Генерал Меллентин констатирует[1087], что единственным успехом немецких войск на 160-километровом фронте от Сум до Северского Донца в августе были действия мд «Великая Германия» в районе Ахтырки.
Генерал Раус объясняет отступление из Харькова тем, что, несмотря на блестящие победы в оборонительных боях, дальше на юге события приняли крайне неблагоприятный оборот[1088].
Подводя итоги изложенному, в целом следует признать, что, в отличие от Орловской операции Красной армии, Белгородско-Харьковская наступательная операция «Полководец Румянцев» объективно имела крайне важное стратегическое значение. Прежде всего, в результате ее проведения германская армия утратила платформу снабжения и важнейший узел связности своей обороны на южном крыле Восточного фронта – город Харьков. Ведь Харьков являлся не только производственной, ремонтно-технической и снабженческой базой, но также центром рокадных и радиальных шоссейных и железнодорожных коммуникаций, в том числе магистральных, предоставляя контроль над сообщениями с Донбассом, Крымом, Кавказом, Поволжьем и Центральной Россией. Поэтому, как отметил Иван Конев[1089] (вслед за Адольфом Гитлером и германской пропагандой), этот город служил воротами, запирающими советским войскам путь на Украину. После его потери германские войска оказались ограничены в свободе маневра силами и средствами по рокадным коммуникациям вдоль линии фронта, а штаб ГА «Юг» должен был перестраивать всю систему оперативных и войсковых транспортных перевозок и снабжения, используя слабо развитую сеть второстепенных коммуникаций низкого качества и малой пропускной способности. В то же время три советских фронта – Воронежский, Степной и Юго-Западный – получили преимущество в подвижности и базу для бесперебойного обеспечения предметами снабжения при ведении боевых действий на территории Левобережной Украины.
Кроме этого, в ходе операции «Полководец Румянцев» советские войска продвинулись в южном и юго-западном направлении до 140 км, расширив фронт наступления до 300 км, и глубоко охватили северный фланг ГА «Юг», создав прямую и непосредственную угрозу окружения ее донбасской группировки. Такой замысел вполне мог быть реализован в связи с результатами Донецкой наступательной операции Юго-Западного и Южного фронтов. В сложившейся ситуации, опасаясь крупного окружения войск южного крыла ГА «Юг», 3 сентября фельдмаршал Манштейн начал санкционированный Гитлером отвод соединений 1-й танковой и 6-й армий примерно на 65 км на запад, на так называемую оборонительную линию «Черепаха» (нем. Schildkrüe). Однако 6 сентября оборона 4-й ТА вновь была прорвана силами советского ВорФ, армия оказалась расчленена на три группы, а штаб генерала Гота утратил управление войсками, начавшими стремительно отступать к Днепру, вследствие чего образовался разрыв на стыке групп армий «Центр» и «Юг»[1090].
По свидетельству маршала Москаленко[1091], в начале сентября 1943 года удар 40-й А ВорФ разорвал фронт немецкой 4-й ТА в междуречье Псела и Хорола, причем германским войскам, рассеченным здесь на две изолированные группы, так и не удалось вновь соединиться в ходе их дальнейшего отступления вплоть до Днепра, где остатки этих групп переправились на западный берег, но оказались настолько оторванными друг от друга, что фельдмаршалу Манштейну пришлось передать 24-й тк из 4-й ТА в состав действовавшей южнее 8-й А. В условиях возрастающего давления противника на всем фронте ГА «Юг» линия «Черепаха» также была прорвана, и Манштейн добился разрешения Гитлера на общее отступление. С 15 сентября немецкие войска начали отход к новому оборонительному рубежу по линии рек Днепр и Молочная – на участок Восточного вала, проходивший от Утлюкского лимана Азовского моря через горько-соленое Молочное озеро и далее по реке Молочная и среднему течению Днепра. При этом немцам, как и на Орловском плацдарме, пришлось широко использовать тактику «выжженной земли». Такая тактика способствовала успеху отступательного маневра, хотя немецким войскам и не удалось добиться полного уничтожения материальных ресурсов и депортации большей части трудоспособного и пригодного к воинской службе населения Левобережной Украины, что требовал специальный приказ рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера (Heinrich Himmler), согласно которому противник должен был найти действительно тотально сожженную и разрушенную страну. Для решения столь обширной задачи германские войска не располагали ни достаточным количеством личного состава и техники, ни средствами транспорта, ни временем.
