Служитель демонического культа — «эдура», что по-сингальски значит «знаток», «мастер». Называют их еще и «якадура», в переводе это вроде как «мастер изгнания демонов», так как «яка» — означает «дух» или «демон». Сингалы искренне верят в демонов, наделяют их необычной силой, большим ростом. Они страшны лицом, зубасты и клыкасты, и живут очень долго. Их привлекают запахи жареного, ароматы духов и мыла, так что лучше к вечеру ничего не жарить и не мыться, особенно в полночь — любимое время для бесчинства демонов.
От них можно откупиться жертвоприношениями, помогают также заговоры и талисманы. Но уж если встретишься с яка лицом к лицу, лучше всего искать укрытия в воде.
Абеи глубоко вздохнул, заметив на наших лицах недоверчивое выражение, и сказал:
— Я сам этому не верил, пока не оказался однажды совершенно один в лесу. Внезапно в листве мелькнула страшная рожа, я вскрикнул, а это существо, наверняка яка, дико захохотало и побежало к ручью, где стало сильно плескаться, шуметь и ухать, стараясь испугать меня. Теперь поверили?
Поверили мы или нет, но рассказы о демонах-яка, причиняющих зло людям, насылающим на них болезни, мы слышали уже неоднократно. Кроме того, в наших музеях видели ритуальные маски, изображающие духов различных болезней: слепоты, паралича, язвы. Самый страшный из демонов может наслать аж восемнадцать хворей.
И вот от всех этих болезней и напастей со стороны демонов и должен спасать своих односельчан колдун-эдура. Хотя почувствовавший недомогание может вначале обратиться к «ведарале», почтенной и уважаемой личности в сингальской деревне, исповедующей «науку о продлении жизни» с помощью народной медицины. Ведарала врачует в основном снадобьями из лекарственных растений, животных и растительных жиров, а также минералов.
Когда же такое лечение не помогает и больной начинает подозревать, что его сглазил или наслал порчу демон, он еще может попросить буддийского монаха прочесть соответствующие сутры над своей повинной головушкой и даже принять разные обеты послушания и смирения. А уж если и это не принесет ожидаемого облегчения, то остается один путь — идти к эдуре. Хотя...
Есть еще последняя перед этим инстанция: гадатель-шастракария, который должен объяснить природу болезни, поставить, так сказать, точный диагноз.
И прежде чем отдать нас в руки колдуна-эдуре, Абеи повел нас вначале к диагносту-шастракария. Вел он нас какими-то закоулками, чтобы избежать ненужных встреч, то есть дурного глаза.
Перешагнув через порог приличного дома, Абеи без слов вручает нашему благодетелю связку бетелевых листьев и кладет сверху серебряную монетку.
Шастракария молча берет листья, не спрашивая наших имен или цели пребывания в здешних местах, тем более нашего местожительства. Он все должен узнать, тщательно изучая прожилки на листьях бетеля, разглядывая их на свет. Напряженно хмуря лоб и закатывая глаза, врачеватель начинает выдавать сведения, в основном связанные с изъянами наших организмов и недугами, подчас довольно точно угадывая наши заболевания. Это бормотание продолжается долго. Он прерывает его только вопросами к нам:
— Верно ли я говорю?
— Есть ли у вас признаки этого недомогания?
— Испытываете ли вы боли? Наконец, диагност называет причину заболевания, связанного, конечно, с порчей, насланной злым демоном, и дает рекомендацию: в такое-то время обратиться к такому-то эдуре.
Нам сделать выбор несложно, так как в деревне, куда мы попали, имеется лишь единственный эдура.
Обычно эдуры принадлежат к низшим кастам, к примеру, барабанщикам, а иногда — парава, то есть рыбакам. Окружающие их сторонятся и относятся к ним несколько презрительно, как к чему-то нечистому.
— Эдура может быть и пьяницей, и обманщиком — этим никого не удивишь, — объясняет Абеи, — ведь ему приходится иметь дело с демонами, способными на вероломство и любую подлость.
Поэтому, конечно, не всякий может стать эдурой, образуется как бы особая каста жрецов или шаманов, которые по наследству передают свои знания. Роль эдуры в деревне важна, он окружен учениками, перенимающими его опыт, приемы врачевания, которые не должны забываться, пропасть, так как они помогают сохранять здоровье и жизнь окружающим.
Кроме разных колдовских приемов, эдура использует траволечение, народную медицину. Все это ученики перенимают у своего наставника во время приема больных.
