Довольно заметным изданием стал также девятитомник «Антология мирового анекдота», выпущенный в Киеве в середине 1990-х годов. Каждый из томов посвящен конкретной теме (политическому анекдоту, детскому анекдоту, анекдоту об интеллигентах и пр.) и имеет внутреннюю нумерацию приведенных записей. Издание претендует на презентацию всех мировых анекдотических традиций, но, несмотря на использование коллективом авторов впечатляющего круга отечественных и зарубежных источников, естественно, таковой не является. Под каждым текстом указана нация – «производитель» анекдота, но в большинстве случаев совершенно произвольно: так, в издании встречаются дословные перепечатки из более ранних сборников советских анекдотов с указанием того, что данный сюжет имел хождение в Ассирии, Непале, Венесуэле и пр. В десятитомнике воспроизведены 16 103 текста, однако огромная часть из них вообще не является анекдотами, а несколько сотен представляют собой повторы – каждый том готовил свой коллектив составителей и, судя по результату, они слабо координировали свою работу. Судьба издания довольно стандартна – несмотря на то, что процент недостоверной информации в девятитомнике зашкаливает, он получил популярность у издателей как источник текстов – цитаты из него можно найти во множестве современных сборников анекдотов. Мы использовали 459 записей из данного издания, давших нам немногим больше двух сотен сюжетов в статусе «сомнительных».
Весьма качественным изданием стал сборник украинского фольклора времен СССР, подготовленный запорожским писателем и журналистом Филиппом Юриком [ЮП 2003]. В послесловии автор пишет, что толчком к сбору фольклора для него стала книга «Украинские пословицы и поговорки», выпущенная издательством «Днепр» в 1984 году, вернее, ее раздел «В.И. Ленин. Коммунистическая партия». Столкнувшись со множеством фальсификаций устной традиции, автор понемногу стал сам собирать украинский фольклор. В начале девяностых он вел постоянную рубрику «Только Сталин на стене» в украинском журнале «Перец», в 2003 выпустил свое собрание отдельной книгой с тем же названием. В нее вошли тексты разных жанров – частушки, пословицы, песни, анекдоты – последних насчитывается 177, из которых 58 сюжетов в прочих источниках не фиксировались.
В издание было включено 8019 записей из сборников. При этом по рассмотренным источникам текстов, выдаваемых фиксаторами за анекдот, фиксируется значительно больше. В первую очередь это «анекдоты» из коллекции Н.В. Соколовой (см. раздел «Собрание анекдотов Н.В. Соколовой») – ввиду ее очевидных авторских амбиций, записи из последней редакции ее собрания, не обладающие пуантом, отличающим анекдот современного типа от прочих жанров, не были включены в указатель даже в статусе сомнительных сюжетов. Не были включены не имеющие пуанта тексты из ряда изданных в эмиграции сборников [КС 1928, 1932; СА 1927], а также тексты, представляющие собой дословную перепечатку авторских острот из подцензурной советской периодики. Ни в каких статистических подсчетах не учитывались более семи сотен записей из эмигрантских сборников, представляющие собой дословное – или подвергшееся незначительной редакторской правке – воспроизведение текстов из сборников-предшественников.
Как уже отмечено выше, в Указатель не вошли десятки тысяч записей из постсоветских сборников – тексты из них включались в Указатель, только если в них был зафиксирован новый по отношению к уже имеющимся записям вариант сюжета или же если включение ссылки на независимую запись было необходимо для констатации устного распространения анекдота.
Несмотря на избирательное отношение к текстам из сборников, этот вид источников стал самым значительным для данного Указателя, дав чуть более восьми тысяч записей (83 % от общего числа используемых текстов). Количество записей из сборников сопоставимо с количеством записей из прочих источников только для сюжетов, получивших распространение в довоенное время, – для послевоенного времени источниковая база Указателя представлена фактически только сборниками, а записи в прочих видах источников практически сходят на нет.
Делопроизводственная документация
Тексты политических анекдотов советского периода фиксировались и в документах официального делопроизводства. К ним относятся записи в судебных делах, доносах и сводках о настроениях населения.
