В любом случае нельзя допускать посторонних жертв – это уже похоже на терроризм, а этих ребят он сам недолюбливал, хотя, скажем принципы борьбы баскской «ЭТА» ему импонировали. От них отдавало каким-то обреченным благородством, конечно, имеются в виду акции, не несущие жертвы, и прежде всего, по причине своевременного предупреждения властей о заложенных взрывных устройствах, что в принципе сводило почти все усилия боевиков на нет.
Итак, никаких случайных жертв быть не должно – это и было кредо всех его работ, не исключая и сегодняшнего грядущего покушения. «Сотый» совершенно четко понимал, что риск этого возрастает в случае применения еще одного звена в виде электроники и механики, вставленного между им и пулей, которую он должен не только послать в сторону известную ему одному, но и безошибочно направить ее. Уверенность была и прежде всего из-за имеющейся возможности прекратить стрельбу в любое время. Для этого необходимо было просто переключить тумблер ведения огня в обратное положение…
…Сегодняшний день не был тяжелым для бизнесмена и он наслаждался преклонением пред собой всех, кого встречал на своем пути, даже соплеменники, те из них, кто прошел пламя войны и подобных ему считавших слабаками, пользующимися завоеванными, в борьбе с «этими русскими», считая этих коммерсов клопами, возомнившими о себе слишком много, отдавали ему дань уважения. Виною тому была врожденная национальная гордость за себя перед любым и желание быть выше и сильнее всех остальных. Но уважающий себя человек, прежде должен научиться уважать других.
Сегодня почему-то даже боевики, перепахавшие все леса Малого Кавказского хребта благоговели, попадаясь ему навстречу. Хотя один человек смотрел все же на него свысока, ничего не боясь, с чувством собственного достоинства – этот америкашка Пол, ну этот-то своего дождется, тоже «дятел», он даже не чеченец, а считает, что имеет право на голос. Как говорят русские: «залез свиным рылом в калачный ряд!».
Сегодняшний вечер обещал быть приятным во всех отношениях. Несмотря на свою цивилизованность, образованность и тягу к гламурному бомонду, он любил «зажечь» так, что бы рушилось все окружающее его пространство. Кажущаяся улыбчивость и располагающая внешность не были обманчивы, но только на небольшие промежутки времени. Когда все надоедало, то действительно – надоедало. Этот разговор в настойчивых тонах с этим звездно-полосатым Тэймонтом уже набил оскомину, что не удалось преодолеть двумя смачными дорожками порошка, аккуратно рассыпанного по хрустальному, переливающемуся всеми цветами радуги, подносу…
…В совмещенных окулярах бинокля появилась группка мужчин, среди которых явно выделялся своей уверенной расслабленностью Умаров. Невысокий ростом, худоба и копна серебренеющих волос, с еще черными прожилками – не наоборот, как было в позапрошлом году, когда он случайно с ним столкнулся, и чуть было не допустил заварушку с его охраной из-за нежелания уступать проезд одним и невозможности сделать это у другого.
… Нудное для хозяина отеля сегодня уже прошло, осталось приятное, и начать нужно было с выбора одной из двух девочек, появившихся в одном из его магазинов, расположенных в фойе. Можно было просто их вызвать куда-нибудь и наслаждаться их вынужденной безотказностью, но так было не интересно, и Джабраил направился в сторону бликующей, от пола до потолка радужным блеском, стеклянной витрине…, стеклянную же дверь ему открывала прекрасная нимфа с длинными, мелковьющимися волосами, глаза ее буквально горели огнем бывалого хищника, готового заглотить его целиком, лишь бы что-то за это поиметь.
Он перевел взгляд, ища еще одну претендентку, по слухам та была недотрога – вот настоящая интригующая цель…
…«Цель» подошла к витрине – стене, часть ее открылась усилиями кокотки, поедавшей входящего глазами – этого не было видно, но ощущалось даже издалека и Алексеем. Еще шаг и «чех» попадал в сектор обстрела. «Сотый» вперился взглядом в экран дисплея, сжимая пульт, подстраивая джойстиками перекрестие к предполагаемому месту остановки – рядом с тоже блондинкой, в коротенькой юбке. Это была новая девица и судя по всему именно к ней, как к новому товару, «купец» и направлялся…
…Девушка что-то переписывала с витрины и чуть наклонилась, обрез короткой юбочки приоткрыл начало ложбинок бедер под ягодицами, что заставило резко остановиться кавказца. Не в силах оторвать глаза от мерно качающейся части тела, он проговорил с ленцой и почти незаметным специфическим акцентом:
– И чем сегодня порадуете?!
