Зайдя в квартиру, я принял душ и лег, не зная, что делать дальше. Я почти не устал. В пятницу утром то же самое солнце, большое и желтое, вставало над водой, когда я ехал на велосипеде через парк. Пожилые джентльмены играли на солнышке в бейсбол и теннис, занимались калланетикой, тай-чи и йогой. Напротив пляжа кто-то плавал кролем, а на велосипедной дорожке, тянущейся вдоль бульвара, было полно скейтеров и роллеров, несмотря на ранний час. Между небоскребами в пыльном центре я увидел, как женщина повернула за угол, шагнула вперед, отбросив угольно-черную тень на широкий бетонный тротуар, и солнце взорвалось ей в лицо. Вывеска рядом с небольшой парикмахерской среди небоскребов гласила: «Не убий».
Стив доволен нашими результатами. Мы опередили норвежцев, так что всё вышло как нельзя лучше. Он очень волновался, что нам не удастся попасть на Вайгач первыми. «Может, тебе стоит взять неделю отпуска? А потом будем разбираться с тем, что ты там нашел, – мягко говорит он. – Купи газету и посиди в кафе». Но я не могу, мне нельзя останавливаться. В наш отдел заходит незнакомый человек, и я узнаю его – я видел его на канале «Дискавери». «Привет, – говорю я ему. – Я вас видел на «Дискавери». У вас была борода».
«Да, я сбрил ее два дня назад», – устало отвечает он, потирая рукой подбородок. В лаборатории я открываю большие пластмассовые коробки, привезенные из экспедиции. Их содержимое влажно от сконденсировавшейся влаги, от дождя и тумана, которые за прошлый месяц пропитали брезент и бумагу. Мои штаны и карманы, в которых я носил свои вещи, промокли. Холщовый мешок с грязной одеждой тошнотворно пахнет бомжами, с которыми я сижу рядом в поезде метро. Ниже лежат физические результаты нашей экспедиции: дюжина черных трубок из ПВХ, содержащих образцы осадочных пород, и еще дюжина прозрачных пакетов с образцами морских раковин. На первый взгляд может показаться, что это сущие пустяки, но оно того стоило. Я сложил раковины в небольшую картонную коробку и связался с FedEx, чтобы отправить всё это в лабораторию.
Я часто вспоминаю маленькую семью оленеводов, которую я видел из двери вертолета во время короткой остановки где-то в глубине материка, приблизительно в 10 километрах к северу от того места, где я был. Их лагерь состоял из большой красной палатки и одного чума. Меж покатых каменистых гряд бродило несколько оленей, сани были разгружены только наполовину, худые мужчина и женщина и двое детей стояли, прижавшись друг к другу, и смотрели на грохочущее чудовище, спускавшееся к ним с небес. Они были в точности такими, как описал их Геррит де Вейр четыре столетия назад: «Их платье выглядит так же, как у нас изображают платье дикарей, но они не дикари, так как одарены добрым разумом». Двух маленьких девочек «в шапках из оленьих шкур, мехом наружу, плотно прилегающих к голове» подняли через дверь в вертолет. Лето почти закончилось, и детям пришло время возвращаться в школу, в Нарьян-Мар. Я посадил их на скамью рядом с собой и обратил внимание на их маленькие, хорошенькие ручки, за которыми они аккуратно ухаживали, как и все девочки. Вертолет доставил их в Варнек, и там я выгрузил спортивную сумку с оставшимися припасами нашей экспедиции: рисом, спагетти, банками тушенки и фасоли. Она была чудовищно тяжела, и встречавший их ненец мог лишь с трудом поднять ее. Часть деликатесов: банки сгущенки, шоколад и мёд – мужчина отложил для себя и засунул в пластиковый пакет. Пока он в хвосте возился с другим багажом, я отдал драгоценный пакет девочкам, которые сперва не решались его взять, но потом, уходя, всё-таки забрали его с собой.
Вечером следующего дня я лежал на кровати в гостинице Института наследия и смотрел, как неоновые огни скачут вверх-вниз по фасаду гигантского отеля «Космос». По дороге в аэропорт водитель такси угостил меня сигаретой:
«Курите?» Ну ладно, еще одну. Через два дня я вернулся в Чикаго и в 6:30 утра, ровно так, как себе это и представлял на далеком острове, услышал приглушенный голос «телевангелиста», доносящийся из квартиры снизу. А в это самое время мои следы всё еще остаются в далеком болоте, и маленький снежный лис, вероятно, всё еще приходит туда каждый день, гадая, куда всё делось.
«Прощай, – сказал Лис. – Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь».
Своими достоинствами эта книга обязана усердию и энтузиазму многих людей. Ее появление на свет стало результатом слаженных международных усилий и перемещения многих гигабайтов данных в киберпространстве над Атлантикой между Бостоном, Москвой и Наймегеном. Идея перевода на русский язык принадлежит Денису Хотимскому из Бостона, штат Массачусетс. В апреле 2020 года Денис, инженер по профессии, коллекционер-исследователь старинных карт и опытный редактор, познакомил меня с Раисой Неягловой-Колосовой, генеральным директором издательства «Паулсен» (Москва). Десять следующих месяцев мы, обратив условия коронавирусной изоляции на пользу дела, вместе работали над исправлением, реорганизацией и редактированием более ранних текстов. Я благодарен Денису, который уделил этой рукописи исключительно много внимания, а также познакомил меня с картами и электронными книгами, которые помогли мне составить современное представление о зимовке на Новой Земле. Денис настоял на использовании «Оды мореплаванию» Йоста ван ден Вондела; ему принадлежит стихотворный перевод фрагмента, посвященного Баренцу, на русский язык, а первой его строфы – на английский. Я также глубоко благодарен Татьяне Китаиной, которая в течение тех же 10 месяцев вдумчиво и скрупулезно воссоздала текст книги на русском языке, причем, по ее словам, это далось ей значительно труднее, чем перевод «Пятидесяти оттенков серого». Особо мне хотелось бы поблагодарить издателя за доверие и поддержку. Раиса откликнулась с большим энтузиазмом, причем оказалось, что она поддерживает постоянный контакт со многими персонажами этой рукописи, живущими в России. С тех времен прошло уже немало лет, но я очень рад наконец-то поделиться этой историей со своими российскими коллегами.
Задумка этой книги берёт начало в 1997 году, когда Питер Флоре и я опубликовали наш невероятно увлекательный альбом впечатлений (на нидерландском языке: Nova Zembla, Elmar, 1996). Спасибо, Питер, за нашу дружбу, которая длится уже больше 25 лет, и за то, что ты доверил мне свои дневниковые записи. Хотя наше физическое пребывание в Арктике было относительно недолгим, я на десятилетие «вмерз» в эту тему, посвящая свое время чтению поразительных отчетов наших предшественников и документов той эпохи. В наши дни в Интернете можно найти
