Конец пятницы – святое время: Свенссоны (самая распространенная шведская фамилия) отправляются в свои загородные коттеджи, чтобы там насладиться заслуженным отдыхом. Ситуация повторяется, но в обратном порядке, в воскресенье вечером. Во время этого паломничества к матушке-природе в кровь шведа вливается больше адреналина, чем за всю рабочую неделю».
Впрочем, на своих дачах они проводят далеко не целый день. В лесах можно встретить много грибников, собирателей ягод. На берегу рек и озер – рыбаков, терпеливо и задумчиво наблюдающих за своими удочками. Но больше всего, как мне показалось, здесь велосипедистов и еще лодочников. Последние бороздят на своих моторках, а то и на более респектабельных яхтах и катерах, гладь озер, которыми славится Швеция.
– Отношение к природе у шведов, я бы сказал, сакральное, – говорит Оке Доун. – Понаблюдайте за ними, когда они гуляют, например, в лесу. Они предпочитают делать это в одиночку, а если и в компании, то обычно не разговаривают друг с другом. Потому что человеческий голос не должен заглушать голоса природы. Пение птиц, шум ветра в ветвях, шелест листвы – все это куда важнее человеческого языка. Когда говорит природа – человек молчит. Вернее, человек ведет молчаливый внутренний диалог с природой. Это его успокаивает, будит воспоминания, заставляет заглянуть в глубину своего «я». Лучше всего это выразил наш известный поэт Вернер фон Хейденстом:
Восемь долгих лет я мечтал о доме,
В моих снах я видел эти мечты.
Но я скучал не по людям —
Я скучал по природе, среди которой прошло мое детство.
«Шведы – самые большие любители природы в мире и могут разглагольствовать на эту тему до второго пришествия, – пишет насмешник Берлин. – У каждого из них есть мечта – спасти природу от человека. Это не просто рассуждения. Это настоящая страсть».
В том же шутливом стиле автор вспоминает, что прошли времена, когда журналисты писали пламенные статьи о покорении космоса. Сегодня они с тем же жаром пишут об утилизации мусора, о сохранении чистоты лесов и парков. О том же спорят политики в залах риксдага. А ученые в своих лабораториях ломают голову над тем, как превратить отходы человеческой жизнедеятельности в бумагу и другую полезную продукцию.
«Мы не собственники природы, мы лишь одолжили ее у наших детей», – этот слоган звучит для шведов почти как заклинание. Одолжили и обязаны ее вернуть в том же виде. Это, конечно, утопия. Человек сделал уже много необратимого, порядком испортив природу. Но вот о том, что осталось, необходимо позаботиться.
Я наблюдаю за этой заботой с восхищением и завистью. Вот только два эпизода.
По лесу идут двое – девочка лет шести и ее бабушка. Девочка сосет леденец, бабушка спрашивает:
– А где обертка от конфеты?
Девочка роется в карманах куртки, заглядывает в перчатку.
– Наверное, я эту бумажку где-то обронила.
– Ну, тогда пойдем ее искать.
– Мы опаздываем на обед. Мама и папа ждут, – напоминает девочка.
– Что же делать, придется им подождать, – бабушка непреклонна.
Они уходят, я теряю их из виду, а когда возвращаются, не могу удержаться от комплимента.
– Как хорошо вы воспитываете внучку, – говорю я.
– Я просто делаю то, что делали моя мама и моя бабушка, когда я была в ее возрасте, – объясняет она. – Нас с детства приучают, что о чистоте природы надо заботиться так же, как о чистоте в собственном доме.
Другой эпизод показался мне вначале настолько неожиданным и странным, что я просто ничего не поняла. Из Москвы я позвонила профессору Пэру Монсону, который ждал меня в Гётеборге. Но сначала я должна была прилететь из Москвы в Стокгольм.
– Как вы собираетесь добираться к нам из нашей столицы? – спросил меня Пэр.
– На самолете, очевидно.
Он помолчал.
– А на поезде не хотите?
– Но ведь самолетом быстрее.
– Да, быстрей, но менее экологично.
Я ничего не поняла. Когда мы познакомились и подружились, Пэр объяснил:
– Понимаете, мы очень заботимся о чистоте нашего воздуха, постоянно думаем об экологии. Вот и самолетами стараемся летать реже, чаще поездом – он же воздух не загрязняет.
Пэр меня встречал на вокзале в своей машине. Но на другой день я увидела, как он подъезжает к университету на велосипеде.
