И здесь митинг. Снимаем. На камеру обращают внимание.
– У нас все нормально, это у вас в Москве ненормально!
– Зачем вы оппозицию поддерживаете, она в меньшинстве!
– Наш президент – Джохар, и он знает, что делает!
Идем в Министерство внутренних дел. Пешком от дворца Дудаева недалеко. Хочется узнать мнение чеченских милиционеров: будет война или нет? Проходим кинотеатр «Юбилейный», кафе «Татабани». Из кустов выныривает и пересекает наш путь разведгруппа. Да-да! Самые настоящие рэксы! Автоматчик, снайпер, связист. Человек десять. У гранатометчика из-за спины, как стрелы из колчана, торчат остроносые гранаты к «РПГ-7». Двигаются гуськом, будто в лесу. Ничего себе… Мирные жители… Волшебный город этот Грозный. Чего здесь только не увидишь. А ведь это Россия, юридически…
Глава дудаевского МВД Аюб Сашуев
Министр внутренних дел Чечни Аюб Сатуев у себя в кабинете. Блин! Вылитый Роберт Де Ниро! Похож, точно похож! Правда, в американском камуфляже, форменной кепи на голове! Смотрится такой Де Ниро, мягко говоря, несуразно. Рядом в углу дед в папахе и с бородой. Видать, советник. Или родственник. Ну не охранник же?
– Будет война?
– С кем?
– Возьмет оппозиция Грозный?
– Грозный?! (Дед в углу аж захрюкал от смеха.)
Хозяин кабинета подался вперед, округлил глаза и воздел палец в потолок. «Да они даже общественный туалет не возьмут в Грозном, я вам клянусь это!»
Да… И это Россия? Это россияне? Здесь про Москву, про Владивосток с Калининградом давно забыли. Тут власть делят! Позиция, оппозиция! А на федеральный центр они все глядят, как на временное недоразумение! Дайте, мол, главный вопрос решить, а с второстепенными мы потом разберемся! Как там Борис Николаевич Ельцин сказал: «Берите свободы, кто сколько сможет!» И здесь взяли! Прям откусили! Как бы не поперхнулись!
Следующее посещение Грозного. Октябрь. Опять летим через Владикавказ. Это Северная Осетия. Мы в местном репортерском агентстве «Иринформ». Готовимся к выезду. Ира Таболова, руководитель, добрая, милая женщина, которая опекала нас потом еще сто раз, теперь участливо интересуется:
– Как же вы поедете?
– Да вот так, возьмем да поедем!
На столе салат из корейской морковки, вареная курица и коньяк. Я в завязке. Рыбаков и Коляда себя особо не сдерживают. Вечереет. Коньяк заканчивается, пора ехать. До Черменского круга. Там Ингушетия. Дальше надо ловить другую тачку. После осетино-ингушской резни, что произошла здесь два года назад, соседи друг к другу не ездят. Могут убить.
Так, мы у круга. Пулеметные гнезда, обложенные мешками с песком. Три отдельных милицейских поста. Федеральный, ингушский и осетинский. Из каждого торчат наготове стволы. Парни в касках и бронежилетах. С неспокойным, настороженным взглядом. Дружба народов по-современному. Останавливаем машины. Есть тачка! «Нива». Водитель – мужчина лет сорока. Зовут Муса. Высокий, смуглый, суровый на вид. Из Грозного.
– Вы куда, в Грозный? Отлично, нам по пути!
Оператор с инженером, раскачиваясь на нетвердых ногах (коньяк действует), перегружают в «Ниву» бронежилеты, камеру и штатив. У Рыбакова из кармана торчит антенна «уоки-токи». Рация. Муса чуть поднимает бровь (чеченцу лишние эмоции не положены):
– Точно пресса?
– Да точно, кто ж еще.
Сколько я спорил, еще в Москве, по поводу этих раций и бронежилетов… «Вова! Не надо их брать!» У Рыбакова один аргумент: «Импортники уже давно так ездят!» И мы поехали. Идиоты.
Минут пятнадцать движения – остановка. Вынужденная. На дороге люди. Точнее, партизаны. Точнее, банда атамана Махно – кавказский вариант! У кого дробовик, у кого «ПК». Лица бородатые и весьма недобрые. Скидывают свои берданки с плеч, целятся в нас. Выкрикивают вопросы с непривычным акцентом:
– Ктэ тэкие?!
– Репортеры, Москва!
Я вылез – ничего не поделаешь, нам здесь не рады, объясняться надо.
– Шпэоны!
– Какие шпионы, к Дудаеву едем, в Грозный, во дворец!
– А ктэ вас тэм ждет?!
Фамилия человека из аппарата Удугова, которую мне продиктовали по телефону, как-то сама собой выпрыгнула из моей головы. Ее просто вытеснили мысли о наших возможных перспективах на этой большой дороге. Забыл! Вокруг машины группируются «нежные существа». Они как из позапрошлого века. Овчинные тулупы, бороды и папахи:
– Да это шпэоны, кэнчать их нэдэ!
