Прощальный поцелуй у ВИП зоны и не желающие размыкаться руки (а «Солдатом» были разыграны проводы его в очередную командировку), выбили слезу у женщины-пограничника, с которой уже существовала заведомая договоренность, и Весну пропустили не только в зал ожидания, но и к самому самолету, и даже в салон «Боинга», где она наконец поняла в чем дело. Детский крик радости разорвал суету снующих между сиденьями пассажиров, заставив их, прислушивающимися, застыть на долю секунды.
Восторг этот не прекращался все две недели, потому как кроме этого поддерживался не только чувствами и утоляемой жаждой друг друга, но и покупками, поездками и ресторанчиками.
Пляж, купание, прогулки, уединение в узких улочках старых испанских городков, прямо таки пышущих историей и древностью, занимали все их время. Маленький «Сеат», взятый на прокат, не успевал заправляться, а нескончаемые дороги приводили влюбленных в места, где романтизм и чувственность возводились в квадрат сентиментальностью и счастьем, пылавших в душах Алексея и Весны.
Одно обстоятельство лишь слегка омрачило пребывание пары на Иберийском полуострове или на современный лад – Пиренейском, и было связано со встречей с Андреем в одном ресторанчике в отеле «Марбелье клаб», где в числе других, по секрету была затронута тема, озвученная несколько месяцев назад, касавшаяся именно девушки. Когда вторые половины, как это принято у женщин, вместе пошли пудрить носик в уборную, «Малой» высказал комплемент в адрес спутницы «Солдата», и сразу перешёл к сути:
– Лех, только пойми правильно, когда ты в прошлый раз приезжал…, ну когда мы тебя втроем встретили, помнишь…, так вот, «Лысый» вопрос тогда поднял, правда тебе ничего тогда не сказали, да и я че-то забыл предупредить. Короче, девочку эту твою менты ищут…, не знаю что там за делюга, знаю, что подставил ее Серегин пацаненок, он у него исполнитель – мясо безмозглое, к тому же наркоша. Дразнят его «Профессором»…
– Ну помню, такое тело – не мытое, не чесанное…
– Это он сейчас таким стал…, жить ему кажется не долго осталось, но вот…, кстати, он же ее и с наркотой подставил, правда говорит, что она его кинула…
– Тааак…
– Дослушай, не кипишуй… В общем, Серега этого стрелка «закопает», если уже не закопал, но кажется…, она о тебе то ничего не знает?… Где ты ее нашел то? Наверняка снова какая-то душещипательная история? Ладно, думай сам… Дааа… Так вот, если этим двоим покажется, что она опасна…, сам понимаешь, к чему это привести может.
– Ну и какой выход?
– Оптимально, конечно, расстаться, но тут все понятно – без вариантов…
– Я не знаю, Андрюх, какая у тебя в этом роль…, но я тебе доверяю, хотя бы потому, что больше не кому! Потому, и сам пойми, и этим передай: завалю любого, кто хоть посмотрит на нее косо. А так, как хочешь, так и говори…
– Леха, Леха, влюбленность заканчивается, а преданность будет или нет, кто знает, а здесь все же соратники…
– Соратник, ёкер-макер, ты историю моей семьи примерно знаешь, далеко не всё конечно…, а потому жить я буду только сегодняшним днем, потому как завтрашнего у меня просто нет! И тебе это лучше меня известно. Может, конечно, всего этого говорить не стоило, но я повторюсь – тебе я верю! Сможешь меня о чем-то предупредить, как сейчас – я твой должник… Ладно, ты то как, может переедешь в другую страну, рядом с этими двумя…, Андрюх, светанешься ты… Деньги есть, к комфорту ты привык, валил бы уж в какую-нибудь папуасию не за дорого, целее будешь, да и я за тобой следом, смотришь и жив останусь!
– Леха, да я вне криминала, ничего не сделал, все открыто, плачу налоги, под своей фамилией живу, скоро гражданство получу, ко мне претензий быть не может…
– Ты сам то в это веришь?!
– Да начальный капитал у всех в России криминальный, а я нигде не засветился, на мне не жизней чужих нет – вообще ни-че-го! Я и на Родине то был пять лет назад последний раз…, да неее, Лех, не о чем переживать, да и менты знакомые…, вон Дима Баженов с МУРа – не хухры-мухры, а начальник «убойного отдела», между прочем. Так он вообще, говорит, о нас ничего нет в информационных базах…
– А обо мне?
– Ну ты то вроде бы… блин, не буду врать, но лучше кажется не попадаться!
– Слышал такого Мартына Силуянова?
– Бывший «важняк» с нашего УВД, кажется под «Петрушей» хаживал…
– Угууу, сейчас в МУРе, и копает будь здоров… Интервью тут намедне его одно видел…
– И я его видел… – Лицо Андрея посерьезнело и в голосе появились напряженные нотки:
– Не на тебя ли он намекал?!
