Изнеженность была главной причиной краха римских легионов: эти грозные воины, которые носили шлем, щит и панцирь (кожаный с нашитыми металлическими пластинами) или кольчугу во времена Сципиона под жарким африканским солнцем, позже нашли их слишком тяжелыми в прохладном климате Германии и Галлии, а потом империя была утрачена (Западная Римская, погибшая в 476 г., Восточная Римская (Византийская) держалась еще почти тысячу лет – до 1453 г. – Ред.).
Я уже отмечал, что не следует возбуждать слишком большое презрение к противнику, чтобы моральный дух солдат не был поколеблен, если они встретят решительное сопротивление. Наполеон под Йеной, обращаясь к войскам Ланна (1769–1809, маршал Франции. – Ред.), хвалил прусскую кавалерию, но обещал, что она ничего не сможет сделать со штыками его «египтян» (т. е. прошедших Египетский поход. – Ред.).
Офицеры и войска должны быть предостережены от этой внезапной паники, которая часто охватывает самые храбрые армии, если они недостаточно дисциплинированны и поэтому не осознают, что в порядке самая верная надежда на спасение. Не из-за отсутствия храбрости сто тысяч турок были побиты принцем Евгением Савойским под Петервардейном в 1716 г. и Румянцевым при Кагуле. Это произошло потому, что были отбиты неорганизованные атаки турок, после чего каждый из них поддался своим личным побуждениям, и потому, что они сражались каждый по отдельности, а не упорядоченной массой. Армия, охваченная паникой, подобным же образом находится в деморализованном состоянии, потому что, как только в ее рядах возник беспорядок, всякие согласованные действия каждого становятся невозможными. В этом случае голос офицеров уже больше не слышен, невозможно совершать никакого маневра для возобновления сражения, и нет никакого спасения, за исключением позорного бегства.
Нации с сильным воображением особенно подвержены панике, и никакие мощные институты и опытные лидеры не смогут от этого излечить. Даже французы, военная доблесть которых (при умелом руководстве) никогда не ставилась под сомнение, часто совершали поспешные движения такого рода, которые были из ряда вон выходящими. Мы можем привести в пример неподобающую панику, которая охватила пехоту маршала Виллара, после того как французы выиграли битву при Фридлингене в 1702 году. То же самое случилось с пехотой Наполеона после победы при Ваграме 5–6 июля 1809 года, когда противник совершал отступление по всему фронту. Еще более необычный случай представляло собой бегство 97-й полубригады, силой в пятнадцать тысяч штыков, при осаде Генуи перед отрядом кавалерии. Два дня спустя те же самые солдаты взяли форт Даймонд в ходе одного из самых ожесточенных штурмов, отмеченных в современной истории.
Все-таки представляется, что легче убедить храбрецов в том, что смерть настигает быстрее и неотвратимее тех, кто бежит в беспорядке, чем тех, кто остается стоять плечом к плечу, образуя незыблемый фронт перед противником, или тех, кто сразу же сплачивается, когда их ряды в какой-то момент оказываются разорванными. В этом отношении русская армия может быть взята за образец для всех остальных. Причина стойкости, которую она продемонстрировала при всех отступлениях, заключается в той же степени в характере русской нации, в свойственных этой нации инстинктах и качествах прирожденных воинов, как и в наличии великолепных институтов дисциплины. Действительно, пробуждение воображения не всегда является причиной внесения беспорядка в ряды, причиной этого часто является отсутствие привычки к порядку, а пренебрежение мерами предосторожности со стороны военачальников по поддержанию этого порядка усугубляет ситуацию. Я часто поражался безразличию большинства генералов в этом вопросе. Они не только не снисходили до того, чтобы принять самые незначительные меры предосторожности, чтобы дать нужное направление небольшим отрядам или разобщенным группам, но и игнорировали любые сигналы к тому, чтобы объединить в каждой дивизии все отряды, которые могли быть рассеяны в результате сиюминутной паники или не встречающего сопротивления натиска противника и были даже недовольны тем, что кому-то из них нужно было думать о принятии таких предосторожностей. И все-таки самое очевидное мужество и самая жесткая дисциплина часто бывают бессильными для того, чтобы исправить колоссальный беспорядок, который может быть в огромной степени устранен использованием сигналов к сплочению рядов для различных дивизий. Это верно, что бывают случаи, когда всех людских ресурсов недостаточно для поддержания порядка – тогда, когда физические страдания людей настолько велики, что солдаты остаются глухи ко всяким призывам, и когда их офицеры находят невозможным сделать что-либо для того, чтобы организовать их, – как это было при отступлении французов из России в 1812 году. Если не принимать во внимание эти исключительные случаи, хорошие привычки к порядку, хорошо продуманные меры по сплочению и хорошая дисциплина чаще всего будут успешными, если и не предотвратят нарушение рядов, то, по крайней мере, быстро его восстановят.
