Джеймс Бонвик - Великая пирамида Гизы. Факты, гипотезы, открытия

Долгое время Великая пирамида привлекала к себе мое внимание, и ознакомление с недавно изданной в Австралии литературой, касающейся пирамиды, вызвало у меня желание самому исследовать это сооружение. Путешествие к Нилу и последующее изучение пирамиды заставило меня взяться за перо.

О Египте опубликовано уже так много трудов, что единственным оправданием для издания моей книги может служить тот факт, что до ее появления на свет не существовало работы, в которой бы сжато излагались все доступные нам на сегодняшний день сведения о пирамидах.

Честь популяризации пирамиды принадлежит профессору Пьяцци Смиту. Не вполне соглашаясь с его теориями, я все же отношусь к ним с почтением, глубоко уважаю ученость профессора и хотел бы выразить ему искреннюю признательность. Не стоит забывать и о научных трудах французских ученых, ставших в области изучения пирамид ведущими авторитетами.

В предлагаемом вниманию читателя труде на вопрос «Зачем была построена Великая пирамида?» отвечают почти пятьдесят различных теорий. Столь внушительное разнообразие мнений служит подтверждением замечательной многозначительности этого грандиозного древнего сооружения. Автор не выдвигает свои собственные идеи, а лишь предлагает оценить гипотезы тех, чье время и возможности поставлены на службу науке.

Следует упомянуть, что я приступил к написанию второй книги, призванной служить продолжением этой. Этот труд будет называться «Религия и учения древних египтян». Даже в наше время вера, царившая шесть тысяч лет назад, не может не представлять интерес для мыслящих людей. Изучение мировоззрения, существовавшего в столь отдаленный период, может пролить свет на некоторые убеждения, существующие ныне.

Джеймс Бонвик

Хэмпстед, Лондон

28 августа 1877 г.

Как хорошо всем известно, Великая пирамида имеет квадратное основание и четыре треугольные грани, или стены, хотя они и не совсем сходятся в одной точке вершины. Юлий Солин, сообщая о пирамидах, описывает их как «остроконечные башни в Египте, превышающие по своей высоте все прочие творения рук человеческих». Аммиан Марцеллин вторит ему, говоря, что «пирамиды – это цитадели, высота которых превосходит все, что может быть построено человеком. В основании они широки и оканчиваются остроконечиями, и фигура эта геометрами называется пирамидальной». Проперций говорил о том, что пирамиды устремлены к звездам.

Поражая древних своими грандиозными размерами, пирамиды все же не вызывали большого интереса у греческих и римских авторов. Да и на некоторых наших современников эти колоссальные сооружения не производят особого впечатления. Г-н Ферлонг ограничивается подсчетами, в соответствии с которыми в теперешние времена строительство пирамиды обошлось бы в миллион фунтов. Г-н Гробер, артиллерийский офицер, служивший под началом Бонапарта в Египте, не мог понять суматохи, которую несколько ученых мужей подняли вокруг Великой пирамиды. В своем официальном рапорте он говорит: «Сооружения эти грубы и не слишком примечательны». Денон, опубликовавший под покровительством Наполеона Бонапарта самую великолепную работу о Египте из когда-либо изданных, признавал в своей книге: «Мы провели у пирамид всего лишь два часа».

И все же есть люди, видящие в Великой пирамиде, силуэт которой словно тает в голубом небе, отзвук прошлого. Слух здесь сверхъестественно обостряется, а сердце бьется в унисон с теми, кто когда-то здесь жил. Пирамида вызывает не страх, а невыразимое духовное притяжение. Для всех, кто испытывает подобные ощущения, пирамида жива, и они с волнением ждут раскрытия ее тайн.

Всегда находились и по сей день находятся люди, считающие это сооружение средоточием мудрости. Об этом говорит проповедник из Кембриджа, г-н Хардвик: «Именно там, в пирамиде, мы можем надеяться обнаружить ключ, который проведет нас через лабиринты первобытной истории, сызнова откроет нам надежды и страхи, царившие тогда в человеческой душе, и, быть может, разрешит для нас многие трудные вопросы, касающиеся происхождения и конечной судьбы человека».

Однако отвлечемся пока от романтики и обратимся к материальной стороне вопроса.