Трясущимися пальцами я перелистываю записную книжку. «Секундочку, товарищи, секундочку…» Вот же, забыл! Б…, как не кстати! Где она, эта фамилия… И записал ведь красной ручкой на полях… Нашел! Нашел!!!
– Да, вот! Ширвани Пашаев! И телефон есть! Вот, товарищи! Свяжитесь, пожалуйста, он ждет нас во дворце!
Боже мой, как не вовремя! Хлопнув дверью, из машины вываливается Коляда. Черт, ну куда ты, милый… Инженер молодецки задирает бровь. Голос его тоненький, почти детский…
– У нас проблемы?
– Да вот… Сейчас расстреляют…
Огромный бородач, у которого пулемет на бычьей шее смотрится, как амулет, требует открыть заднюю дверцу. Я смотрю на Мусу. Он молчит. В черных глазах тоска.
– О! Эбдула!!! Смэтрите, что у нэх тут!
А что смотреть? Обычный шпионский набор: рации, бронежилеты! Меня тут же берут за ворот и волокут с дороги вниз. В кювет. Легко, как манекен. Уже не нужный в хозяйстве. Сопротивляться нет сил. Да я даже не пробую. Коленки обмякли, в желудке неприятно щекотно. Вот и все. Как бестолково… Так не хочется… Сколько раз потом на трофейных пленках я видел, как вот так же боевики хватали за шиворот наших пленных, кидали на землю и стреляли в их дергающиеся тела…
– Стойте! Да подождите же вы! Ждут их во дворце. Связался я!
Чеченский милиционер, или просто человек в форменном милицейском кителе, надетом на синюю спортивную «олимпийку», появляется, как говорится, очень и очень кстати.
– Ждут их там, пускай проезжают!
Оставшуюся дорогу мы едем без слов. Когда заезжаем в Грозный, Муса произносит:
– Поздно уже. Переночуете у меня. Квартира в микрорайоне. Утром заеду и кину вас к дворцу.
Мы едим вареную курицу с хлебом, пьем лимонад и молчим. Свет в предоставленной квартире Муса посоветовал не включать. Приехали…
В конце ноября девяносто четвертого мы все еще оставались в Чечне. Делегации, переговоры, уговоры… Никто еще не встал и не сказал громко: «Война – это хорошо!» Но она все-таки началась. Пару дней назад Грозный атаковала чеченская оппозиция. Та самая, которую мы снимали два месяца тому назад. У нее, оказывается, и танки есть! Это был самый первый штурм Грозного. И самый, мягко говоря, неудачный. На улицах дымилась исковерканная броня. Рядом лежали сгоревшие трупы танкистов. На проспекте Фронтовиков, ближе к рынку, на заборе висела оторванная голова. В танковом шлемофоне. В подвалах МВД и ДГБ теперь сидят пленные российские солдаты и офицеры. Откуда? По телевизору заявили: это наемники – и никаких гвоздей. Дикие гуси, солдаты удачи! Мускулистые, загорелые парни, палящие из пулеметов во все стороны, с дымящимися сигарами в жемчужных зубах! Так я видел в кино. Но пленные выглядят совсем по-другому. Они грязные, жалкие и обескураженные. Прессе с ними можно общаться без ограничений. Они пожимают плечами.
– Как это – мы не российские военнослужащие?
– Да вот так! Ваш же министр Грачев от вас отказался!
Действительно. Раз наемники, значит, кто-то нанял. Логично? Вручил танки, боеприпасы, автоматы-пулеметы, и айда на штурм! Значит, есть в стране «кто-то» с такими ресурсами! И этот «кто-то» берет города! Пытается взять. Неизвестная сила?
Знакомлюсь с одним из захваченных дудаевцами офицеров. Старший лейтенант Ростопко Алексей Викторович. Серая куртка. Серый свитер. Очень похож на Шарапова из «Место встречи изменить нельзя».
– Два дня я после штурма плутал. Потом на трассе «Ростов – Баку» меня взяли. Сразу сюда, где мои товарищи. Обвинения не предъявляли. Но показания даем.
– Леш, а как ты вообще сюда попал?
– Я в 35758 служил. В воинской части. Кантемировка. Побеседовали из ФСК. Рассказали сказку. Мол, сгоняешь в Чечню. На прогулку. А заодно и денег дадут.
Над пленными не издеваются, не простреливают коленки, не отрезают головы. Такие еще не пришли времена. Водят, показывают прессе и делегациям, как диковинных обезьян. А делегации эти частят из Москвы одна за другой. Ну как же! Надо засветиться, на фоне событий.
В подвале дворца боевики. Старая «афганская» форма. Беседуем. У одного зеленая повязка на черных как смоль волосах. Хрипловатый приятный голос.
– Мы все здесь смертники! Опять репрессии? Сорок четвертого года не будет! Солдаты, что приезжают, им есть куда отсюда идти. Россия большая! А нам – некуда деться. Остается только здесь умереть! И мы будем умирать! Когда «новости» преподносят, что чеченцы – одни кровопийцы, это не правда! Надо говорить правду, если она есть! Если дружить – давайте дружить! Если быть врагами – пожалуйста, мы будем врагами!
