– Скорость 17 узлов!
Хаусс наклонился к нему в изумлении:
– Что это было? 17 узлов? Вы уверены, что правильно записали?
– Уверен, герр капитан. Это может иметь значение для эсминцев. Я ясно разобрал: 17 узлов!
«Тогда это приказ не для нас, – подумал младший лейтенант. – Даже на полной скорости мы можем сделать только 16 узлов, и первый помощник на «Шарнхорсте» знает это. Он спрашивал об этом сам. Но все же посмотрим, что делает Маклот».
Но «R-56», следуя тем же курсом, уже порядочно отстал от линкора и эсминцев, шедших впереди на скорости 17 узлов. Радист с «R-58» сообщил дальнейшие распоряжения, которые он слышал в эфире. Где-то во тьме шел параллельно двум минным тральщикам «R-121», который также не получал приказов.
Внезапно радист сообщил:
– Герр капитан! «R-121» только что вызвал «Шарнхорст». И получил выговор.
– Ого! – заинтересовался Хаусс. – Что он спросил?
– Я не смог точно разобрать, герр капитан, но ответ с «Шарнхорста» был: не вмешивайтесь в переговоры.
Услышав это, матросы развеселились; они были рады, что их собственные командиры не стали вызывать линкор, когда он передавал распоряжения своим эсминцам.
Когда в 19.55 1-я боевая группа проходила заграждения Ланг-фьорда, минные тральщики следовали за передовыми частями на значительном удалении. «R-58» в непроницаемой мгле опять пропустил проход в заграждении и вынужден был его искать. В конце концов проход был найден, и снова корабль начал набирать скорость. Медленно и спокойно патрульный корабль снова закрыл проход и двинулся обратно на свое место у берега, где он снова должен быть замереть в ожидании. Минным тральщикам все еще не поступало ни одной команды. По левому борту два эсминца подошли к 1-й боевой группе после перехода из Каа-фьорда и, повернув к Стьерн-зунду, исчезли в темноте. Слабое полярное сияние все еще продолжало освещать полярное небо. Пока никак не было видно третий тральщик, «R-56». В тот момент, когда Хаусс решал, стоит ли попытаться вызвать тральщик по радио, впереди по правому борту показались мигающие огни.
– Вызов от «R-56», – доложил главный связист.
– Отвечайте! Сигналы прожектора по правому борту, – распорядился капитан со вздохом облегчения. – Десять вперед!
– Он направляется к Варгет-зунду! – заметил матрос-рулевой. – Наверняка мы должны возвращаться обратно в Хаммерфест, господин лейтенант?
Капитан пожал плечами:
– Никакого приказа еще не получено, но я определенно так думаю. Посмотри, если…
– Радиосигнал с «Шарнхорста» 1-й боевой группе: «Скорость 17 узлов»! – крикнул связист.
– Ну, это то же, что и приказ оставаться на месте, – произнес младший лейтенант Гаусс. – В любом случае мы определенно не способны при такой погоде идти с подобной скоростью. Определенно не к пункту «Люси»!
Он снова поднял ночной бинокль в направлении 1-й боевой группы. Сейчас она уже скрылась из виду. Недавно скользившие впереди шесть черных силуэтов, немного более темных, чем окружающие фьорд горы, совершенно исчезли.
– Черт подери! – пробормотал младший лейтенант, пытаясь мысленно представить маршрут, которым должна была двигаться 1-я боевая группа. Впереди снова быстро замигал прожектор, передавая сигналы азбукой Морзе.
– Приказ с «R-56», – доложил главный сигнальщик Питц. – Следуйте в кильватере. Курс на Хаммерфест.
Для трех тральщиков 1-й минной флотилии задача подходила к концу.
Письмо капитана «Шарнхорста», которое следующим утром Маклот отдал почтальону флотилии для отправки, было последней весточкой с «Шарнхорста», достигшей родной земли.
1-я боевая группа, двигаясь на скорости 17 узлов, прошла внешнее заграждение в 20.37; с 21.10 она уже двигалась через Стьерн-зунд, Стёрё-зунд и Лаппахавет на скорости в 25 узлов по направлению к открытому морю. Примерно в 22.00 контр-адмирал приказал двум эсминцам встать по бокам линкора для защиты от подводных лодок; идущий впереди эсминец «Z-29» должен был занять положение перед «Шарнхорстом». Таким образом эсминцы и линкор образовывали что-то вроде наконечника копья. В 23.04 был пройден пункт «Люси» и на крейсерской скорости в 25 узлов и курсом в 10° группа направилась в точку, где, как ожидалось, можно было встретить конвой.
