем они пространнее и пышнее, тем бесчеловечнее наказание и невиннее жертва.
Все политические процессы оканчиваются так, как угодно властям.
Судьи приучены потворствовать обману, клятвопреступлению и насилию. Они применяют столько специальных слов и выражений, что их речь почти не понятна для простых людей. Точно так же составлены и все законы. Законов так много, и они так непонятны, так противоречивы, что совершенно невозможно определить, какой поступок законен, а какой нет, какой справедлив, а какой несправедлив. Неудивительно, что при таких законах и с такими судьями процессы тянутся годами.
Суд над лицами, обвиняемыми в государственных преступлениях, происходит гораздо быстрее. Судьи просто справляются у власти, желает ли она, чтобы обвиняемый был осужден или оправдан. А затем, согласно полученным указаниям, либо приговаривают к жестокому наказанию, либо оправдывают. Но, разумеется, и в том, и в другом случае они строго руководствуются законами.
Почему некоторые люди так страстно мечтают сделаться членами парламента? Нет ли у них надежды вознаградить себя за все тревоги, потворствуя (во вред обществу) желаниям слабого и порочного властителя и его развращенных министров?
Не видно, чтобы людей награждали за способности и доблести, военных – за храбрость, судей – за неподкупность, сенаторов – за любовь к отечеству, министров – за мудрость.
Как пополняется верхняя палата парламента? Кого и за какие заслуги туда назначают? Не было ли случаев, когда главную роль в этих назначениях играла прихоть властителя, или деньги, ловко и вовремя предложенные какому-нибудь министру, или, наконец, стремление усилить в ущерб общегосударственным интересам определенную партию?
Невежество, лень и пороки являются полезнейшими качествами законодателя. Законы объясняются, истолковываются и применяются на практике теми, кто более всего заинтересован и способен извращать, запутывать и обходить их.
