Искренность Смита была обезоруживающей и не оставляла ни малейшего сомнения в том, что у него не было расхождений между словом и делом. Заслуживает внимания и то обстоятельство, что британские газеты, наиболее резко критиковавшие Смита, избрали, в сущности, сомнительную и несолидную тактику. Неприятные выводы, к которым сенатор пришел в ходе следствия и которые привел в заключительном Отчете, они, как правило, игнорировали; зато не переставали указывать на его мнимые ошибки и на основе такой своеобразной логики выдвигали свой довод: выводы человека, который «смешно» говорит, не следует принимать всерьез. Подобное отношение к сенатору и его работе проявляли не только журналисты. Например, второй помощник капитана «Титаника» Лайтоллер, который не мог простить Смиту, что тот разоблачил его увертки (при этом Смит вел себя очень деликатно, в отличие от лорда Мерси, который в Лондоне со свидетелями, не располагавшими к себе, не стеснялся в выражениях) и так долго донимал наивными вопросами, что вынудил сказать то, о чем Лайтоллер намеревался молчать, не забыл этого и через двадцать пять лет. В своих воспоминаниях, изданных в Лондоне в 1935 году, он писал:
«В Вашингтоне наших людей загнали в какой-то второразрядный пансион, который если и мог кого-то удовлетворить, то только не членов экипажа „Титаника“. В конце концов мы категорически отказались иметь дело со следствием, единственной целью которого было высмеять наших матросов и офицеров; лишь с большим трудом мне удалось обрести спокойствие».
В действительности же члены команды «Титаника» были размещены в Вашингтоне в очень уютном отеле «Континенталь», но Лайтоллер заявил, что не намерен жить вместе с матросами, и требовал для себя и других спасшихся офицеров «Титаника» отеля такого же класса, в каком поселили Брюса Исмея. Секретарю Смита стоило больших трудов успокоить Лайтоллера. В результате второй помощник капитана согласился остаться в «Континентале», но с условием, что его номер не будет находиться на одном этаже с номерами членов экипажа и что питаться он будет отдельно. Что же касается других членов команды, о которых упоминал Лайтоллер, то офицеров, возможно, и не устраивала необходимость задержаться в Вашингтоне, но остальных это вовсе не огорчало. Сенатор Смит добился выплаты каждому из них по четыре доллара в день, что во много раз превышало их должностные ставки. Однажды вечером во время прогулки по городу их сопровождал репортер, который затем написал: «Они выглядели так, как будто это самый лучший период в их жизни».
Непримиримый Лайтоллер в своих воспоминаниях не упустил возможности дать оценку следственной деятельности Смита. По его словам, она была «не чем иным, как сущей комедией, в которой упорно игнорировались все традиции и обычаи моря». Это утверждение Лайтоллера лучше всех прокомментировал Уин Крейг Уэйд:
«Действительно, в числе традиций, которые проигнорировали, была привычка гнать на всех парах в районе, о котором было известно, что там полно льда; в числе традиций, которыми пренебрегли, была и та, что вышли в рейс с недостающим числом спасательных шлюпок».
И должен был появиться настойчивый, упорный и честный невежда из Мичигана, чтобы решительно напомнить «владычице морей», что рисковать жизнями тысяч людей — преступление.
Катастрофа «Титаника» несколько курьезным образом коснулась и еще одной сферы американской и британской общественной жизни.
В конце XIX — начале XX века достигло кульминации движение американских и британских феминисток, называвших себя суфражистками. Суть этого движения заключалась в стремлении женщин достичь экономического, социального и политического равноправия с мужчинами, и, в первую очередь, добиться предоставления женщинам равного с мужчинами избирательного права. Когда во главе движения оказывались фанатичные представительницы слабого пола, оно во многих случаях принимало ярко выраженные экстремистские формы. Суфражистки устраивали демонстрации, шествия, объявляли голодовки, совершали нападения на членов правительства и общественных деятелей. В Англии, например, они поджигали почтовые ящики, разбивали окна в государственных учреждениях и даже организовывали покушения с применением бомб. Большинство мужчин и часть женщин, тогда еще не ощутивших потребности бороться за изменение своего положения, с насмешкой относились к движению и изощрялись в язвительных комментариях.