Информационно-аналитические сводки о настроениях населения составлялись каждые 1 – 5 дней в информационных отделах ОГПУ – НКВД, а также местными партийными органами и содержали подробные описания реакции людей на происходящие в стране события155. До начала девяностых эти документы были строго засекречены, к тому же из соображений безопасности потерявшие актуальность сводки зачастую уничтожались. Только во второй половине девяностых годов они начали публиковаться156, наряду с прочими документами, способными в той или иной мере пролить свет на общественные настроения – письмами «во власть»157 и пр. В эти сводки часто попадала информация о политическом фольклоре. Впервые на записи анекдотов в подобного рода источниках обратил внимание питерский историк С.А. Шинкарчук в 1995 году. По его утверждению, в каждой третьей сводке были упоминания об анекдотчиках (анекдотистах)158, нередко фиксировались тексты анекдотов. Однако серьезной работы по выявлению в сводках о настроениях населения записей политического фольклора никем не проводилось. Причиной этого, на наш взгляд, в первую очередь является отсутствие крупных публикаций сводок «низового уровня». Так, крупнейшее издание сводок о настроениях населения «Лубянка – Сталину о положении в стране» включает в себя резюмирующие сводки, дающие представление о положении дел в стране, но лишенные записей интересующих нас текстов. Сводки, составлявшиеся на местах и содержащие тексты анекдотов, публиковались очень мало.
Плохо изучены записи политического фольклора в судебных делах – в нашем распоряжении есть считанные единицы подобного рода записей, в большинстве своем это записи из доносов или свидетельских показаний [БА 2002, МЭ 2008, ШВ 2004 и пр.]. К сожалению, судебные дела рассматриваемого периода находятся на ведомственном хранении и недоступны исследователям, однако толика информации из них доступна нам во вторичных по отношению к уголовным делам источникам. Так, например, записи анекдотов можно найти в материалах прокурорского контроля за следствием, оформлявшегося в виде надзорного дела (производства), которое заводили в органах прокуратуры параллельно с ведшимися следственными органами уголовными делами в соответствии с их поднадзорностью. Кроме того, подобного рода дела заводились и задним числом при пересмотре дела по жалобе осужденного159. По материалам Верховного Суда СССР и Отдела по надзору за следствием в органах государственной безопасности Прокуратуры СССР, хранящимся в ГАРФ, был составлен аннотированный каталог документов обо всех «антисоветских проявлениях» и политических репрессиях, применяемых на основании статьи 58.10 Уголовного кодекса РСФСР с марта 1953 года по 1991 год [КМЭ 1999], давший нам более 50 записей политических анекдотов, в большинстве случаев имевших хождение в слабообразованных слоях населения – т.е. тексты, принадлежащие более демократической, самой интересной для исследователя, традиции. К особенностям записей в данной группе источников можно отнести хорошую хронологическую локализацию сюжета (верхней границы его возникновения). Выявленные тексты позволяют выделить ряд особенностей записи текстов политических анекдотов в источниках подобного рода. Далеко не всегда в нашем распоряжении оказывается полная запись текста анекдота. Часто следователь сам до конца не понимал анекдот или использовал при записи обороты, приводящие к потере смысла. Нередко следователи делали вставки в текст, чтобы сгладить его антисоветский смысл – см., к примеру, записи 793D и 852A.
Записи из не доступных в данный момент исследователям судебных дел попали в источники других видов – в качестве примера можно привести книги историка повседневности Г.В. Андреевского «Москва: 1920 – 1930 годы» [АГ 1998] и «Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1930 – 1940-е годы» [АГ 2003]. Автор использовал выписки с текстами антисоветских анекдотов из уголовных дел, к которым он имел доступ в период работы в системе Генеральной прокуратуры.
В целом записи в источниках этого вида представляют серьезную ценность для изучения устной традиции рассматриваемого периода – помимо текстов анекдотов, фиксация которых порою датирована с точностью до одного дня, они часто содержат подробную информацию о рассказчиках и слушателях анекдотов – их возраст, национальность, уровень образования и пр. При этом абсолютное большинство источников этого вида недоступны для исследователей, в результате чего в Указатель вошла лишь 61 запись из делопроизводственной документации.