В открытом море корабли погрузились во мрак арктической ночи и подставили борта под удары ветра. Слабо поблескивающая дорожка кильватерной струи быстро исчезала, не оставляя и следа на месте недавнего прохода 1-й боевой группы. Холодно светили звезды, бледное северное сияние играло оттенками бледно-зеленого цвета. На северо-западе небо окрасилось в розовые и сине-фиолетовые оттенки. Операция началась.
Глава 5
Британский военно-морской флот и конвои
В то время как немецкие военно-морские силы должны были перерезать английскую трассу в Россию, британский флот метрополии выполнял задачу по защите конвоев, которые двигались по этому жизненно важному маршруту.
Необходимость сопровождения конвоев лучше всего может быть оценена по количеству доставляемых ими военных материалов, произведенных на предприятиях, разбросанных по всему миру. Как уже говорилось, арктические конвои обычно имели двадцать и более грузовых судов, средней вместимостью от 6000 до 8000 брт.[14]
Примерно третья часть этого пространства была занята техникой (паровые котлы, двигатели, валы винтов, дополнительные двигатели, передаточный механизм румпеля), помещениями для команды и кладовыми. Оставшиеся две трети – это свободное пространство, которое можно заполнить грузом. Один грузовой корабль в 6000 брт нес, помимо более легких военных материалов, таких, как боеприпасы и орудия, 18 двухмоторных бомбардировщиков (частично разобранных), 155 четырнадцатитонных танков и 51 двадцативосьми-тридцатитонных танков. Таким образом, один арктический конвой из 20 грузовых кораблей нес на себе, если считать только танки и самолеты, 360 двухмоторных бомбардировщиков, 3100 четырнадцатитонных танков и 1020 двадцативосьми-тридцатитонных танков.
Арктические конвои, обходя Северную Норвегию, направлялись в Мурманск. Чем севернее держались конвои, тем труднее было на них напасть – но путь при этом становился длиннее, а время было важным фактором. К тому же море на севере было намного неспокойней. Ветер, дующий с полюса, превращался в пургу, которая затрудняла видимость при внезапных сильных снегопадах. Полярная ночь не пропускала света, и было почти невозможно разглядеть даже собственную вытянутую руку. Только временами зелено-желтое или красно-фиолетовое северное сияние бросало неровный, рассеянный мерцающий свет. Хотя солнце не поднималось над горизонтом, в полдень небо становилось серым, чтобы снова потемнеть через два часа. Холод был почти непереносим. Впередсмотрящие на военных и грузовых кораблях ежились, несмотря на шубы из овчины и несколько слоев шерстяной одежды. Глубинные бомбы примерзали к палубе, орудийные прицелы покрывались льдом, смазка в лебедках для подъема снарядов становилась твердой. Военный корабль, не предусмотревший меры по защите от мороза своего экипажа и не очищавший вооружение ото льда, не мог надеяться на удачный исход сражения в этих водах.
В описываемое время, в конце 1943 года, защитные возможности сил прикрытия возросли до такой степени, что атаки подводных лодок и авиации могли нанести конвоям лишь незначительный вред, но остановить их были не в состоянии. Прервать сообщение могли только сильные надводные военно-морские силы. Если бы немцы имели превосходство в надводном флоте, ни конвои, ни отдельные грузовые суда не рискнули бы показаться в этих водах; прорваться бы сумели лишь единичные корабли. Но у немцев такого преимущества не было. Их морские силы определенно уступали. Тем не менее, у Германии был свой козырь: база, из которой можно было совершать боевые выходы против конвоев, – Северная Норвегия.
Постоянная угроза со стороны немецких надводных сил, пусть даже столь незначительная, какой она была, в частности, со стороны тяжелых кораблей в Северной Норвегии, вынуждала англичан предпринимать весьма обременительные для себя защитные меры. Имея большое преимущество перед немцами, они снабжали каждый конвой эскортом, каждый из которых был много мощнее, чем все готовые к атаке немецкие силы. Поскольку англичане не могли знать, когда 1-я боевая группа с «Шарнхорстом» выберет время для нападения, они должны были постоянно быть к этому готовыми. Это означало, что эсминцы, фрегаты и корветы, защищающие конвой от подводных лодок, всегда следовало дополнять эскадрой крейсеров, а иногда даже и соединением тяжелых кораблей, линкоров и авианосцев.
Все это было сложно и дорого – и очень изматывало личный состав, которому приходилось работать в условиях арктических холодов на растянутых коммуникациях при ограниченном числе пригодных к выполнению задачи кораблей. Также морякам часто приходилось выполнять во время плавания сложную операцию по переливу топлива. При этом следует помнить, что кораблям постоянно угрожали нападения подводных лодок, бомбардировщиков и кораблей противника.