– Не знаю, но кажется не повезет тому, кто подпадет под его руку – все свалить на одного хочет, слышал сколько он жмуров навешал, правда с такими эпитетами, хоть бюст на родине за заслуги перед Отечеством ставь. Не нравится мне это.
– Да насобирал он – и десяток таких, как ты не справится… – Алексей посмотрел в глаза Андрея и не увидел никакой подозрительности, но про себя подумал: «Действительно, сложно представить, что бы все это один человек начудить мог, и здесь я для всех вне подозрения… Однако начудил же…, и здесь за аналитику бюст на родине нужно этому милиционеру ставить»…
Из-за угла показались барышни, и напоследок «Малой» сказал:
– Кто знает, я вообще не за убийства, но может выйти так, что другого выхода не останется…, дааамы, вы прооосто не отразимы… – Последнее сказанное Андреем было не типично для него, что и удивило «Солдата» – это не просто соскользнуло с языка, но было фразой выразившей внутреннее беспокойство, и на то, по всей видимости, были причины. «Сотый» прекрасно понимал – время все проявит, пока…, а что пока? – Фешенебельный ресторан, шикарный ужин, любимая женщина, относительное спокойствие…, жизнь во всех ее приятных проявлениях…, жизнь, пока они здесь…, и кажется «медовый полумесяц» удается ему на славу…
* * *
По возвращению в столицу, имея на руках новое задание по какому-то очередному авторитету, Алексей прежде всего пошел на поводу терзаемой его мысли, в отношении духовника, о необходимости которого говорил отец Иоанн еще пол года назад. «Солдат» совершенно не мог понять, как все это могло связаться в один клубок, ведь этому человеку придется узнать массу такого, от чего волосы не просто встанут дыбом, но выпадут, а гражданский долг заставит идти по известному адресу.
Поскольку спираль событий, как он заметил не раскручивалась, а напротив – скручивалась, и уже почти сжатая до упора, вот – вот могла лопнуть, и это состояние усугублялось новым моментом и витком жизни, в котором появился еще один человек, падающий в этот же штопор, поскольку Весна тоже, хочет она этого или нет, понимает или не понимает, но очевидно, что разделит его судьбу.
Интуиция и что-то более глубокое, внутренне независимое от его собственных желаний, толкали на встречу к предложению батюшки. В конце-концов решив, что от еще одного разговора от него не убудет, «Солдат» позвонил протоиерею и уже через пол часа сидел и пил чай с черничным варением в одной из служебных пристроек подворья храма.
Священник пребывал в хорошем расположении духа, и казалось ничего сказанное пришедшим не могло изменить его настроение:
– С чем пожаловали, дорогой Алексей?
– Отче…, пол года прошло…
– Дааа…
– Помните наш последний разговор о необходимости духовника?
– В общих чертах… – не уж то сподобились?
– Да кто меня знает!..
– Кому нужно – Тот знает! Господь – вездесущ и всевидящ…, положитесь на Него…
– Да яяя…, знаете ли грешным, как вы говорите, делом, задумался…
– Полезное занятие – дааа…
– И уж не знаю, как вообще…, ну скажем, священникам верить…, я на вашего брата насмотрелся – у иных и кортежи сопровождения больше чем у авторитетов, богато и даже роскошно живут, ну нет у меня, глядя на все это доверия, а есть церковь…, таккк там батюшке и вовсе как сыру в меду живется…, а чем выше сан, тем…, да что говорить то, сами все знаете!
– Смотрю я на вас и думаю, откуда такой молодой – и такой прозорливый. Все то видит, все то знает, во всем самую суть выделить может. Рассуждаете, мил человек, как святой и право осуждать имеющий. Одно «но», что-то я иконки с вашим то ликом в церквах не рассмотрел, может и есть где, да я не видел!.. Вы случайно о святом преподобном Силуане то Афонском – об одном из светочей православия, не слыхивали?
– Че-то вы батюшка резко берете… Не слышал…
– Почитали бы, есть там строки, дословно не помню, но суть в следующем – говорит он в защиту святого Иоанна Кронштадтского, и именно о том, что зависть людей, осуждающих его, основой своей имеет богатство протоиерея. Конечно, и тройка лошадей с каретой, одна из лучших, и одеяния, и еще что-то вызывали и зависть, и злобу у его противников, даже среди и воцерковленных, и среди сан носящих. Но вот слова сказанные в защиту издревле одинаково звучали, мол, обладающему Духом Святым богатство вредить не может! Такому человеку одинаково живется с достатком и без. Вспомним Иова многострадального, все отнято было: и дети, и богатство, и здоровье, и положение, и семья, а не пошел против Создателя, оставшись Ему преданным и возымел все вновь и многократно…, дааа… Синод тогда, кстати, вместо того, что бы защищать будущего святого, проверку за проверкой учреждал, ну… на то воля Божия… – тем больше и крепче правда просияла, теперь не опровержима святость его… дааа.
