Джон Дуглас - Погружение во мрак

Выражаем глубочайшую благодарность всем, кто помог претворить этот труд в реальность. Первая команда, сложившаяся, когда мы готовили первую совместную книгу, состояла из нашего редактора Лайзы Дрю и нашего агента Джея Эктона — двух человек, разделяющих одни и те же взгляды, умеющих подбодрить нас и поддержать на каждом шагу. Подобно им, нам помогала Кэролин Олшейкер, координатор нашего проекта, менеджер, генеральный советник, консультант редактора, наша опора, а для Марка — и близкий человек. Энн Хенниган, наш научный руководитель, стала незаменимым членом команды и внесла в работу огромный вклад. А еще нам стало ясно: только благодаря тому, как Мэри Сью Руччи помогала нам в издательстве, с поразительным искусством сочетая в себе качества компетентного специалиста и жизнерадостность, все шло так гладко и не выходило из-под контроля. Если бы не эти пятеро…

Хотим выразить глубокую признательность Труди, Джеку и Стивену Коллинзу, Сюзан Хэнд Мартин и Джеффу Фримену за то, что они поделились с нами историей Сюзанны. Надеемся, что, рассказав ее историю, мы укрепили их веру в нас. Кроме того, мы в долгу перед Джимом Хэррингтоном из Мичигана и прокурором округа Теннесси, Генри Уильямсом, — они поделились с нами своими воспоминаниями и размышлениями, а также перед нашим ординатором Дэвидом Альтшулером, Питером Бэнксом и всеми сотрудниками Национального центра пропавших и подвергающихся эксплуатации детей — за их доброту, 9 за то, что посвятили в свои исследования, за опыт и хорошую работу. Все мы стали лучше благодаря им. И наконец, как всегда, хотим поблагодарить всех коллег Джона из Квонтико, в особенности Роя Хейзлвуда, Стива Мардиджана, Грегга Мак-Крэри, Джуда Рея и Джима Райта. Они всегда будут неоценимыми первопроходцами, исследователями и надежными спутниками в путешествии во мрак и обратно.

Это не голливудская версия. Она не облагорожена, не причесана, не возведена в ранг «искусства». Это то, что происходит на самом деле. Во всяком случае, в моем описании — далеко не худший вариант. Как бывало не раз я погружаюсь в душу убийцы. Не знаю, кем окажется жертва, но я готов кого-нибудь убить. И немедленно.

Жена оставила меня одного на весь вечер, усвистала на вечеринку с подругами, лишь бы не торчать дома со мной. Впрочем, неважно: мы все равно постоянно ссорились, и этот день был ничем не лучше. И все-таки ссоры угнетали меня. До чертиков надоело такое отношение. Может, на самом деле она встречается с другими мужчинами, как моя первая жена. Та свое получила — испустила дух, упав ничком в ванну и захлебнувшись своей блевотиной. И поделом — она попортила мне немало крови. Наши двое детей росли у моих стариков, и это тоже меня бесило — будто я сам не мог позаботиться о малышах! Некоторое время я просидел перед телеком, выдул пару упаковок пива, а потом добавил вина. Лучше от этого не стало. Настроение продолжало падать. Хотелось еще пива или чего-нибудь другого, и потому около девяти, а может в половине десятого, я встал и двинул в «мини-март» возле комиссариата и затарился еще одной упаковкой «Музхэда». Затем, доехав до Армор-роуд, я остановился и долгое время просто сидел в машине, потягивая пиво и стараясь разобраться, что творится в душе.

Чем дольше я сидел так, тем сильнее меня грызла тоска. Совсем один. Живу на военной базе как иждивенец жены. Все мои знакомые — ее друзья. Дети, и те далеко. Когда служил на флоте, думал, что это поможет, но просчитался. Сейчас вынужден менять работу — одно гиблое место на другое. Я не знал, что делать дальше. Может, просто вернуться домой, подождать жену, выяснить, в чем дело? Все эти мысли вертелись в голове одновременно. Я не отказался бы поболтать с кем-нибудь прямо сейчас, но вокруг не было ни души. Черт возьми, ни одного знакомого, с кем можно было бы поделиться своими бедами! Меня окружала темнота. В ней чувствовалось что-то… манящее. Я остался один на один с ночью. Мрак делал меня неузнаваемым. И всесильным.

