Сотрудники Пермского губернского отдела ГПУ (слева направо): начальник отдела В. В. Винокуров, сотрудник (?) Мороз, заместитель начальника С. А. Болотов
Обложка архивно-следственного дела Петра Максимовича Шумакова
Обложка архивно-следственного дела Ивана Зырянова
Сотрудник пермского ОГПУ И. Ф. Коновалов
Секретно-оперативная часть О ГПУ в это время создала обширную агентурную сеть и собирала информацию о политических взглядах жителей Пермской губернии, а с 1924 г. – Пермского округа. Еженедельно информационные сводки представлялись начальнику ОГПУ и в окружком ВКП(б). В раздел «Деятельность антисоветских партий», за неимением таковых, попадали различные кружки и общества – «Кружок по изучению Северного края», «Общество естествоиспытателей», «Организация инженеров». Члены этих кружков характеризовались как «явно враждебный пролетарскому государству элемент: профессора, доктора и др. лица ученого мира»[76]. Особое внимание уделялось профессорско-преподавательскому составу, который, по мнению сотрудников ОГПУ только внешне лоялен к советской власти, а «…внутренне же многими из них советская власть рассматривается, как «диктатура хама, необразованного, некультурного»[77]. Также фиксировались высказывания рабочих на собраниях. Например, на Мотовилихинском заводе в 1929 г. можно было услышать: «Мы до сих пор являемся черными рабами производства, рабочего и его семью заставляют жить и работать впроголодь, отдельные группы коммунистов и верха оторвались от масс»[78]. Такие рабочие ставились на учет в ОГПУ или «брались в оперативную разработку» (заводилось дело и начиналось следствие).
Документ 1923 г.: сведения об очередной разоблаченной «группе эсеров-вредителей», действующей «под маской» Общества кролиководов
В информационных сводках ОГПУ времен нэпа поражает их всеохватывающий характер – буквально нет такого места или общественного явления, о котором бы не знали агенты ОГПУ Так, в 1925 г. скрупулезно было подсчитано, сколько рабочих отмечали Рождество. Другой агент сообщал, что в селе Лобаново священник отругал учительницу за материал о церкви в стенгазете. А в деревне Баклуши член партии Чечкин говорил, что на последней партконференции разрешили всем партийцам пить и гнать самогон и т. д.[79]
В случае явного и открытого недовольства политикой советской власти сотрудники О ГПУ проводили аресты и следственные действия. Так, например, в 1929 г. двадцатилетний рабочий Мотовилихинского завода Г. Коптягин на плакате о партийной и комсомольской учебе написал: «Долой политику большевиков, да здравствует рабочая независимость от всех партий». Коптягин был тут же арестован, на допросах рассказал: «Приходится на работу идти без куска хлеба, рабочим живется очень тяжело. Вот это и заставило меня написать, чтобы убедились другие рабочие»[80].
Руководство советского государства считало нэп временным отступлением, и поэтому сотрудники ОГПУ всегда видели в нэпманах, коммерсантах и бизнесменах врагов новой власти. Начальник СОЧ ГО ГПУ С. Болотов сетовал в 1922 г., что правительство не дозволяет применение ВМН во внесудебном порядке к «жадным акулам, именуемым разной масти нэпманами, запускающим свои зубы в народное достояние»[81].
В 1923 г. начальник Пермского окротдела ОГПУ В. В. Винокуров был переведен в Ярославль. В январе 1925 г. оперативные сводки подписывал начальник окротдела ОГПУ т. Лобанов[82]. В сентябре 1925 г. начальником окротдела стал А. П. Коростин[83].