Нас деревенский эдура принял в полутемной комнате, посреди которой стоял табурет, покрытый белой материей. На нем были разложены предметы, которые он заказал Абеи заранее. Мы таки решили провести очищение у эдуры перед дальней дорогой — то есть путешествием по острову — и обезопасить себя от козней яков.
Итак, на табурете лежали пять цветков (разных видов и окраски), благовонная палочка и свечка, а также какой-то порошок.
Эдура монотонным голосом начал читать заклинания, посыпая при этом порошком пол вокруг нас, чтобы, вероятно, прогнать из комнаты вездесущих яка. Желая совсем напугать их, он время от времени принимался громко кричать и топать ногами.
Затем он налил в чашку воды, насыпал туда немного порошка. Вода покраснела. В ней он выкрасил пучок ниток и дал нам их держать, не выпуская другой конец из своих рук.
Повторив несколько раз заклинания, эдура в конце ритуала повязал нам разноцветные нитки (уже заколдованные) выше локтя левой руки.
Но мы стали участниками обряда, где лишь произносятся заклинания и место освящается с помощью предметов. По-настоящему же свое колдовское, шаманское искусство эдура показывает в больших действах, где присутствуют носители зла — яка, с которыми он борется. Тут эдура своими заклинаниями оживляет духа яка в больном и сражается с ним в буквальном смысле, доводя себя до состояния крайнего экстаза. Тогда он вызывает этого яка, видит его и изгоняет своими заклинаниями.
Подчас разыгрываются большие представления, где эдура может изображать главного борца с яка или больного, отвлекающего на себя их внимание, и даже самого злонесущего яка. В различных сценах такого представления может быть много участников (все они в соответствующих костюмах и масках): и сами яка, и танцоры, подчас тоже перевоплощающиеся в демонов, и барабанщики.
Центральный момент — жертвоприношение для яка, причем это может быть, к примеру, курица с рисом, которую яка начинает с жадностью пожирать перед всем честным народом. А заканчивается такое театральное действо в полночь — излюбленное время яка, когда они охотятся за своими жертвами.
Чтобы читатель лучше представил происходящее во время этих ритуальных сборищ, стоит привести отрывок из книги «В глуши Цейлона», написанной известными русскими исследователями культуры сингалов А. М. и Л. А. Мерварт, побывавшими на острове в начале этого века. Авторы описывают церемонию заклинания духа восемнадцати болезней Махакола-санни, которому подчиняются демоны безумия, болей в желудке, озноба и т.д.
«...Шаман (эдура — прим. авт.) прыгал, приседая, вертелся с такой быстротой, что все его три юбки-волана раздувались колесом, как юбочки балерины. Пот катился с него градом, у него уже не хватало сил свистеть в дудку, и казалось, что сейчас он упадет в полном изнеможении.
Один за другим на вызов шамана явились восемнадцать дьяволов. Каждый имел свою особую маску и особую одежду. У некоторых одежда состояла из листьев. У некоторых вместо масок были только клыки, торчавшие изо рта...
Так пляски и заклинания продолжались целую ночь.
Около пяти часов утра появился один страшный демон. Его маска в темноте казалась черной. Среди угощений была и живая курица. Дьявол схватил курицу за шею и с воем, от которого кровь застыла у меня в жилах, завертелся волчком, а затем вцепился курице зубами в горло. Курица пронзительно кукарекала. Из перегрызенного горла тяжелыми темными каплями падала кровь. Черт скрылся за дверью...
Шаманы как-то разом ударили в свои там-тамы. Главный шаман пронзительно засвистел, закружился, и казалось, что он никогда не остановится. Даже у постороннего наблюдателя при виде этой пляски захватывало дыхание. Наконец он упал».
Может быть, и к лучшему, что мы не стали свидетелями подобного зрелища, а лишь участвовали в гадании простоватого деревенского колдуна-эдуры. Не знаю уж, насколько можно полагаться на его заговоры и всегда ли оправдывались его прогнозы, но в дальнейшем путешествии по Шри Ланке нам не встретилось ни одного страшного яка и нас не преследовали никакие напасти и злоключения.
Владимир Лебедев
Шри Ланка
Земля людей: Tallinn с двумя «Н»
На этот раз в Таллинн я ехал, как в Стокгольм, Копенгаген, со всеми подобающими в таких случаях формальностями и самочувствием; а когда на станции Нарва, спросонья подняв голову, увидел перед собой эстонских пограничников, мне даже показалось, что еду я в Осло.
