– Максаков, Максаков!
Тут он уже услышал и побежал ко мне, а за ним и все остальные люди. Вот таким путем мы вошли. Поймали мы там человека два немцев в избах и убили человек 6. потом постепенно начали прочесывать дальше. Жителей никого не было, все сидели в подвалах, они тоже начали вскоре вылезать. Обшарили мы все хаты, забрали документы, трофеи. И в этот момент по нам начала бить артиллерия, наша же! Но все обошлось благополучно. Михайлов был взят.
После этого немец удирал и мы только успевали его догонять. С Михайлова мы пошли на Тулу, и оттуда мы попали под Сталиногорск. Здесь у нас опять была схватка.
Нашему батальону был дан боевой приказ. Мы находились на правом фланге дивизии и, вероятно, и на правом фланге всей армии. Здесь же был корпус Белова. У нас получилось здесь такое положение. Поскольку батальону поставили задачу держать связь с конницей, – мы и держали эту связь, а со своими связь не держали и от дивизии оторвались. Дивизия ушла и в течение месяца мы не знали, где она. Сражались совершенно самостоятельно.
Таким образом, когда мы шли на Сталиногорск, мы держались конницы, но так как она шла впереди нас, то фланг у нас всегда был открытым и нам здесь приходилось сталкиваться с противником.
На подступах к Сталиногорску было село Нюховка и нас там немец обстрелял. Обстановка сложилась такая, что впереди было село Нюховка. Немец вел на подступах к нему жестокий минометный и артиллерийский огонь, и за село загорелся бой. Немцы его зажгли, оно горело и сгорело все. Впереди нас лежал водоем, это было как будто бы продолжение Истринского водохранилища, и он нас отделил от Нюховки и села К. Немцы отсюда отошли и закрепились. Они били по нам из орудий и из минометов, не давая перейти нам это водохранилище по льду.
Командир батальона Максаков говорит, что нужно во что бы это ни стало найти откуда бьют немцы из миномета и тогда мы сможем по ним ударить из своих 45 мм пушек. Я говорю:
– Товарищ старший лейтенант, давайте я пойду.
– Ступай, только возьми кого-нибудь с собой.
Я взял с собой одного командира взвода, молодого парня татарина. Он сам вызвался идти со мной.
– Я пойду с тобой, товарищ комиссар. (Так меня назвали в роте)
– Ну пойдем!
Там была церковь. Мы с ним хотели сначала влезть на церковь, но немцы, очевидно, там все лестницы сломали и влезть туда было нельзя. За церковью шли телеграфные столбы. И вот между этими столбами стояла будка, очевидно, какая-нибудь трансформаторная или что-нибудь в этом роде. Я влез по столбу на будку. Там лежали автомат, 4 винтовка и целая гора гранат. Все это было наше, очевидно, туда кто-то нарочно все сложил. Оружие было заминировано, так как от автомата и винтовок шли тонкие проволочки. Но я тогда в этом не разбирался, вижу проволочка, я достал перочинный ножик и ее разрезал – ничего не произошло. Я выкинул автомат из будки, так как автоматы у нас были редкостью. Больше ничего брать не стал. Потом я стал смотреть, откуда бьют немцы, т. е. выполнять свою прямую задачу. Сначала я ничего не видел, но потом я увидел, что напротив меня шла траншея, а потом возвышенность под деревней. Левее стояли стога и вот от этих стогов и били минометы. Пока я смотрел, они стали бить прямо по нас. Одну мину положили так крепко, что я сразу оттуда спрыгнул и мы быстро ушли. Я пришел к Максакову, все ему рассказал, что так и так, там минометы, а там траншеи, т. е расположение огневых точек противника.
Нужно сказать, что, когда мы с этим командиром искали места, откуда можно посмотреть на немецкие боевые порядки, тоя увидел как со стороны Сталиногорска, правее по дороге идет кто-то на лыжах. Когда я подошел ближе, то увидел это мальчик лет 14. А в это время из деревни выехал обоз подвод 30. я спрашиваю этого мальчишку, кто там едет, чьи подводы? Он говорит, что это наши красные. Я тогда подумал, что значит и в Сталиногорске – тоже наши. И если нам правее податься, то мы обойдем укрепления немцев и все. Но потом оказалось, что эти подводы были не наши. Мы видим, что эти подводы идут прямо на немецкие огневые точки и решили предупредить. Там был небольшой овраг и много снега. Пока мы лезли по оврагу, они уже подъехали, а когда вылез на возвышенность, они уже проехали. К последней подводе была привязана лошадь. И когда они поехали, лошадка оторвалась и пошла назад. Я беру лошадь под уздцы и говорю, что придется сесть на лошадь, догнать обоз и предупредить их. Кричать было бесполезно, так как ветер был в нашу сторону. Они ничего не услышали бы. Но они могут нарваться на пулемет. Я сажусь на лошадь, а в это время немцы, как загалдят, как закричат и начали бить по нас из автоматов. Тогда мы поняли, что это – немцы. Я повернул свою лошадь. Лейтенант схвати ее за гриву и мы побежали обратно. Вернулись в роту, все рассказали.
