Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 7. Святки

Никакой народ не представляет нам столько забав на Рождественские праздники, как наш русский, который, благодаря Богу! еще не очужеземился. Дотоле он будет своим, доколе будет одушевлен народным чувством.

Некоторые мнимые просветители наши постоянно трубят о распространении народности, а между тем вводят иностранное; умы юношей напитывают противным и нашему воспитанию и нашим нравам. В высокопарных своих выражениях они даже не стыдятся присваивать незаслуженную им честь, тогда как она принадлежит развитию века и потребности государства.

Наш народ, верный своей земле, сберег еще обычаи своих предков; он вспоминает о них с простосердечно-неподдельной радостью; он один, среди многих превратностей своей судьбы, сохранил прежнюю свою веселость и наклонность к забавам.

Из разнообразных его увеселений, в коих он познается, это суть Святки, доставляющие всем сословиям истинное наслаждение. Не только дворянство, живущее в городах и деревнях, но даже столичные жители любят предаваться святочным удовольствиям. Разнообразные в своих действиях, они представляют пространное поле для всех родов забав и увеселений.

Восточные народы соблюдали строго приношение жертв солнцу в честь зимнего его поворота, который совпадал с нашим декабрем. В Египте праздновали его в память Изиды (богини земли и луны), Озириса (бога солнца) и Ора (бога звезд). Там постились за три дня до торжественных обрядов и накануне праздника звали ночью громогласно в печальных песнях потерянного Озириса. На другой день молились и приносили жертвы, а потом начинали радостные забавы: пели, плясали и гадали о будущей своей судьбе.

При Константинопольском дворе употреблялись еще в V веке готские игры, имеющие связь с святочными забавами. На Рождество Христово являлись ко двору наряженные, Которые бегали, плясали и пели под музыку песни. Вельможи и чиновники, пожелав многолетия императору, пели: «Дева днесь Пресущественнаго раждает».

У скандинавских и германских племен отправлялись на Р. X. готские игры под другими названиями. В Саксонии они известны под именем Рупертовых слуг. В продолжение 12 дней Рождества Христова они одевались в звериные шкуры, натирали лицо сажею, украшали голову рогами, во рту носили раскаленные уголья и бегали по улицам с криком, пением, и плясали под музыку. В других местах проводили канун Р. X. в чувственном пресыщении и пении Стыдливых песен.

В Скандинавии святки известны под именем Юуль или Иоль (Juul et Jol), а в скандинавских сагах уже говорится о иолевых днях. В Норвегии он праздновался зимою, в честь Тора, а в Дании в честь Одина. Празднество продолжалось три недели: первые три дня проводили в благотворениях; а последние в пиршествах и веселии. В празднество Юуль или Иоль убивали в присутствии короля вчесть Фрейера (солнца) большого кабана, и все подданные, доложив на него руки, клялись в ненарушимой верности. Потом предавались веселию: плясали, играли, пели и ели. Доныне закалывают там свиней и пекут пироги в виде этих животных.

В некоторых местах северо-восточной России бьют также на Рождественские праздники свиней и пекут пироги; убитого кабана окропляют водой, окуривают и обрызгивают Огонь кровью, на коем обжигали его. Это делают в том предубеждении, чтобы нечистая сила не ходила по скотным хлевам накануне Рождества Христова и не портила бы их домашний скот.

Во всей Европе канун Рождества Христова и первый день Рождества Христова сопровождался суеверными замечаниями. В Северной Германии долго праздновали Фаллии, как Юуль в Скандинавии, теперь же заменили их играми, пением и гаданием.

Там существует поверье, что накануне Рождества Христова говорит скот. Простой же народ любит наряжаться в Рождественские дни и посещать своих знакомых.

В Голландии был обычай, что сторож восемь дней до Р. X. и восемь дней по Р. X., возвещая поутру о пробитии часов, советовал жителям есть кашу с изюмом и медом.

В Англии играют и поют по улицам несколько ночей сряду. О Рождестве Христовом кланяются яблоням, чтобы родилось много яблок, или совершают обходы по садам и кланяются одному какому-нибудь дереву; потом орошают его яблочным соком. Приготовляют еще особые толстые свечи, которые горят всю ночь, и если погаснут при горении, то предзнаменуют великое несчастие.

В Северной Шотландии лавочники дарят покупщикам Юлевые свечи, которые зажигаются на всю ночь с теми же приметами, как в Англии, только оставшиеся огарки берегут для предохранения своего от разных недугов. В других же местах замечают, кто первый отворит дверь в праздник Иоля или Юуля, тот будет счастлив весь год. Существует еще поверье, что если войти во время полночи в хлев, то найдешь весь скот на коленях. Многие уверены, что в это время пчелы поют в ульях. То же самое думают в Малороссии.

