Никому не хотелось брать на себя груз забот о сотнях тысяч нередко ослабленных, больных и истощенных людей.
Одним из важных этапов в процессе репатриации бывших военнопленных и интернированных граждан союзных стран непосредственно через линию соприкосновения войск стал период конца июня — начала июля 1945 года, когда войска наших западных союзников отводились из советской зоны оккупации. С их отходом в пределы своих зон оккупации англо-американские войска должны были взять на себя полностью ответственность за обеспечение всех военнопленных и интернированных граждан, находившихся там. Однако, судя по документам, командиры американских и английских соединений и частей стремились «в частном порядке» предложить сменяющим их командирам советских частей принять военнопленных и интернированных граждан под свою ответственность.
Главнокомандующий Группой советских оккупационных войск в Германии маршал Г. Жуков в связи с этим предупреждал свои подчиненные войска:
«В случае предложений командования союзных армий запрещаю от них принимать военнопленных и граждан всех без исключения иностранных государств и военнопленных немцев. При возникновении такого рода вопросов учесть, что с союзным командованием имеется договоренность по следующим вопросам:
а) лагеря советских граждан и бывших военнопленных союзники должны оставить на месте с их администрацией и сдать представителям репатриации Красной Армии. Передаваемые нам лагеря должны быть обеспечены продовольствием на три дня;
б) всех военнопленных и подданных иностранных государств мы принимать не должны. Их союзники должны отвести на запад в свою зону и о передаче их они должны договориться с соответствующими правительствами. Исключение составляют поляки Западной Украины и Западной Белоруссии, которых мы должны принять как граждан Советского Союза;
в) союзники не должны распускать по домам немецких военнопленных. Они обязаны их отвезти на запад в свою зону. Больных и раненых военнопленных-немцев они также должны вывезти в свою зону и не размещать их в гражданские больницы».
Из приведенных документов достаточно отчетливо видна достаточно циничная позиция англо-американского командования в вопросе о судьбах послевоенных репатриантов: главное — решить судьбу каждого отдельного американского и английского гражданина. Судьба же представителей других стран, по взглядам союзного командования, могла быть предметом торга с советской стороной или политического давления на последнюю. Исключение не составляли, естественно, и бывшие советские военнопленные и интернированные граждане, находившиеся в зоне оккупации наших западных союзников, судьба которых тоже нередко была предметом закулисных игр.
xxx
ЧАСТЬ 7.
НЕРАЗГАДАННЫЕ ТАЙНЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
xx
Глава 1.
У истоков «Четвертого рейха»
x
Ребус Бормана
Мартин Борман — одна из самых таинственных личностей в истории Третьего рейха. Его влияние ощущалось повсюду, Бормана опасался даже Гитлер.
Что же помогло добиться успеха М. Борману у фюрера, которого окружало немало по-своему одаренных людей?
Борман был не создан для произнесения речей и ведения публичных дискуссий, то есть был совершенно никудышным оратором. Перед аудиторией он начинал сбиваться, не мог закончить фразу и иногда совсем уж неприлично краснел. Однако он обладал иным, весьма ценным во все времена талантом.
Еще с начала 30-х годов Борман проявил себя рачительным хозяином партийной кассы. В 1933 году он возглавил «Фонд Адольфа Гитлера» (ФАГ), созданный на основе пожертвований германских промышленных кругов.
Согласно оценкам спецслужб США, до начала Второй мировой войны ФАГ разместил в странах Латинской Америки капитал на сумму более чем в сто миллионов американских долларов. Немалую часть его составили средства, вырученные от продажи церковной недвижимости. К лету 1941 года Борман поставил конфискацию церковного имущества на широкую ногу: в западных областях Германии реквизиции подверглись тридцать пять монастырей; в епархии Бреслау зарегистрировано более шестидесяти актов конфискации, в Австрии — более двухсот.
С началом Второй мировой войны к этому добавились реквизиции имущества из оккупированных стран. Постепенно Борман сосредоточил в своих руках мощнейшие финансовые рычаги партии и государства. Распоряжаясь огромными средствами, Борман при всем при этом не отличался личным корыстолюбием и не пытался в отличие от других немецких сановников как можно быстрее сколотить состояние.
И все же решающую роль в карьере М. Бормана сыграла верноподданническая, если не сказать более, преданность лично Гитлеру. Любые предложения, любые неожиданные идеи Гитлера аккуратно записывались Борманом в точной формулировке с указанием даты и времени. Немедленно они трансформировались в четко сформулированную директиву.
Все запросы фюрера исполнялись чрезвычайно оперативно: например, если Гитлер проявлял интерес к какой-либо книге, в тот же вечер или — самое позднее — на следующий день она оказывалась на его рабочем столе.
Борман обладал необыкновенным природным инстинктом, который позволял выбирать наиболее безошибочную линию поведения в различных, подчас крайне сложных ситуациях, в которых неоднократно оказывался каждый, кто часто общался с Гитлером.
Со всепобеждающей напористостью и энергией Борман брался за выполнение задания любой сложности. Это было возможно только при исключительной работоспособности, какой обладал М. Борман. При этом он не только много работал, но и умел создать о себе мнение как о неутомимом труженике. О работоспособности, граничащей с одержимостью, и о памяти Бормана, не пропускающей ни одной мелочи, в Третьем рейхе ходили легенды.
Феноменальная память проявлялась у Бормана не только в работе, но и в личных отношениях. Борман никогда не забывал обид, умел терпеливо ждать удобного момента, а тогда уже действовал расчетливо и жестоко, буквально уничтожая противника.
Крепкое здоровье позволяло ему выдерживать этот бешеный жизненный ритм. Борман никогда не спал более шести часов в сутки.
x
Планы создания «Четвертого» рейха
По мере того как становился неизбежным крах Третьего рейха, в голове М. Бормана все более отчетливо вызревал замысел «Рейха Четвертого».
Уже в конце 1943 года М. Борман пришел к выводу о неизбежном поражении Германии в войне. Единственным шансом для Германии, по его мнению, стал бы разрыв между Советским Союзом и Западом. Казалось, обстоятельства благоприятствовали этому. В конце 1942 года гестаповцам удалось раскрыть широкую сеть (более ста агентов из подпольной организации «Красная капелла») советской разведки, деятельность которой охватывала несколько европейских государств, оккупированных Германией.
Гитлер под влиянием М. Бормана решил воспользоваться представившейся ситуацией. По его прямому указанию шеф гестапо Г. Мюллер в 1943 году затеял небывалую по масштабам стратегическую радиоигру, стремясь посеять раздор в стане союзников по антигитлеровской коалиции.
При помощи распространяемой через «Красную капеллу» дезинформации гитлеровское руководство рассчитывало усилить подозрительность Кремля в отношении Черчилля и Рузвельта, связанную прежде всего с постоянным переносом последних сроков открытия второго фронта. Неоднократное недовольство Сталина этим фактом могло бы, по расчетам гитлеровского руководства, подтолкнуть западных союзников к форсированию высадки войск в Европе. Гитлер был почти
