неполное или полное среднее образование и лишь незначительная часть с высшим и начальным образованием. Неграмотные или малограмотные составляют единицы.
В числе 3870 человек, поступивших в феврале на пополнение частей соединения, где начальником политотдела генерал-майор Воронов, бывших военнослужащих 873 человека, вновь призванных в армию 2997 человек, в том числе 784 женщины. По возрасту: до 25 лет — 1922, до 30 лет — 780, до 35 лет — 523, до 40 лет — 422 и старше 40 лет — 223 человека. По национальности: украинцев — 2014, русских — 1173, азербайджанцев 2221, белорусов — 125, армян — 10, узбеков — 50 и других национальностей — 125 человек. Из общего числа этого пополнения работало: 70% в немецкой промышленности, 15–20% в сельском хозяйстве и до 10% являлись заключенными немецких тюрем и концлагерей.
Из 100 человек нового пополнения, поступившего в 36-й пластунский полк соединения, где начальником политотдела подполковник Петрашин, находились в Германии: до 1 года — 5, от 1 года до 2 лет — 55, от 2 до 3 лет — 34 и свыше 3 лет — 6 человек».
Несмотря на высокие в целом оценки моральных и боевых качеств нового пополнения из числа советских граждан, освобожденных из немецкой неволи, в работе с этой категорией воинов было немало трудностей. Во-первых, «вследствие недостаточной сколоченности и боевой выучки некоторые бойцы из этого пополнения, отдельные подразделения в боях проявляли неустойчивость, трусость, панику, становились на путь дезертирства, членовредительства».
Во-вторых, среди новых бойцов органы СМЕРШ выявляли и так называемые «враждебные элементы»:
«Новое пополнение из числа советских граждан, освобожденных из немецкой неволи, значительно засорено враждебными элементами. Среди него немало выявлено немецких шпионов, диверсантов, власовцев, лиц, служивших в немецкой армии и учреждениях. Большая часть этих людей специально оставлена или заслана немецким командованием для шпионской и диверсионной деятельности...
В соединении, где начальником политотдела генерал-майор Воронов, выявлено в среде нового пополнения 11 предателей Родины, среди которых — три бывших советских военнослужащих, добровольно перешедших на сторону врага, два агента гестапо и один фольксштурмовец — Беккер Борис Григорьевич, уроженец и житель города Сталинграда, 1912 года рождения, принял в 1942 году немецкое подданство, вступил в карательный отряд немцев, активно участвовал в расстрелах и избиениях советских граждан и летчиков, попавших в плен к врагу. В 1943 году Беккер добровольно эвакуировался в Германию, где работал на военном заводе. Он вступил в фольксштурм, прошел специальную подготовку и был оставлен немцами в нашем тылу для борьбы с Красной Армией...»
Среди нового пополнения были, конечно, не только явные враги, диверсанты и немецкие шпионы. Были там и те, кто подпал под воздействие немецкой пропаганды или был озлоблен политикой советской власти. Так, красноармеец Воронкин в разговоре с бойцами при строительстве инженерных сооружений сказал:
«В 1941 году нас предали и сейчас предадут, так что напрасно мы копаем эти ямы. У немцев мне было лучше. Я совершил роковую ошибку, что не ушел в глубь Германии. Как начнутся бои, можно будет удрать».
Мы не знаем, удалось ли «удрать» Воронкину. После таких слов, переданных «доброжелателем» в органы, вряд ли он дожил до конца войны...
По окончании военных действий проблема пополнения воинских частей за счет освобожденных из фашистской неволи советских граждан отпала. Тем не менее десятки, сотни тысяч бывших военнопленных и насильно перемещенных немцами мирных советских граждан ожидали решения своей судьбы. Помимо тех, кто был освобожден советскими войсками, в эту категорию попадали и бывшие советские военнопленные, освобожденные нашими союзниками. Без документов, без денег и продовольствия они не могли самостоятельно пройти тысячи километров до родного дома. Их судьбой занимались специальные органы — отделы по репатриации при военных советах фронтов и некоторых армий, аппарат уполномоченного Совета народных комиссаров по делам репатриации на территории Западной Германии, политические и тыловые органы соединений и частей.
Для «организованного приема и содержания освобожденных союзными войсками на территории Западной Германии бывших советских военнопленных и советских граждан, а также передачи освобожденных Красной Армией бывших военнопленных и граждан союзных нам стран» по директиве Ставки Верховного главнокомандования № 11086 от 11 мая 1945 года в шести фронтах было создано 100 специальных лагерей, рассчитанных на 10 тысяч человек каждый.
Это решение Ставки ВГК было, очевидно, необходимым и целесообразным в тех конкретных условиях. Осуществлять плановые перемещения сотен тысяч людей в разных направлениях возможно только при высочайшей организации этого процесса.
Суть этого документа Ставки состояла вовсе не в том, чтобы, как комментируют некоторые исследователи, «переправлять бывших советских военнопленных в Сибирь». В самой директиве в 5-м пункте, в частности, указывалось:
«5. Начальнику тыла Красной Армии, в соответствии с Постановлением СНК СССР № 30–12 от 6 января 1945 года, обеспечить через военные советы фронтов формируемые лагеря необходимым автотранспортом, хозяйственным имуществом, продовольствием и обмундированием, а также перевозку освобожденных по железной дороге и автотранспортом из лагерей до мест их назначения».
Судьба бывших советских граждан, освобожденных из фашистской неволи, сама по себе представляет серьезную проблему и требует от исследователя очень осторожного, взвешенного отношения. Однако некоторые комментаторы цитируемой выше директивы намеренно приводят лишь ее фрагменты. Такие фрагменты, вырванные из контекста, можно трактовать как установление системы массовых репрессий против этой категории граждан:
«6. Проверку в формируемых лагерях бывших советских военнопленных и освобожденных граждан возложить:
1) бывших военнослужащих Красной Армии — на органы контрразведки СМЕРШ;
2) гражданских лиц — на проверочные комиссии представителей НКВД, НКГБ и СМЕРШ, под председательством представителя НКВД.
Срок проверки установить не более 1–2 месяцев».
Если отвлечься от эмоций, то содержащиеся в вышеупомянутом 6-м пункте требования вполне резонны и не являются чем-то из ряда вон выходящим. Аналогичным проверкам подвергались бывшие военнопленные не только в Красной Армии, но и в армиях наших союзников.
О необходимости проверок бывших военнопленных соответствующими органами говорит, в частности, то, что в их рядах находилось определенное количество изменников и предателей, добровольно вступивших в фашистские части и легионы СС. Немцами были созданы 180 национальных вооруженных формирований общей численностью 196 тысяч человек. В их число входили девять дивизий: в Западной Украине — 1; в Прибалтике — 3; в Белоруссии — 1; две дивизии Русской освободительной армии Власова; две казачьих дивизии. По некоторым оценкам, количество изменников составляло до 8–10% от общего количества освобожденных советских военнопленных.
В целом, согласно документам Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации, на 30 ноября 1945 года было установлено, что врагом было захвачено и уведено на территорию Германии 6 810 547 граждан СССР, из которых