Теперь настало время для того, чтобы отвлечься от этого раздела, о котором я только хотел рассказать в общих чертах, и продолжить, обращаясь к рассмотрению предметов чисто военного характера.
Искусство войны, независимо от его политической и моральной сторон, состоит из пяти основных частей, а именно: стратегии, большой тактики, логистики, тактики различных родов войск и инженерного искусства. Мы рассмотрим первые три раздела и начнем с их определения. Для того чтобы это сделать, мы будем следовать порядку действий военачальника в условиях объявленной войны, когда он начинает с вопросов величайшей важности, таких как план кампании, а потом опускается до необходимых деталей. Тактика, напротив, начинается с деталей и доходит до комбинаций и обобщения, необходимого для формирования великой армии и управления ею.
Мы будем предполагать, что армия заняла поле боя, – первой заботой ее командующего должно быть согласие с главой государства по вопросу характера войны. Затем он должен внимательно изучить театр войны и выбрать наиболее подходящую операционную базу, принимая во внимание границы государства и границы его союзников.
Выбор этой базы и намеченная к достижению цель служат основанием для определения операционной зоны. Генерал наметит первый объект своих операций и изберет операционную линию, ведущую к этому пункту, либо как временную линию, либо как постоянную, давая ей наиболее выгодное направление, а именно такое, которое обещает наибольшее число благоприятных возможностей при наименьшем риске. Армия, двигающаяся по этой операционной линии, будет образовывать операционный или стратегический фронт. Временные позиции, которые будут занимать армейские корпуса на этом операционном фронте или на линии обороны, будут стратегическими позициями.
Когда армия подойдет к своему первому объекту и встретит сопротивление противника, она будет или атаковать его, или маневрировать, чтобы вынудить его к отступлению; и с этой целью она изберет одну или две стратегические маневренные линии, которые, будучи временными, могут несколько отклоняться от общей оперативной линии, с коей их не следует смешивать.
Чтобы связать стратегический фронт с тылами, по мере продвижения вперед устанавливаются линии снабжения, складов и т. п.
Если операционные линии до некоторой степени растянутся в глубину и на угрожающей близости появятся неприятельские отряды, то эти отряды либо атакуются и рассеиваются, либо за ними можно просто наблюдать, или же операции против неприятеля могут быть продолжены, не отвлекаясь на второстепенные отряды. Если выбор остановится на последнем, то результатом будет образование двойного стратегического фронта и необходимость выделения крупных сил.
Если армия приблизится к намеченному объекту, а противник захочет оказать сопротивление, то произойдет сражение; если столкновение это окажется нерешительным, то сражение возобновится; если армия одержит победу, то она продолжит продвижение к намеченной цели либо будет наступать, избрав себе вторую цель. Если содержание первого объекта заключается в овладении важной крепостью, то начинается осада. Если армия недостаточно многочисленна, чтобы продолжать свое продвижение, оставив позади осадный корпус, то она займет стратегическую позицию, чтобы прикрыть осаду; таким образом, наполеоновская армия в Италии в 1796 году, едва насчитывавшая пятьдесят тысяч бойцов, не смогла пройти мимо Мантуи и проникнуть в глубь Австрии, оставляя за стенами этой крепости двадцатипятитысячное войско противника и имея перед собой еще сорок тысяч на двойной линии Тироля и Фриуля.
Если же армия достаточно сильна для того, чтобы извлечь больше выгод из победы, или же если не приходится иметь дело с осадой, то она двигается на второй, еще более важный объект. Если этот пункт находится на известном удалении, будет крайне важно создать себе промежуточный опорный пункт. С этой целью создается временная база посредством одного или двух уже занятых городов; если это сделать невозможно, то можно отрядить небольшой стратегический резерв, который будет прикрывать тыл, а также заложить склады, используя временные укрепления. Если армии придется переправляться через значительные реки, то в спешном порядке будут построены предмостные укрепления, а если эти мосты будут находиться внутри окруженных стенами городов, то придется возвести несколько укреплений, чтобы усилить обороноспособность и обеспечить безопасность временной базы или стратегического резерва, который может разместиться в этих пунктах.