И вот, когда борьба воинствующих суфражисток за полное равноправие с мужчинами достигла своего пика, на первых страницах всех американских и английских газет появились пространные описания самоотверженности мужской части пассажиров «Титаника», которые мужественно встретили смерть и без колебаний пожертвовали собой ради спасения женщин. Слова признания в их адрес высказали и весьма влиятельные проповедники. В Сан-Франциско священник Ф. У. Клампет потряс толпы верующих словами: «Никогда не будет забыт мужчина, усаживающий обессиленных женщин и детей в шлюпки и навсегда прощающийся с ними и с жизнью». В нью-йоркском костеле св.Варфоломея священник Лейтон Паркс говорил:
«Мужчины на „Титанике“ пожертвовали собой ради женщин и детей. Женщины их об этом не просили, однако мужчины поступили именно так».
И тут же перешел в наступление на феминисток:
«Но женщины, которые вокруг нас верещат о своих „правах“, добиваются от мужчин совсем другого поведения».
После гибели «Титаника» суфражистки на самом деле оказались в трудном положении. Общественность восхищалась стойкостью мужчин, пожертвовавших жизнью ради спасания женщин и детей, большинство из которых благодаря этому действительно спаслись. Более того, женщины на «Титанике» эту жертву приняли. Разумеется, все это никак не согласовывалось с лозунгами суфражисток о равноправии с мужчинами и их утверждениями о том, что они не требуют для себя никаких преимуществ и особого к себе внимания. Некоторые из феминисток ни за что не желали отказаться от такого оригинального взгляда на эмансипацию. В Англии некая миссис Чэпмэн заявила, что каждая истинная суфражистка разделила бы судьбу своего супруга и что лично она предпочла бы утонуть вместе с мужем. В Филадельфии Лида Адамс сетовала, что женщины на «Титанике» не воспользовались одной из самых благоприятных возможностей, которые когда-либо предоставлялись для поддержания движения эмансипации, поскольку не сумели продемонстрировать, что они столь же мужественны, как и мужчины. А Дженет Бэрри даже нашла «одно смягчающее обстоятельство», написав в газете «Нью-Йорк ивнинг телеграм»:
«Чем измерить мужество тех женщин, которые смотрели, как их близкие, жертвовали собой ради спасения незнакомых женщин и детей? Только великодушием женщины, которая предпочитает видеть своего мужа скорее мертвым, чем покрытым позором».
Проницательная Хэрриет Блэтч, президент Американского политического союза женщин, не решилась ступить на тонкий лед страстных дебатов, а лишь заметила, что, если мужчины сами возложили на себя право решать, какими инструкциями следует руководствоваться, управляя несчастным судном, значит, справедливо, что именно они утонули вместе с ним.
Рассказы о поведении мужчин во время катастрофы чувствительно задели воинствующих суфражисток. На 4 мая 1912 года они назначили в Нью-Йорке большую демонстрацию в поддержку своих требований и долго и тщательно готовились к ней. Но многие известные и влиятельные члены движения после трагедии, случившейся с «Титаником», отказались участвовать в этом мероприятии, и тысячи рядовых членов союза последовали их примеру. Когда в назначенный день процессия, возглавляемая женщинами верхом на лошадях, двинулась по Пятой авеню, оказалось, что собралось всего около восьми тысяч человек. Щедрая покровительница высших учебных заведений Эни Натан Мейер, одна из тех, кто отказались от участия в демонстрации, выразила чувства многих женщин, заявив, что «после столь замечательного примера самоотверженности и героизма, проявленного мужчинами на „Титанике“, подобная демонстрация неудачна по времени и вообще неуместна».
Американки, косо смотревшие на выступления суфражисток, организовали свою акцию. Они объявили сбор средств на памятник, который, как было сказано в их обращении, служил бы вечным напоминанием о рыцарстве мужчин. Участвовать в акции могли только женщины, причем каждая могла внести только один доллар, чтобы дать возможность как можно большему числу американок выразить свои чувств, и 28 апреля 1912 года супруга президента Нелли Тафт сделала первый взнос. Вскоре было собрано более 25 000 долларов, и за работу над монументом взялась скульптор Гертруда Уитни. Этот памятник и сегодня можно увидеть в одном из вашингтонских парков. Он представляет собой шестиметровую фигуру полуобнаженного мужчины с разведенными, как на кресте, руками. Скульптура установлена на десятиметровом постаменте. В надписи, выбитой на нем, отдается дань восхищения «отважным мужчинам „Титаника“, которые пожертвовали собой ради спасения женщин и детей». Отмечено также, что монумент поставлен на средства женщин Америки. От такого удара американские и британские феминистки долго еще не могли прийти в себя.