Женщины не оставляют вечером кудели на прялках, чтобы дьявол не стал прясть вместо их. Такое поверье господствует во всей Западной России, где еще думают, что если не допрядут кудели, то она будет ходить за ними. Девушки так настращены этим, что от души верят, что кудель пойдет за ними в церковь во время их венчания, дабы показать мужьям: какие они лентяйки и лежни. Останутся ли нитки на мотовиле, то не снимают их, а перерезают.

В Англии кто-нибудь из домашних должен встать ранее прочих и заняться печением пирогов на яйцах, для каждого в семействе по пирогу. Чей пирог разлезется во время печения, или развалится, тому не дожить до будущего праздника. Приготовленные пироги едят в постели. В старину первое блюдо у каждого англичанина состояло из кабаньей головы на уксусе; в пасти кабана торчал лимон. У нас на Руси было непременным кушаньем в Рождество Христово начиненный кашею поросенок или кабанья голова с хреном. Датские мужики доселе делают из теста кабанов, ставят их на стол с прочими кушаньями и не трогают весь Рождественский праздник, полагая, что от этого зависит благополучие целого дома.

Нет в Европе места, где бы не было перед Рождественским днем своих примет, и если они ныне не так резко бросаются в глаза, то это зависит от образованности народа.

Многие жертвоприношения у римлян образовали гражданские праздники; в числе их появились календы, которые так сильно вкоренились в народе, что Константин Великий не мог истребить их. Церковь Христианская, стараясь затенить суеверный обычай празднования Мифры или Митры (декабря 24 и 25 дня), которой поклонялись под именем Вру-Малий (солнца), и этот обычай совпадал с декабрьским рожденственским праздником. Церковь учредила празднование декабря 24, в воспоминание предшествовавшего торжества Рождению Спасителя мира.

Кроме декабрьских календ были январские, совершавшиеся почти так же, как и декабрьские: во время этих дней производили забавы и гадания. В эти дни никто не подавал постороннему огня и никому из домашних не дозволялось выносить его из дома в том мнении, что невидимые духи ищут повсюду огня для сожжения домов.

Из календских празднований образовались под разными названиями народные забавы, в коих участвовало самое духовенство.

В Римско-Католической церкви существовало празднество под именем декабрьской вольности (libertas decembrica): она дозволяла епископам и всему духовенству пировать, плясать и бегать в личинах (масках). Во Франции долгое время совершался праздник дураков, который приходился в иных местах в день Обрезания Господня, в других в день Богоявления, а в иных в день избиения младенцев. Он состоял в том, что духовенство, избрав среди себя папу, архиепископа и епископа, провожало их с великолепием в церковь. Избранного папу называли папою дураков. Во время священнодействия они плясали в женских шутовских одеждах; надевали на себя личины страшные, облекались в шкуры зверей; пели постыдные песни, ели на алтаре жирную пищу (offa pinguis), скакали и бегали в исступлении по храмам, Играли на алтаре в шашки, жгли вместо ладана кожу из старых своих башмаков, совершали непристойные телодвижения и кривлянья. Неуважение к папе было поводом к учреждению этого праздника. Парижский собор два раза запрещал такое бесчинство (1212 и 1444 гг.), но никак не мог, пока просвещение не смягчило нравы, что продолжалось до XVI века. Петр I, выставляя всенародно злоупотребления духовенства в наряживании и потехах, хотел вдруг истребить слепую к нему преданность. Великий монарх любил истину.

Не менее гнусный праздник — это праздник ослов, учрежденный в воспоминание бегства Божией Матери в Египет. Избирали прекрасную молодую девушку, сажали ее на богато убранного осла, дав в руки младенца: девушка представляла Богородицу, а младенец Христа. Окруженная епископом и всем духовенством, она ездила от одной церкви к другой, въезжала в храм на осле и останавливалась у алтаря — тогда начиналась служба. Пели: «Jntroit» < Песнь входа>, «Куrie» <Господи [1] >, «Gloria» <Слава [2]> и «Сredo» <Верую>; после оканчивали ослиным ржанием и читали похвалу ослиным достоинствам, оканчивая каждую строку этими стихами: «Et sire ane! ca chantez belle bouche, rechignez/ Vous aures du foin assez et de l’avoine a plantez». <Ваше Величество Осёл! Как ни пойте, как ни хмурьтесь — будет Вам вдоволь и сена, и овса! [3]>. Потом преклоняли колена с произнесением: «Аминь, аминь!» Вместо слов: «ita missa est» священник ржал по-ослиному три раза, а за ним все повторяли: «Игого! итого! игого!» [4].