— Дорогие товарищи! Мне поручено сообщить вам, что Президиум Верховного Совета СССР постановил наградить ваш завод высшей наградой Родины — орденом Ленина!
Участники митинга бурными аплодисментами и криками «ура!» встречают сообщение. Никитин ждет, пока пройдет первый порыв, поднимает руку и, когда шум стихает, продолжает:
— Сто человек лучших представителей вашего коллектива награждены правительством орденами и медалями. Из них более половины — это рабочие и мастера цехов.
Снова раздаются бурные аплодисменты, крики «ура!» прерывают речь Никитина, и ему снова приходится ждать. Но вот он получает возможность говорить:
— В это тяжелое, очень трудное для нашей страны время коллектив вашего завода показал образцы самоотверженного труда во имя победы над гитлеровскими захватчиками. Ваши боевые машины очень нужны на фронтах. Отмечая успехи вашего завода высокой наградой, Центральный Комитет, наше правительство твердо надеются, что вы еще более повысите темпы производства грозных «илов»!
Снова дружные аплодисменты. Никитин и все стоящие на трибуне аплодируют, затем он кричит в микрофон:
— Смерть немецким оккупантам! Победа будет за нами! Над головами собравшихся на митинг с оглушительным ревом проносится штурмовик. Ему машут руками, аплодируют…
К микрофону подходит директор завода, поднимает руку, призывая к спокойствию, говорит:
— Товарищи! Разрешите мне от вашего имени поблагодарить Центральный Комитет, наше правительство и лично товарища Сталина за столь высокую оценку нашего труда и заверить их в том, что мы приложим все силы для дальнейшего увеличения выпуска боевых машин, так необходимых фронту!.. Товарищи, долго митинговать нам с вами некогда, сейчас закончим. Нам прислал поздравление командующий военно-воздушными силами Балтийского флота. Сейчас товарищ Мосалов зачитает письмо.
Мосалов читает:
«Ваша продукция, которую мы используем сегодня, дала прекрасные результаты. Не одна сотня фашистских танков и солдат сметена с лица земли.
Ваши прекрасные «илы» заслужили честь и славу. Давайте больше машин крепких, быстроходных.
Победа за нами!
Честь и слава работникам завода имени Ворошилова и коллективам, создавшим машину Отечественной войны!»
С глубоким волнением слушали участники митинга это письмо. Простыми, искренними словами, пришедшими оттуда, с фронта, давалась оценка напряженному труду заводчан. С митинга все разошлись по рабочим местам.
— А вы обратили внимание, как этот командующий, моряк, назвал наш штурмовик: «Машина Отечественной войны», — шутка ли?! — С этими словами Анатолий Соболев появился в кабинете начальника СКО, куда после митинга зашли конструкторы, чтобы поздравить Назаренко, Золотухина, Леонова и Соболева с награждением их медалями «За трудовое отличие».
— Обратить-то обратили, здорово сказано, но он написал нам и другое — давайте больше машин, — ответил Соболеву Назаренко. — Вот я и приглашаю всех вас поговорить на эту тему, посоветоваться. От нас ждут непрерывного увеличения выпуска «илов», они нужны на всех фронтах. При существующей мощности цехов и производительности труда в них дальнейший рост выпуска машин может происходить только за счет снижения трудоемкости и уменьшения трудозатрат. Это ясно всем, но нужны конкретные предложения. Технологи над этим работают постоянно и кое-чего добились.
— Николай Петрович прав, — поддержал начальника Соболев. — Я думаю, что следует всем бригадам доходчиво рассказать об этой задаче — и результаты будут.
— Вот я и прошу всех заняться этим немедленно, — продолжал Назаренко. — Должен вам сказать, что уже в этом месяце мы не дотянем до июльского выпуска штурмовиков — сказываются перебои в снабжении материалами, да и из-за воздушных тревог потери рабочего времени стали весьма ощутимы…
Этот памятный разговор принес свои плоды, правда, не так скоро, как того хотелось.
Уместно будет сказать, что высокой оценки и правительственных наград был также удостоен труд создателей «летающего танка» Ил-2. В октябре 1941 года ОКБ Ильюшина награждено орденом Ленина. В декабре 1941 года С. В. Ильюшин был удостоен звания Героя Социалистического Труда, а группа сотрудников его ОКБ награждена орденами и медалями Советского Союза.