– Вчера вы были с багажом, – объяснил он, – вот я и вывел машину из гаража. А сегодня я, как всегда, на велосипеде: он выхлопных газов не производит.
Кстати, на парковках около университетов я видела очень мало автомобилей, но зато множество велосипедов. Так университетская публика выражает свою заботу о чистоте воздуха.
Есть и более широкая активность населения, особенно молодого. На семинаре в Гётеборгском университете, посвященном политической деятельности студентов, мнения участников разделились:
– Нас больше не интересует политика, как интересовала наших родителей. Мы заняты собственной учебой, карьерой, личной жизнью. Можно сказать, что мы аполитичны, – это была одна точка зрения.
А вторая звучала так:
– Да, нас действительно мало интересует партийная жизнь, и в этом смысле мы аполитичны, но это не значит, что мы общественно пассивны. Просто нас сегодня занимают совсем другие проблемы. Например, экология.
Это сказал Магнус Эрикссон, студент-политолог. Он руководит одним из отделений Национальной ассоциации защиты природы. Я попросила Магнуса рассказать, что делает эта общественная организация.
– Собираем информацию о состоянии воды, воздуха, лесов, озер. Распространяем ее среди населения. И, главное, лоббируем проблемы охраны окружающей среды в парламенте и в правительстве.
– Насколько эффективна эта деятельность?
Я задаю этот вопрос Хелене Перссон, ведущему сотруднику Государственного центра охраны природы.
– Я считаю, очень эффективна. Под мощным влиянием общественных «зеленых» организаций правительство недавно приняло «Программу-16». Это план улучшения качества природы по 16 критериям: свежая вода, чистый воздух, здоровый лес, озоновый слой – и еще 12 пунктов. На все эти мероприятия выделены большие деньги.
Сама Хелена работает с коллегами над программой охраны и восстановления лесов. Они уже определили 900 тысяч гектаров леса, который нуждается в особом внимании – там, где растут старые деревья, ценные породы. Многие из них нуждаются в «лечении».
– Проблема в том, что часть этого массива принадлежит собственникам. А они могут и вовсе не думать о сохранении старых деревьев. Правительство в таких случаях предлагает либо выкупить ценные участки, либо заплатить за убыток, который лендлорд, возможно, понесет, если согласится деревья не вырубать.
Расходы для госказны, конечно, немалые. Но правительство на это идет, ведь природа для шведов – понятие почти сакральное.
И вот результат. Несмотря на промышленный рост, сегодня воздух в Швеции чище, а вода прозрачнее, чем 20 лет назад. Экологическая политика Швеции считается наиболее эффективной среди всех стран Европейского Союза.
В пригороде Стокгольма, недалеко от гостиницы, где я остановилась, обнаруживаю небольшой парк. Он старательно ухожен, много деревьев, в том числе фруктовых, цветочные клумбы, песчаные дорожки. В центре двухэтажное строение с большим крыльцом. Я принимаю его за административное здание. Около него круглый стол и пластмассовые креслица, совсем по-дачному.
Перед входом в парк висит щит с текстом, разумеется, на шведском. Я его прочитать не могу, но это и не так важно – очевидно же, что это предупреждение: не рвать, не бросать, не ломать… Я прихожу сюда отдохнуть. Сажусь за столик, читаю. Увидела на земле упавшее с дерева яблоко – надкусила.
Однажды я привожу в этот парк двоих своих студентов, которые пришли поговорить со мной.
– Ребята, переведите мне, что там, на щите, написано, – прошу я.
– Это частное владение какой-то семьи. Просьба говорить не очень громко, – переводят мне студенты.
– А я-то здесь располагалась как в городском парке! – всплескиваю руками. – Пошли отсюда.
– Почему? – удивляются мои гости. – Государственный, частный – какая разница?
Так я узнала об удивительном – во всяком случае, для меня – законе Швеции. В любом частном владении каждый имеет право гулять, собирать ягоды и грибы, купаться в реке, ставить палатку, загорать. Можно также ловить рыбу, плавать на лодке и устраивать пикники, не получая на это разрешения владельцев. Правда, при этом гости должны строго соблюдать определенные правила. Нельзя оставлять мусор, ломать ветви, разорять птичьи гнезда. Разжигать костры на чужой земле в принципе тоже разрешается, кроме двух исключений. Это не рекомендуется делать в сухие дни, когда может разгореться пожар, а также на скалах. Почему запрещены костры на скалах? Попробуйте догадаться. Впрочем, не старайтесь. Ответ все равно неожиданный: по скале могут пойти трещины от огня. А ведь это тоже часть природы, которую здесь так берегут.