– Ой, простите, ааа… вы же…, ой, я сейчас позову…
– Не нужно никого, что я хотел – уже нашел… – После этих слов его мозг пронзило какое-то неприятное предчувствие, отозвавшееся горечью во рту у самого корня языка, что заставило сглотнуть слюну и поморщить нос…
…«Дааа, формы у барышни действительно – ничего себе, особенно то место, куда засмотрелся этот «гооост столыцы» – не зацепить бы… Ну пора…» – это то, о чем подумал «Сотый», уже перестав наводить на цель. Он не стал извращаться, выцеливая голову – слишком мало шансов, что она останется на месте после одновременных, пусть и маленьких, но взрывов, ведь она может дернуться от попадания осколка или воздействия от звуковой волны, а вот тело вряд ли за такой короткий промежуток времени сильно поменяет свое положение в пространстве.
Палец коснулся тумблера включающего передатчик на исполнительные устройства детонаторов и тягу спускового крючка. Интуитивный импульс, говорящий о своевременности гулким и жарким комком откуда-то из щитовидной железы, выбил небольшую слезу, одновременно с резким изменением положения маленького рычажка: «Дааа… – это вам не спусковой крючок, дергай как хочешь…»
…Джабраил поймал себя на мысли, что горчинка во рту появилась после того, как он мельком зацепил взглядом какую-то картинку в виде красного сердечка, прикрепленного к стеклу. Как-то все это… Он начал поворачивать голову к соблазнительной натуре, которой в мыслях уже обладал, впрочем его любвеобильность могла охватить и ту, которая ему открыла дверь… – на этой мысли что-то начало происходить… – картинка со стекла вдруг начала резко приближаться и приблизившись совсем близко…, кажется, начала разлетаться на куски, но как-то медленно…, иии следом, что-то обожгло грудь… Это обжегшее ощущение смешалось с мощным толчком, увлекающим его…, и куда-то удаляющимся потолком… Нет, не так – куда-то удаляющимся всем…
…Если бы видеокамера могла передавать все в замедленном темпе, то «Солдат» увидел бы медленно разлетающиеся на тысячи кусочков стекляшки, между которыми, словно пытаясь не зацепить их, старательно пробираются, вращаясь вокруг своей оси цилиндры сходящие на конус передним концом, некоторые из них, все же зацепившиеся, меняют свою траекторию на непредсказуемую, но продолжают настойчиво двигаться в сторону, стоящего и поворачивающего голову, мужчины, лицо которого пока выглядело недовольным, будто он раскусил что-то противное во рту…
Цилиндрики приближаются все ближе, некоторым из них удается пробиться, не касаясь блестяшек, а пятый и последующие вообще летят уже через пустоту, успевают вонзиться, войти в тело и изуродовать человека, прорывая дорогие пиджак и рубашку, передавая ему свою инерцию, толкающую, заставляющую, поменять положение в пространстве, удивляя, пугая, завораживая…, на самом деле, просто отбирая жизнь…
Умаров, на глазах изумленной барышни плюхается на пол, на его простреленную и изрешеченную грудь парашютиком опускается, надорванное в нескольких местах, как и его настоящее, красное сердечко, прикрывавшее еще секунды назад пластиковую взрывчатку. Лишь только бумага касается разорванной пулями материи одежды, как из под неё вытекает небольшая струйка бурого цвета, прокладывая тоненькую дорожку, по пути впитываясь мгновенно, исчезает, как и последний стук выталкивающего его, настоящего, сердца…
…Оружие продолжает стрелять… «Сотый» переводит тумблер в прежнее положение, но грохот не умолкает!!!.. Крупный мужчина от стойки рецепшн срывается с места в сторону, только ему одному известную, через два шага сталкиваясь с высокой женщиной, держащей за руку девочку-подростка, сбивает их с ног, как пушинки, которые в полете пересекают траекторию выстрелов…
…Алексей точно помнил и ясно видел, что на пути следования поражающих, все и вся пуль, перед выстрелами, кроме Умарова никого не было, остальное было не важно… Ему что-то показалось, но наверное лишь показалось, правда оставив ужасно неприятный осадок и какое-то предчувствие. Поделившись им с «Санчесом», глаза которого горели огнем почти испытанного оргазма, он услышал в ответ:
– Шеф, тут такое…, а ты по-доз-ре-ние, да мы в свое время о такой приблуде и не мечтали, вот это горизонты… – это же в любой папуасии любого президента, да что там…, да ты не расстраивайся, я приемник с твоим…, этим…, ну по-кадровым видеомагом законектил, так что все на пленке осталось…
