Властию, данной Нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафемствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной.
Заклинаем и всех вас, верных чад Православной Церкви Христовой, не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение: "Измите злаго от вас самех".
Гонение жесточайшее воздвигнуто и на Святую Церковь Христову: благодатные таинства, освящающие рождение на свет человека или благословляющие супружеский союз семьи христианской, открыто объявляются ненужными, излишними; святые храмы подвергаются или разрушению чрез расстрел из орудий смертоносных (святые соборы Кремля Московского), или ограблению и кощунственному оскорблению (часовня Спасителя в Петрограде); чтимые верующим народом обители святые (как Александро-Невская и Почаевская лавры) захватываются безбожными властелинами тьмы века сего и объявляются каким-то якобы народным достоянием; школы, содержащиеся на средства Церкви Православной и подготовлявшие пастырей Церкви и учителей веры, признаются излишними и обращаются или в училища безверия, или даже прямо в рассадники безнравственности. Имущества монастырей и церквей православных отбираются под предлогом, что это — народное достояние, но без всякого права и даже без желания считаться с законною волею самого народа… И наконец, власть, обещавшая водворить порядок на Руси, право и правду, обеспечить свободу и порядок, проявляет всюду только самое разнузданное своеволие и сплошное насилие над всеми и, в частности, — над Святою Церковью Православной.
Где же пределы этим издевательствам над Церковью Христовой? Как и чем можно остановить наступление на Нее врагов неистовых?
Зовем всех вас, верующих и верных чад Церкви: станьте на защиту оскорбляемой и угнетаемой ныне Святой Матери нашей.
Враги Церкви захватывают власть над Нею и Ее достоянием силою смертоносного оружия, а вы противостаньте им силою веры вашей, вашего властного всенародного вопля, который остановит безумцев и покажет им, что не имеют они права называть себя поборниками народного блага, строителями новой жизни по велению народного разума, ибо действуют даже прямо противно совести народной.
А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас, возлюбленные чада Церкви, зовем вас на эти страдания вместе с собою словами святого апостола: "Кто ны разлучит от любве Божия: скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч".
А вы, братие архипастыри и пастыри, не медля ни одного часа в вашем духовном делании, с пламенной ревностью зовите чад ваших на защиту попираемых ныне прав Церкви Православной, немедленно устрояйте духовные союзы, зовите не нуждою, а доброю волею становиться в ряды духовных борцов, которые силе внешней противопоставят силу своего святого воодушевления, и мы твердо уповаем, что враги Церкви будут посрамлены и расточатся силою креста Христова, ибо непреложно обетование Самого Божественного Крестоносца: "Созижду Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ей".
После государственного переворота и перед подписанием унизительного для России Брест-Литовского мира во время всеобщего революционного хаоса и анархии в стране Тамбов еще слывет вполне благополучным городом благодаря тому, что не признал самозваной власти большевиков. Ему еще неведомы те потрясения и несчастия, которые в страну принесла советская власть. Городом, как и прежде, управляет городская управа, которая подчиняется Временному Губернскому Исполкому. В это время в Тамбов из Петрограда, Москвы, Саратова и других городов к своим родственникам приезжает довольно много беженцев, которые бегут оттуда, спасая свою жизнь и жизнь своих близких. Население города в это время резко возрастает. Беженцы рассказывают горожанам о тех ужасах, которые происходят там, где уже укрепилась советская власть, которая отменила частную собственность, аннулировала все вложенные в банки вклады, отменила пенсии и все социальные пособия, отняла все, что наживалось не одним поколением, иногда не одну сотню лет, все население превращая в бездомных люмпенов и, наконец, решив произвести национализацию женщин. Все, что хорошо работало без всяких сбоев, будь то пекарни, бани, прачечные, магазины и т. д., - все отнималось и лишалось хозяев — просто погибало и разрушалось. Тамбовцы тогда все это считали временным недоразумением и как могли помогали всем эти людям, деля с ними свой кров и хлеб до лучших времен. Однако и тут беда стояла уже у самого порога.