Сам Иосиф Сталин в своем радиообращении к советскому народу 3 июля 1941 года, через 10 дней после начала войны Германии против СССР, призвал организовать беспощадную борьбу, чтобы враг не получил ни одной машины, ни одного литра бензина, ни одного куска хлеба[1092]. Сталин требовал уводить скот и увозить зерно, причем то, что нельзя эвакуировать, следовало уничтожить, взорвать мосты и дороги, сжечь леса и склады, создав врагу невыносимые условия. Это была даже не тактика, а настоящая стратегия «выжженной земли», при осуществлении которой советское военно-политическое руководство намного превзошло Гиммлера и Манштейна как в области замысла, так и в плане его практической реализации, тем более что германские войска за недостатком времени и средств не смогли применить тактику «выжженной земли» в полном объеме. Отступая, ГА «Юг» оставила Красной армии 1,6 млн тонн зерна, 2,9 млн голов скота и лошадей (по утверждению П. Кареля[1093], германские войска оставляли украинским крестьянам зерно и скот, чтобы обеспечить их жизнь до следующего урожая, хотя эти запасы немедленно реквизировались наступающей Красной армией), а также людские резервы – в советские войска было немедленно призвано около 80 тыс. жителей восточных областей Украины[1094]. Манштейн указывает[1095], что на реоккупированной территории Украины мобилизации в Красную армию подвергались все годные к службе лица мужского пола в возрасте до 60 лет, а местное население без исключения использовалось на работах военного характера.
С другой стороны, отступление ГА «Юг» на рубеж Днепра было успешно осуществлено не столько благодаря тактике «выжженной земли», сколько из-за ошибок советского командования. Несмотря на все достигнутые результаты, операция «Полководец Румянцев» по плану должна была привести к разгрому северного крыла ГА «Юг», окружению ее харьковской группировки и выходу в тыл германским армиям, удерживавшим Донецкий и Донбасский плацдармы. В итоге уже в августе ГА «Юг» могла понести катастрофическое поражение, что не позволило бы германскому командованию не только завязать борьбу на рубеже Днепра, но, видимо, даже удержать в своих руках до наступления зимы территорию Правобережной Украины. По ряду причин такого развития событий не произошло. Как заметил генерал Попель[1096], только на картах встретились могучие стрелы германского наступления, вылетевшие из Орла и Белгорода по плану операции «Цитадель». Точно так же лишь на картах Генерального штаба Красной армии сомкнулись вокруг Харькова могучие стрелы наступления советских войск, запланированного в рамках проведения операции «Полководец Румянцев». Одиннадцати общевойсковым и двум танковым армиям Воронежского и Степного фронтов не удалось окружить белгородско-харьковскую группировку противника, которая, по существу, оказалась вытеснена с занимаемых позиций аналогично Орловской группировке немцев. Нереализованным остался план советской Ставки Верховного Главнокомандования перерезать коммуникации северного крыла ГА «Юг» за счет глубокого прорыва танковых объединений в направлении Полтавы. Также не осуществился замысел командования Воронежского и Степного фронтов уничтожить 11-й ак оперативной группы «Кемпф» концентрическими ударами с флангов и фронта, а впоследствии не получилось окружить и ахтырскую группировку противника. Таким образом, обе стороны допустили в этом сражении серьезные оперативные просчеты и ошибки.
Крайне неудачное для немцев начало сражения явно связано с ошибочными решениями фельдмаршала Манштейна, который совершил серьезный просчет при организации обороны северного крыла ГА «Юг», ослабив находящиеся там силы с целью проведения частной наступательной операции на южном крыле, не являвшейся необходимой по условиям обстановки. Это позволило советским войскам в кратчайшие сроки осуществить стремительный и глубокий прорыв в тыл 4-й ТА генерала Гота силами более 1 тыс. танков в составе двух танковых армий и гвардейского танкового корпуса. В результате были ликвидированы все положительные для немцев результаты операции «Цитадель» и уничтожены длительные усилия по подготовке оборонительных рубежей на северном крыле ГА «Юг».