Я докатил до северной стороны базы и, продолжая потягивать пиво, остановился неподалеку от гаражей. «Черт побери, здесь машинам наверняка живется лучше, чем мне!» — подумал я. И тут увидел ее. Она пересекла проезжую часть и побежала трусцой по тротуару. Хотя уже совсем стемнело, я разглядел ее. Высокая, довольно симпатичная, лет двадцати, с длинными темно-русыми волосами, заплетенными в косу. Лоб ее поблескивал от пота… Да, весьма недурна. На ней была красная тенниска с эмблемой морской пехоты на груди и тугие красные шорты, подчеркивающие соблазнительную попку. Ноги ее казались бесконечно длинными. Ни капли жира. Эти милашки из морской пехоты в отличной форме — а все благодаря тренировкам и строевой подготовке. Такие дадут сто очков форы любому мужику.

Какое-то время я наблюдал, как упруго вздымаются ее грудки в ритме бега, прикидывая, стоит ли пробежаться вместе с ней. Меня хватило на то, чтобы сообразить: я далеко не в такой форме, как она; к тому, же пьян почти в стельку. Другое дело — поровняться с ней на машине, предложить подвезти к казарме, по пути поболтать.

Но тут меня охолонуло: вокруг нее, наверное, увиваются толпы крутых вояк, что общего у нее с таким парнем, как я? Эти девчонки слишком высоко задирают нос; нас, простых смертных, и в грош не ставят… Как ни распинайся, отошьет в два счета. А я уже по горло сыт чужим пренебрежением. Наелся им на всю оставшуюся жизнь.

Нет, нахлебался дерьма, хватит, по крайней мере на сегодня. Буду просто брать все, что захочу, — это единственный способ чего-нибудь добиться. Этой сучке придется познакомиться со мной, плевать, по вкусу ей это или нет.

Я завел мотор, догнал девчонку и, потянувшись через пассажирское сиденье к окну, спросил:

— Простите, не скажете, далеко ли до другой стороны базы?

Она ничуть не испугалась, должно быть, потому, что разглядела на стекле карточку с эмблемой базы. Плюс к тому, наверное, была уверена, что справится с любым, раз служит в морской пехоте. Она остановилась, доверчиво приблизилась к машине. Склонившись к окну, она указала в обратную сторону и слегка прерывающимся после бега голосом объяснила, что мне придется проехать три мили. Она приветливо улыбнулась и побежала дальше.

Я понял: еще секунда, она скроется из виду — и я упущу свой шанс. Открыв дверцу, я выскочил из машины и бросился за ней. Я нанес сильный удар сзади, и она растянулась на асфальте. Я схватил ее. Она ахнула, поняв, что происходит, и начала отбиваться. Для женщины она оказалась довольно рослой и сильной, но я был почти на фут выше и на сотню фунтов тяжелее. Удерживая за руки, я с размаху вмазал ей по виску — так, что у нее из глаз, наверное, посыпались искры. Однако она по-прежнему отбивалась изо всех сил, колотила меня руками и ногами, чтобы вырваться. Ладно, за это она еще поплатится: я не позволю какой-то сучке так обращаться со мной!

— Отпусти меня! Убирайся! — вопила она. Я едва не задушил ее, чтобы подтащить поближе к машине. Затем я вновь ударил ее так, что она зашаталась, подхватил и втиснул в машину, на пассажирское сиденье. И тут заметил: к машине бегут двое мужчин, что-то крича. Резко повернув ключ, я сорвал «додж» с места.

Я понимал: первым делом надо оторваться подальше от базы, и направился к воротам возле театра — единственным, которые оставались открытыми в такое позднее время (я въехал через них). Я усадил девчонку поближе, словно подружку. Ее голова лежала у меня на плече — сплошная романтика. Должно быть, в темноте все выглядело правдоподобно, поскольку охранник даже не взглянул на нас, когда мы проехали мимо. Уже на Нэви-роуд она пришла в себя и вновь завопила, угрожая позвать на помощь полицию, если я не отпущу ее.

Со мной еще никто так не разговаривал. Но сейчас ее желания не имели значения — в отличие от моих. Ситуацию контролировал я, а не она. Я снял руку с руля и наотмашь хлестнул ее тыльной стороной ладони по лицу. Она заткнулась.