Взяли мы после этого две пушки, затащили их в каменный дом, который там стоял, и начали бить по минометам, траншеям и дзотам. Немцы с бугра из траншей тогда убежали, но и мы тоже дальше не пошли, так как, когда мы послали разведку, противник ее обстрелял и она отошла обратно. А людей у нас уже мало осталось, из политруков остался я один. Командир батальона, хотя и храбрый был, но не имел соответствующей подготовки, в картах не разбирался. Обычно дорогу я ему определял. Вот он здесь и говорит:
– Построимся колонной и пойдем прямо. Я говорю, что немцы нас всех перебьют.
– Ничего, говорит, они испугаются и убегут.
А был страшный мороз. Мы решили сначала пустить одну роту. Она пошла. Ничего, все тихо. Потом мы все пошли. Только перешли речушку, смотрим вся наша рота в сарае сидит.
– Немцы там, говорят.
Тут наш командир вскипятился?
– Какие там немцы, никто не стреляет, значит немцев нет. Пошли!
А там было три поселка, расположенных под углом. Мы вошли в первый поселок, там никого не было. Немцы откатились оттуда и бросились назад. Наши пошли в деревню греться и картошку варить. А в тех двух поселках немцы остались. Тут ребятишки к нам подскочили:
– Дяденьки, здесь немцы и здесь немцы, а там офицеры живут.
Потом вышла девушка, Нюра, она работала агрономом в Сталиногорске. Нюра нам рассказала, что во всех этих поселка человек 30 немцев, а остальные отошли дальше, к шахте. Причем она сказала, что знает, где они живут в каких домах. Командир батальона решил их переловить. Разделились на два отряда. С одной стороны пошло 15 человек и со стороны города тоже пошли. Мы выставили посты. Девушка Нюра пошла с командиром батальона. Я пошел с мужчиной, которого мы там нашли. Пока мы собирались идти, немцы почувствовали, что мы с правого фланга идем и тоже побежали. Я обошел поселок, который у них назывался «Китай». Когда я оттуда спустился началась пальба. Оказывается командир батальона Максаков взял в плен 4 немцев. Мы сошлись с Максаковым, подходим к одному дому. Нюра говорит, что здесь стоят немцы, сама стучится в дверь. Ее там спрашивают и она говорит какой-то тетке:
– Отопри, я к тебе. Кто у тебя есть?
– Никого у меня нет. Пока они разговаривали немцы начали стрелять по нас. Максаков схватил пистолет, выстрелил, с горяча попал этой тетке в руку. Она заорала, от двери отскочила. Мы тут влетели, одного убили, другого взяли в плен. Но тут мы обнаружили, что сапог там было 4 пары, а поймали мы только трех, одного убили. Спрашиваю женщину:
– Где четвертый?
– Все тут.
– Не может быть.
Искали, искали – нет. А в это время луна взошла. Мы во двор. И думаю, пожалуй может так он нас и побить. Говорю женщине:
– Бери фонарь.
Пустил ее вперед. Она идет, а кругом поставил я солдат, чтобы в случае чего они его поймали бы. И в это время раздается выстрел. Мы выбегаем, а немец побежал. Побежал в одних носках, т. к. сапоги оставались в избе. Тут один боец выстрели в него и он упал. Мы подходим, он валяется – ни крови, ничего нет. Мне это показалось подозрительным. И велел его перевернуть. Тут наш один боец как даст ему ногой в живот, тот как вскочит. Молодой такой парнишка, лет 18. Так мы набрали 12 человек – это были наши первые пленные.
Сталиногорск мы после этого взяли. Сначала немцы оказывали сильное сопротивление. Они засели в шахте, из которой они по нас все время били. Там была вышка и они нас видели как на ладони. Всех лошадей у нас перебили. Пушки стоят. Максаков говорит, что надо пойти в разведку, найти подход к шахте с тыла. Опять пошел. Вообще я люблю ходить в разведку и ходил чаще всех. Взял я человек 10 и мы пошли. С нами пошел один парень Володька Чурик, как потом оказалось сын кулака. Он нам все рассказал о немцах. Когда мы ловили немцев, он тоже около нас был, он нам говорил, где лучше пройти, а потом говорит:
– Вы небось, устали, потом заходите, отдохнете. У меня есть целая бочка спирту.
Он нас вывел к шахте, а сам ушел. Я подошел к шахте, посмотрел, где что у немцев стоит. Подошли мы вплотную, так как везде были постройки. Все разведали. Я вернулся обратно. Когда я вошел в дом, оказывается Максаков вздумал устроить обед по случаю взятия этого села. И все уже поели и попили как следует. В ведре еще оставался спирт. Максаков говорит:
