Тем временем юноша выпрашивал официальное разрешение покинуть школу. Это разрешение всегда давалось, а если юноша был беден, он получал подарок из кладовых тельпочкалли.
В период подготовки к свадьбе пара должна была выслушивать множество сказанных из лучших побуждений советов от старших. Кроме того, есть подозрения, что молодых изрядно поддразнивали, хотя записей об этом не сохранилось. Отцы обращались к сыновьям с такими словами:
«Делай то, что тебе предназначено. Трудись, сажай деревья и работай в поте лица своего. Не бросай свою ношу, не позволяй себе лениться. Ибо, если ты будешь нерадив и ленив, ты не сможешь обеспечить себя или твою жену и детей… Люби и будь милосерден. Не будь гордецом и не делай зла другим. Будь хорошо воспитан и вежлив, и тебя будут любить и уважать… Почитай и слушайся старших… Не жалуйся и не отвечай грубо своим родителям или тем, кто советует тебе трудиться».
Сорита приводит пример советов матери своей дочери:
«Когда родители твои дают тебе мужа, не будь непочтительна с ним. Почитай и слушайся его и с радостью делай то, что тебе сказано. Не отворачивай от него лица своего, а если он обидит тебя, забудь об этом. Если он живет только твоим трудом, не презирай его за это, не будь сварлива или нелюбезна с ним, ибо тогда ты погрешишь против Бога, а твой муж будет сердиться на тебя. Скажи ему кротко о том, что, по-твоему, ему следует сделать. Не обижай его и не говори обидных слов ему перед чужими людьми и даже наедине с ним, потому что тогда ты навредишь и себе, и вина в этом будет только твоя».
Таким образом, хозяином был муж дома, но женщина многое могла сказать по поводу ведения дома, и, выходя замуж, она не теряла своих прав гражданина. Она могла владеть собственностью, заключать сделки и заниматься коммерцией, могла возбуждать иски в судах. И могла ходатайствовать о разводе, если ее муж плохо обращался с ней. Обычно ее обязанностей как домохозяйки и матери было достаточно, чтобы занять все ее время. От женщины не ждали, что она будет делать карьеру, но при определенных обстоятельствах она могла стать профессиональной акушеркой, свахой или целительницей, хотя эти занятия, как правило, были уделом пожилых, умудренных опытом женщин.
Шестнадцатилетняя девушка на пороге замужества была более занята проблемами обустройства дома, чем выбором карьеры, и по мере того, как приближался день церемонии, подготовка к свадьбе поглощала все ее внимание. Семья невесты устраивала самое пышное празднество, которое могла себе позволить, приглашала родственников и друзей, бывших учителей жениха и всех именитых людей деревни или по соседству. В течение двух-трех дней перед пиршеством женщины занимались приготовлением тамале и украшением дома цветами.
В полдень начинали прибывать гости с подарками невесте, затем все приступали к трапезе, которая придерживалась обычной ацтекской традиции, с речами, поздравляющими всех. Во второй половине дня невесту готовили к церемонии. Она купалась, мыла волосы, украшала лицо желтой косметической смесью, покрывала руки и ноги красными перьями. Одетая в свое лучшее платье, она сидела на возвышении у огня, ожидая других гостей, на этот раз старших из семьи жениха, которые приходили поприветствовать ее и пожелать ей счастья.
Когда солнце заходило, свадебная процессия отправлялась к дому жениха. Первыми шли родственники жениха, затем невеста, которую нес на спине сват, и, наконец, шли родственники и неженатые друзья и подруги невесты, все они несли факелы из сосны. Распевая песни и выкрикивая добрые пожелания, процессия двигалась по улицам к дому, где родители жениха встречали девушку и провожали ее к жениху, сидящему на циновке возле очага.
Здесь происходил свадебный обряд. Пара опрыскивала друг друга благовониями, затем садилась на циновки у очага. Сначала им преподносили традиционные подарки. Жених получал набедренную повязку и накидку от матери невесты, в то время как его мать дарила невесте юбку и блузу. Наконец, пару в буквальном смысле слова соединяли – сваха скрепляла накидку жениха и блузу невесты. Теперь они считались мужем и женой. Двое старых мужчин и две старые женщины, выступавшие в роли свидетелей, воскуряли благовония, а затем выносили блюдо из тушеной индейки, маисовые лепешки и тамале. Затем следовали длительные наставления относительно того, как молодоженам следует вести себя, потом, наконец, все могли расслабиться, начинали петь и танцевать, есть и (тем, кому позволял возраст) пить много октли.