6
В начале сентября 1941 года главного механика завода Л. Н. Ефремова вызвали в спецотдел завода. Ему, как начальнику аварийно-восстановительной службы, был адресован секретный приказ наркома А. И. Шахурина, где говорилось, что необходимо срочно провести дополнительные работы по защите заводских корпусов и строительству укрытий для людей. В приказе также содержалось предупреждение о том, что гитлеровцы при бомбежках промышленных объектов часто применяют бомбы со взрывателями замедленного действия. При этом замедление может быть различным, иногда длительным. Приказывалось — в случаях, когда сброшенные на объект бомбы сразу не разорвутся, немедленно их удалять с территории объекта для уничтожения, принимая максимум предосторожностей.
— Несмотря на то что война шла уже почти три месяца и мы многое слышали о зверствах противника, предупреждение о бомбах не было мною воспринято как что-то конкретное, — вспоминал позднее Ефремов. — А то обстоятельство, что приказ был секретный и с ним, кроме директора и меня ознакомлены были еще два-три человека, не способствовало распространению этого предупреждения даже среди руководства завода…
17 сентября из Наркомата сообщили, что директора, парторга и председателя завкома вызывают в Москву. М. И. Калинин будет вручать заводу орден Ленина. Шенкман, Мосалов и Федоренко уехали. На заводе старшим начальником остался Белянский.
День 19 сентября 1941 года поначалу ничем не отличался от предыдущих дней. Было довольно тепло. Осенью в Воронеже, как правило, долго держится хорошая погода.
В обеденный перерыв многие вышли на заводской двор погулять. Кто-то шел в столовую, кто-то из близживущих спешил домой обедать. Словом, на улице в этот час было довольно порядочно людей, внимание которых неожиданно привлек треск пулеметных очередей и гулкие пушечные выстрелы, внезапно раздавшиеся с нескольких стрелковых точек охраны завода. Инстинктивно каждый обернулся на звуки выстрелов, и многие увидели, как из облаков, почти над главным корпусом заводоуправления, вынырнул немецкий двухмоторный бомбардировщик «Хейнкель-111» и низко, на высоте не более полутораста метров, полетел вдоль основных производственных корпусов в сторону аэродрома.
Некоторые увидели, как из открытого бомболюка самолета полетели бомбы и стали падать на заводские постройки. Кто-то крикнул: «Бомбит!» Через несколько секунд по заводскому двору в разных направлениях уже мчались люди, сталкиваясь в дверях, врывались не только в укрытия, но и в различные помещения. Все ожидали — вот-вот начнут взрываться бомбы…
— Точно, как в приказе наркома сказано! — с этими словами Ефремов вбежал в бункер заводского КП, где за центральным пультом уже находился Белянский и отдавал указания по телефону. В дальнем углу бункера у телефона спецсвязи находился начальник главного управления Наркомавиапрома Б. Н. Тарасевич и с кем-то громко разговаривал. Он требовал, чтобы на завод прислали саперов для вывозки неразорвавшихся авиабомб.
— Нету саперов, черт бы их побрал, — выругался Тарасевич, бросая трубку телефона. — Обходиться своими силами — порекомендовали в ПВО города, — бушевал он. — А если ваши бомбы — слышите, он так мне и сказал: «ваши бомбы» — не разорвались при падении, значит, немец второпях не включил взрыватели бомб, сбросил на «пассив», они и не разорвутся уже. — Тарасевич перевел дыхание и сразу же официально обратился к Ефремову:
— Товарищ начальник аварийно-восстановительной службы, вам известен секретный приказ наркома о бомбежках?
— Известен, товарищ начальник главного управления, — в тон Тарасевичу ответил Ефремов.
— Так вот, нужно немедленно организовать вывозку неразорвавшихся авиабомб с территории завода, немедленно, слышите?
— Операцию по вывозке бомб мы уже начали, сейчас сюда будут поступать сведения, в каких цехах находятся эти бомбы.
— Это мы все сейчас организуем, Борис Николаевич, — вмешался в разговор Белянский, — а вас я прошу дозвониться в обком и сообщить товарищу Никитину о наших событиях. Может быть, он посодействует нам с саперами.
В помещение КП быстро вошел заместитель Ефремова Б. М. Данилов и еще с порога начал возбужденно докладывать:
— Ну, кажется, все бомбы разыскали! Первая — самая крупная — торчит на улице между котельной и главным трансформаторным вводом. Вторая угодила в кабельную траншею. Третья влетела в техотдел цеха Лукашевского и там осталась. Следующая попала в цех гидропрессов. Еще по одной попали в цех Петренко, в гальванический и в кузницу, следующая…