Пирамида, это олицетворение силы, все же не вечна. Природа в конечном итоге оказалась добрее человека. Безоблачные небеса Египта улыбались древней земле, словно лелея ее руины, то, что пощадила рука человека. Подобно тому как противоборствующие вероисповедания в борьбе за власть отнимали жизнь и уничтожали документальные свидетельства другой религии, восходящие на трон династии Египта стремились стереть с лица земли сооружения, возведенные их предшественниками. Очередная смена религиозного курса означала уничтожение прежних символов. Имя развенчанного бога стиралось с памятников.

Для нас привычным стало обвинять мусульман в разрушении древних памятников Египта. Однако история не дает доказательств для подкрепления этого обвинения. Скорее в этом можно упрекнуть сарацин, культурный семитский народ. Мусульмане стояли у власти в Египте с тех пор, как западноевропейские путешественники увидели Нил, и вплоть до правления Мехмета Али. По словам г-на Глиддона, «до 1820 года древним сооружениям был причинен лишь незначительный ущерб». Это может показаться нелепым, но вандализм – это продукт прогресса. Уничтожение великолепных памятников древней цивилизации производилось в соответствии с западными идеями. Нужно было делать деньги. Для этого разрушались храмы, камни которых использовались для строительства сахарных заводов.

Г-н Глиддон, обращающийся с мольбой ко всем цивилизованным людям, говорит о том, что на строительство завода в Эсне пошли камни трех храмов, из камней храма в Дендере была построена селитренная фабрика, а из камней храма в Абидосе – мост, посягнули даже на Нилометр. Исчез с лица земли храм в Сиене, исчезли шестьдесят шесть ступеней – все, что осталось от величественной лестницы Элефантины. Мехмет Али, этот прагматик, превратил основание Великой пирамиды в каменоломню. «Двадцать лет назад, – писал г-н Глиддон в 1842 году, – этот район изобиловал памятниками, способными заполнить многие пробелы в истории, теперь же остались одни руины».

Опасность угрожала и самой пирамиде. В 1835 году Мехмет Али предложил сровнять ее с землей, чтобы добыть каменные блоки. И отказался он от этого намерения лишь только потому, что своевременно узнал – дешевле выйдет добывать камень в каменоломнях близ Каира. Приблизительно в 1100 году некий араб горько жаловался на то, что «подлые люди» разбили несколько камней пирамиды, и, как он выразился, «все видели низость и отвратительную алчность этих людей». Вполне оправданны слова г-на Ренана, который с тревогой воскликнул: «Труд Хеопса подвергается теперь куда большей опасности, чем за все минувшие шесть тысяч лет!»

Полчаса тряски на осле от комфортного дворца – «Пастушьего отеля», – и вот вы уже на берегу Нила у Старого Каира, Фостата или Вавилона. Предание говорит, что великий Сесострис, кем бы он ни был, приводил сюда пленных из Вавилона для поселения или строительства города. Немного поодаль – Булак, где неутомимый Огюст Мариет основал свой давно задуманный Египетский музей.

Каир – одно из наиболее восхитительных мест пребывания, климат здесь благоприятен и полезен для здоровья в течение большей части года. Несмотря на некоторую грязь и нищету, упоминания о которых мы встречаем во всех восточных романах, Каир – это город дворцов и роскоши. Долгое время в его архитектуре и традициях преобладали европейские мотивы. В Каире ощущалось в основном французское влияние, а в Александрии – итальянское. Если у вас есть деньги, вы можете позволить себе любые парижские излишества и удовлетворить любое свое желание. Это место становится все более популярным среди англичан, которые вызывают большее почтение у местных жителей, нежели любые другие иностранцы, потому что снискали репутацию щедрых и обязательных людей. Автор неоднократно слышал, как местные жители высказывали пожелание, чтобы страной правили именно англичане, а не хедив.

Египет под властью англичан мог бы восстановить свое утраченное господство. На примере Индии мы, наконец, узнали, как управлять коренным населением. Турки за четыреста лет достигли лишь небольшого прогресса. У нас было двести лет, чтобы усвоить урок, и мы сделали небольшой шаг вперед. Порицая турок за презрение к простым феллахам Египта, лукавым грекам и флегматичным болгарам, мы все же не можем бросить в них камень, поскольку и сами не без греха. Наши образованные, исповедующие христианство соотечественники в Индии называют высокородных брахманов и прочих благородных индусов презрительным словом «черномазые». Согласитесь, это уже никак нельзя назвать политикой умиротворения.