Коммунисты прилагают все силы, чтобы покончить со сложившейся ситуацией в Тамбове и многих уездах Тамбовской губернии, не желающих признавать советской власти. Из Петрограда сюда непрерывно прибывает агентура коммунистов, приезжавших в город под видом беженцев. Очень многие из них оседают в пригородном поселке городского типа "Порохового завода", который был основан по личной инициативе Николая II (сегодня это город Котовск, носящий имя уголовного каторжника и палача тамбовского крестьянства). В поселке вся эта братва и остается до нужного времени, созревая гнойным нарывом, готовая прорваться вооруженным переворотом в Тамбове, при поддержке тех, кто для этого уже осел в самом городе. К весне 1918 года под покровом ночи им удается совершить переворот в городе. Ночью, как воры, они пробрались в город, соединившись с теми, кто их там уже ждал. Заговорщиками захватываются все жизненно важные точки и объявляется советская власть. Затем подобные действия проделываются с различными вариациями и в губернии. Закрепившись в губернском Тамбове, большевики начинают советизацию уездов. Из уездных центров по волостям ими для этой цели направляются так называемые "летучие отряды" для организации на местах советов. Часто не находя для этого в волостях подходящих людей, большевики ставят в советах людей, привезенных с собою, — в основном лиц с криминальным прошлым. "Летучие отряды", как правило, наполовину состоят из «интернационалистов», то есть немцев, австрийцев, мадьяр, иногда турок, а также латышей и китайцев, плохо знавших русский язык. Другая половина состояла из большевиков-коммунистов, левых эсеров, анархо-коммунистов и различных люмпенов, большей частью выпущенных с каторги и из тюрем после Февральской революции 1917 года, которых тогда хорошо использовали в своих целях коммунисты.
Кстати, надо оговориться о латышах. Иногда латышами называли немцев, австрийцев и мадьяр-венгров (это было широко распространено в то время). И это делалось не зря, так как все «интернационалисты» не говорили по-русски, как и большая часть латышей. Но латыши были российскими подданными, а те нет, и поэтому их всех в пропагандистских целях выдавали за латышей, чтобы скрыть подлинный состав «интернационалистов», так как те были во время войны врагами России, но оказались военнопленными. От запада до Владивостока — везде были эти мнимые «латыши». Если посчитать их всех, то оказалось бы, что в Латвии не проживает такого количества населения. Другое дело китайцы и турецкие военнопленные (последних также выдавали за кавказцев). Так вот: все "летучие отряды" наполовину состояли из иноземцев и наполовину из нашего отечественного отребья. Отряды Красной гвардии были от советской власти наделены большими полномочиями и в их задачу входило не только создание местных советов, но и расстрелы священников, офицеров и сельской интеллигенции. Советская власть своими врагами считала не только богатых и зажиточных крестьян, но и тех, кто был пограмотнее. Все они считались вредными элементами.
Сегодня еще помнят во многих деревнях и селах "Красную Соню" (С.Н. Гельберг), которая командовала "летучим отрядом", состоявшим из революционных матросов, анархистов и мадьяр. "Красная Соня" начала действовать весной 1918 года. Приходя в деревню или село, она в первую очередь приступала к ликвидации всех вышеназванных лиц и создавала там советы в основном из пьяниц и люмпенов, ибо трудовые крестьяне туда входить не хотели. "Красную Соню" еще звали "Кровавой Соней" — оба этих прозвища она вполне заслужила, так как любила собственноручно расстреливать офицеров, священников и гимназистов. Это она проделывала с огромным удовольствием. "Красная Соня", по всей видимости, была не совсем психически нормальна, так как любила наслаждаться мучениями своих жертв, расстреливая их на глазах жен и детей, да еще всячески глумясь над своими жертвами. Молва народа о ней разлеталась не в одном уезде, и люди, никогда не видевшие ее в глаза, хорошо знали о ней. После ее ухода из села созданные ею советы тут же сами разбегались, а она направлялась в новые места. Там она опять мучила и расстреливала людей.
Для крестьян все это было ново и не вызывало никакой радости. Так они воочию столкнулись с тем, как создавалась советская власть. И тамбовские крестьяне не хотели для себя такой власти. А коммунисты хотели подчинить их страхом и, запугав, склонить силой на свою сторону, дав понять, что с ними шутки плохи. Однако скоро ужас от первых выступлений Сони и других ей подобных стал сменяться волей к сопротивлению. Многие крестьяне побывали на фронтах мировой войны и привезли с собою оружие. Там, где еще не побывали "летучие отряды" новой власти, крестьяне начали создавать самооборону. Они посменно стали дежурить на колокольнях церквей, откуда был хороший обзор близлежащей местности, и установили связь с соседними деревнями и селами, с которыми можно было объединиться и дать отпор этим наглым установителям новой власти. При приближении к селу или деревне "летучего отряда" крестьяне оповещали колоколом свою деревню и посылали мальчишек в близлежащие деревни за подмогой, а сами занимали оборону. Прочно заняв позиции, они вступали в бой с «летучками» и ждали подмоги от соседей, которая обязательно подходила. Так, ранней весной 1918 года, начиналась крестьянская война в Тамбовской губернии, которая продлилась более трех лет. Отряд "Красной Сони" вскоре был разбит и уничтожен крестьянами, а Соня была взята живой и невредимой, и по приговору нескольких сел посажена на кол, где ей пришлось умирать в течение трех дней. Так жестокость порождала ответную жестокость.