Праздник продолжался до тех пор, пока молодежь не выбивалась из сил, а старики не напивались, но молодожены рано удалялись в спальню, чтобы начать четырехдневные бессонные молитвы, покидая комнату только в полдень и полночь, когда они воскуряли благовония на семейном алтаре. На пятый день они выходили, чтобы вымыться в парной. Союз благословлялся жрецом, который окроплял молодоженов водой, и празднества завершались еще одним пиршеством.
Количество жен, которое мог иметь мужчина, не ограничивалось, при условии, что он в состоянии был содержать их всех. Из экономических соображений обычный мужчина воздерживался от многоженства, но среди знати было обычным делом иметь вторую жену. Хроники утверждают, что Нецауальпилли из Тескоко имел более 2 тысяч жен и 144 ребенка, но эти цифры представляются чрезмерными даже для правителя государства. Монтесуме приписывают 19 детей, Тесосомоку – 11, семьи Ашайякатля и Ауитсотля были не больше. С определенностью можно сказать, что семьи, принадлежащие к высшему классу, обычно были полигамными и что – по крайней мере, среди знати – вторые жены требовали свои собственные жилища, личных слуг и нянек.
Среди женщин одна признавалась главной женой. Только она имела право на проведение полноценного свадебного обряда, описанного выше, и в домашнем обиходе имела преимущественное положение среди остальных. Главная жена правителя считалась официальной супругой, и наследник трона обычно избирался из числа ее сыновей. Однако вторые жены тоже считались законными супругами. Их сыновья признавались официальными единокровными братьями сыновей главной жены и, в силу положения отца, становились знатью. У второй жены не было причин стыдиться своего положения в доме, часто ею становилась красивая и умная женщина, чье простое происхождение не позволяло ей занять положение главной жены.
В стране, где войны и жертвоприношения отнимали значительную часть мужского населения, были очевидны преимущества полигамии. Система вторых жен имела и политический смысл – позволяла правителю родниться посредством браков с другими династиями. Многие подобные союзы возникали скорее по дипломатическим причинам, чем по любви, и ацтекская история показывает, что они не всегда были счастливыми.
Наказанием за прелюбодеяние была смерть путем побивания камнями или удавления, но несчастливый брак мог окончиться разводом. Мужчина имел право развестись с женой, если она пренебрегала своими домашними обязанностями, была сварлива или не могла иметь детей, но жена имела право потребовать развода, если муж бил ее, бросил ее или не смог обеспечить содержание детей и их образование. Развод был делом непростым: дело рассматривалось в суде, где целью судей было добиться примирения сторон. Если супруги настаивали на разводе, судьи добивались соглашения по совместной собственности. Если мужчину признавали виновным в оставлении семьи, жена получала свободу, ей передавалась опека над детьми, кроме того, она получала половину всей собственности, нажитой супругами в браке.
Разведенные люди имели право еще раз вступить в брак, и это даже поощрялось. Вдовы, число которых было велико у нации, постоянно ведущей войны, также могли повторно выйти замуж. Часто женщин, мужья которых погибли, брали вторыми женами братья мужей – это поддерживало семейную сплоченность и обеспечивало родственниц.
Ацтеки не испытывали страха перед смертью, но их жизнь никогда не была далекой от мыслей о ней. Неизбежность смерти – вечная тема в поэзии науатль, и отношение к ней хорошо отражено в песне, приписываемой правителю-философу Нецауалькойотлю:
Даже нефрит разобьется,
Даже золото разрушится,
Даже перья птицы кетсаль износятся.
Никто не живет вечно на этой земле:
Только на краткий миг мы здесь.
А что после смерти? Вопрос этот задается в следующей поэме:
Куда мы уходим, ах, куда же мы уходим?
Будем ли мы там мертвы, или там есть жизнь?
Будет ли снова существование?
Испытаем ли мы снова радость Дающего Жизнь?
Есть только один ответ, и он дан в этой поэме:
Получим ли мы вторую жизнь?
Твое сердце знает ответ:
Только раз мы приходим на эту землю.
Смерть была исчезновением жизни на земле. Прерывались все связи с теми, кто оставался жить, и не было никакой надежды на возрождение.
