событий 2001 года свобода перестала быть приоритетом в Америке, уступив место соображениям безопасности — в первую очередь за счет свободы и защищенности частной жизни простых американцев. Это был, безусловно, вынужденный шаг после самого разрушительного и кровопролитного террористического акта в истории Соединенных Штатов. Но был ли данный шаг необходимым и эффективным? На этот вопрос Америка ищет ответ до сих пор. Как, впрочем, и весь мир.
Поделюсь с читателем собственным наблюдением: свобода и личная независимость достались американцам относительно легко. А если сравнивать со многими другими народами мира — даже очень легко. Американцы не понимают, как тяжело бывает бороться за свободу и как легко ее потерять. Они, на мой взгляд, играют с огнем. Американцы сегодня будто бы сами иногда стремятся отдать остатки своих свобод государству, наивно полагая, что государство будет этими свободами распоряжаться очень осторожно и уж точно не в ущерб простым гражданам. Нынешние американцы, которым досталась относительно свободная страна, не всегда правильно понимают периоды кровопролитнейшей борьбы за свободу в истории других стран. Если у подавляющего большинства народов мира национальное единство определяется через общую культуру, историю, ценности и традиции, то у американского народа нет ничего из этого — даже общего языка.
Как я уже отмечал, Америка представляет собой одновременно совершенно реальное, но и совершенно искусственное, рукотворное образование. Американцы — изобретатели собственного образа жизни, менталитета, собственной политической культуры и политической системы. Американец — изобретатель по сути, по своему психологическому типу. Граждане США являются наследниками и носителями сразу двух культур: культуры своих предков из других стран и культуры новой нации, в которую они включены по факту и праву рождения. Ни та ни другая культура не отвергается полностью, но при этом ни та ни другая культура и не принимается ими полностью. Американцы — уникальный народ, управляемый этой культурной дихотомией. Даже понятие американца как белого англосаксонского протестанта было доминирующим лишь до середины прошлого века. Сегодня об этом напоминает только английский язык. Все это надо иметь в виду, наблюдая Америку после сентября 2001 года и Америку после лета 2020 года.
* * *
Постепенно Америка почти вернулась к нормальной жизни. Подавляющее большинство ограничений, введенных Патриотическим актом, остались в истории. Однако некоторые его элементы, в том числе и чисто психологические, сохранились. Силовое сообщество Америки и часть ее политического истеблишмента вошли во вкус и до сих пор делают все, чтобы понятие личной свободы не вернулось к уровню, являвшемуся нормой до 2001 года. Тем более что нерешенные проблемы безопасности позволяют им уверенно отстаивать свою позицию. Вдобавок Соединенным Штатам с тех пор неплохо удается предотвращать террористические атаки, планируемые и организуемые из-за рубежа. Международными инцидентами (да и то с большой натяжкой) можно назвать, наверное, только пару подобных происшествий. Первое — два взрыва на Бостонском марафоне 15 апреля 2013 года, когда погибли трое и было ранено более 280 человек. Организаторами теракта были признаны братья Царнаевы, до 2002 года жившие в Дагестане, куда их семья переехала из Киргизии. Весной 2011 года ФСБ России направила информацию, касающуюся их радикализма, в соответствующие американские органы, однако ни в Америке, ни в России, куда братья приезжали в 2012 году, их не задерживали, поскольку не удалось доказать серьезность представляемой ими опасности. И второе происшествие — массовое убийство 16 апреля 2007 года в Политехническом институте в городе Блэксберг, штат Вирджиния: погибло 33 человека, включая стрелка, и 25 человек были ранены. Убийца по имени Чо Сын Хи приехал из Южной Кореи вместе с родителями еще в 1992 году и имел вид на жительство в США.
Остальные потрясшие Америку трагедии такого рода носили сугубо «домашний» характер. Это и массовое убийство в начальной школе в городке Сэнди-Хук, штат Коннектикут, где погибло 27 человек, включая 20 шести— и семилетних детей. И убийство 49 человек в ночном гей-клубе в городе Орландо, штат Флорида, ответственность за которое взяла на себя организация «Исламское государство», хотя ЦРУ не нашло никакой связи между преступником Омаром Матином и «Исламским государством». И массовое убийство посетителей фестиваля кантри-музыки в Лас-Вегасе, штат Невада, где от рук одного стрелка — 64-летнего Стивена Пэддока — погибло 59 человек, включая самого преступника. Подобные примеры можно приводить и дальше. Америка — страна, разрешающая своим гражданам покупать оружие и владеть им, поэтому подавляющее большинство убийств в Штатах совершается с помощью стрелкового оружия. Любая бытовуха в Америке тоже, как правило, огнестрельная.
Однако такая ситуация сегодня волнует среднего американца не больше, чем волновала четверть века назад. В США постепенно снова начинает нарастать стремление к свободе от тотального контроля и излишнего государственного регулирования, стремление к отказу от полицейских практик, порожденных трагедией 11 сентября 2001 года. Лето 2020 года отчетливо продемонстрировало эту тенденцию. Напомню, что организация BLM и ей подобные выводили сотни тысяч американцев на улицы, а полиция и национальная гвардия, которую в ряде штатов активизировали президент Трамп и губернаторы, вели себя крайне сдержанно, даже становясь объектом резкой критики за бездействие. Более того, в ряде мест (например, в городе Портленд, штат Орегон) протестующие захватывали целые городские кварталы и, по сути, брали под контроль административные учреждения города. Однако отношение к подобным действиям со стороны как федеральных, так и местных властей было сравнительно либеральным. Нельзя не признать очевидное: в представлении американцев проблема безопасности постепенно уходит на второй план, а на первый опять выдвигаются вопросы личной свободы и эффективности национальной экономики.
Иными словами, все последнее десятилетие в Америке на фоне взрывного роста ограничений свободы слова, вызванных расширяющейся практикой политкорректности, с трудом, но идет постепенный возврат к традиционному пониманию частной жизни и частной собственности, куда государство или общество имеет весьма ограниченный доступ. Хотя, конечно, после появления мобильных телефонов, социальных сетей и почти сплошного фиксирования камерами того, что происходит на улицах городов, возврата к полноценной частной закрытости нет и уже не будет. Частная жизнь никогда больше не будет такой же частной, как прежде. Однако до сих пор в США сохраняется сильнейший пиетет перед частной собственностью. Он — часть американского менталитета и культуры, впитываемый с самого детства. Конечно, можно оспорить данное утверждение, приведя в пример отдельные ситуации последних лет, в которых отношение к частной собственности в Штатах было далеким от идеального. И протестующие летом 2020 года — отнюдь не традиционные вандалы и грабители — взламывали двери частных фирм