Интересны взаимоотношения Пермской прокуратуры и ОГПУ Из отчета Пермской прокуратуры можно узнать, что «до мая 1925 г. прокуратура в работу ОГПУ не углублялась, хотя и знала о существующих в ГПУ недочетах, но к устранению их мер не предпринимала, не желая обострять взаимоотношений. В мае было произведено обследование ОДТО ОГПУ (отделение дорожно-транспортного отдела)». Были обнаружены нарушения норм процессуального права и «недостаточное ознакомление с кодексами… всех сотрудников ОГПУ»[84]. С 1926 г. начальником окротдела стал П. П. Покровский, начальником СОЧ – Д. И. Розов, ЭКО возглавлял А. А. Колегов, секретным отделом руководил М. В. Коробицын[85].
Угловой штамп Пермского окружного отдела ГПУ
В 1927 г. Пермский окр-отдел ОГПУ состоял из 39 человек[86].
В 1927 г. ОГПУ переехало в другое здание – на улицу Пермская, 57.
Двухэтажный каменный дом с полукруглыми окнами был построен в конце XIX в. и принадлежал купцу Д. С. Жирнову После революции в здании находилось Правление единого потребительского общества, затем ОГПУ и НКВД.
В настоящее время в этом доме располагается администрация Ленинского района г. Перми[87].
В конце 1920‑х гг. появилась новая концепция «строительства социализма в одной стране», окруженной врагами. Хозяйственные трудности внутри страны объяснялись происками шпионов и вредителей. Таким образом власть нашла новых врагов и открыла обширный простор для деятельности ОГПУ Для борьбы с этими врагами ОГПУ получило новые полномочия. Так, 9 июня 1927 г. Президиум ЦИК предоставил ОГПУ право рассмотрения во внесудебном порядке дел на бывших белогвардейцев, шпионов и бандитов. Внесудебные репрессии осуществляли Особое Совещание и коллегия ОГПУ Особенно эти полномочия проявились при проведении коллективизации, раскулачивания и высылок. Пермский окротдел ОГПУ получил следующие директивы:
Здание на ул. Пермской, 57. Ныне – администрация Ленинского района г. Перми
«Письмо Уралобкома от 07.04.1927 г. № 701/с. Совершенно секретно.
Всем секретарям Окружкомов ВКЩб).
За последний период времени наблюдается повсеместно учащение случаев аварий, взрывов и пожаров на крупных промышленных предприятиях и сооружениях, имеющих государственное значение.
Расследование по целому ряду случаев устанавливает, что эти происшествия являются результатом вредительской деятельности иностранных разведок…
Учитывая всю серьезность последствий увеличения вредительства, а также всю сложность борьбы с ним в условиях растущей враждебности к нам иностранных государств, органам ОГПУ предоставлены расширенные полномочия, как в отношении охраны самих предприятий, так и в отношении карательных функций.
По линии органов ОГПУ даны директивы: очистить все важнейшие государственные предприятия и сооружения от политически неблагонадежного элемента, как-то: перебежчиков, иностранцев, бывших белогвардейцев, реэмигрантов и прочих»[88].
Фрагмент из протокола допроса Тавриона Даниловича Ботосского (Ботозского)
Постановление особого совещания по делу об обвинении Тавриона Даниловича Ботосского, Николая Павловича Долгушина, Алексея Васильевича Запольского
Документ о разрешении свидания Антонины Усовой с Ботосским, заключенным в Вишерлаг
Алексей Васильевич Запольский. Фото из следственного дела
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Н. П. Белдыцкий. Ныробский узник. Березники, 1991.
Г. Н. Чагин. Города Перми Великой Чердынь и Соликамск. Пермь, 2004. С. 197–198.
Л. А. Шкляев. Сибирский тракт // Из истории Игринского района. Игра, 1995. С. 50.
Поляки в Пермском крае: очерки истории и этнографии. СПб., 2009. С. 29–30.
Д. Красноперов. «Я увез из Перми воспоминание»: письма, дневники, воспоминания русских писателей, связанные с Пермским Прикамьем. Пермь, 1989. С. 68–69.
Пермь от основания до наших дней: исторические очерки. Пермь, 2000. С. 165.
