В связи с изложенными неоднозначными качественными оценками результатов операции «Полководец Румянцев» особое значение для сравнительного анализа действий сторон в операции имеет соотношение потерь, позволяющее оценить соответствие между затратами и достигнутым результатом.
По данным, которые приводит фельдмаршал Манштейн[1103], к 27 августа общие потери ГА «Юг» по личному составу достигли 133 тыс. человек, из которых приблизительно 21 тыс. приходится на операцию «Цитадель». В то же время, по другим сведениям[1104], с 17 июля по 21 августа 1943 года 1-я ТА группы армий «Юг» потеряла свыше 27 тыс. человек, 6-я полевая А – около 24 тыс., а 4-я ТА и оперативная группа «Кемпф» с 21 по 31 июля понесли потери в количестве около 13 тыс. солдат и офицеров. Отсюда общие потери 4-й ТА и группы «Кемпф» в ходе Белгородско-Харьковской операции Красной армии составляют около 48 тыс. солдат и офицеров.
С другой стороны, потери германских войск в ходе обороны Орловского плацдарма достигли около 14 процентов от общего количества сил, задействованных в сражении (табл. 3, 4). Исходя из этого соотношения потери немцев на Белгородско-Харьковском направлении должны равняться примерно 50 тыс. военнослужащих (табл. 5, 6). Отсюда, учитывая погрешность при определении количества сил, дополнительно привлеченных к боевым действиям уже в ходе сражения, данные о потерях в размере 48–50 тыс. представляются достаточно достоверными.
Тогда общие потери групп армий «Центр» и «Юг» за все время Курской битвы составляют 194 тыс. человек. Это в целом согласуется с данными военного архива Германии и сведениями медицинской службы германских сухопутных войск, по которым людские потери немецких войск, принимавших участие в Курской битве в июле – августе 1943 года, составили от 178 до 184 тыс. человек, а также с информацией, что в результате наступательных операций Красной армии в Курской битве общие потери частей и соединений групп армий «Центр» и «Юг», действовавших на Орловском и Белгородско-Харьковском направлениях, достигли около 114 тыс. солдат и офицеров[1105].
Вместе с тем здесь следует заметить, что общие потери германской стороны в Курской битве в действительности, по-видимому, превышают указанную величину. В частности, принимая во внимание приведенные выше потери войск 4-й ТА и оперативной группы «Кемпф» с 21 по 31 июля, они достигают 207 тыс. человек. Кроме того, все указанные выше данные о потерях могут быть занижены, поскольку, например, согласно другим источникам информации, потери 6-й полевой армии вермахта в период с 17 июля по 3 августа составили свыше 21 тыс. солдат и офицеров[1106], а с 13 августа войска этой армии вновь приняли участие в активных боевых действиях, отражая наступление советского ЮФ, так что ее потери до 24 августа, вероятнее всего, превысили указанные выше 24 тыс. человек. Соответственно, по данным В. Золотарева[1107], в результате Курской битвы общие потери германской армии по личному составу достигли около 245 тыс. человек, из которых 57,7 тыс. выбыли из строя безвозвратно.
Наряду с этим следует обратить внимание на следующие данные: безвозвратные потери германских сухопутных войск убитыми и пропавшими без вести за июль и август 1943 года на всех фронтах насчитывают 160,5 тыс. солдат и офицеров (115,8 тыс. человек убитыми и 44,7 тыс. пропавшими без вести), тогда как общие потери на Восточном фронте – 474,7 тыс.[1108] Причем указанную величину общих потерь немцев на Востоке можно получить и расчетным путем, если исходить из того, что, во-первых, основная часть приведенных безвозвратных потерь приходится на советско-германский фронт (предположительно 90 процентов, то есть свыше 144 тыс. военнослужащих, учитывая ограниченный характер боевых действий на юге Европы в данный период), а во-вторых, принимая для немецких войск такое же среднее соотношение числа безвозвратных и санитарных потерь ранеными, как и для советских войск в Курской битве (то есть приблизительно 1:2,3[1109]). В том случае, если все это соответствует действительности, то приводимые выше потери немцев в Курской битве очень существенно занижены.
В августе 1943 года на центральном направлении советско-германского фронта войсками Западного и левого крыла Калининского фронтов проводилась Смоленская наступательная операция (с 7 августа по 2 октября), а на южном направлении войска Центрального, Воронежского, Степного, Юго-Западного и Южного фронтов решали задачи по овладению Донбассом (Донбасская наступательная операция с 13 августа по 22 сентября) и Левобережной Украиной (Черниговско-Полтавская наступательная операция с 26 августа по 30 сентября)[1110]. Следовательно, часть потерь немецких войск приходится на действия в ходе этих операций. Однако вряд ли допустимо, что в августе потери в связи с боями на других участках фронта оказались больше, чем в 50-дневной битве за Курск, Орел, Белгород и Харьков.
Принимая во внимание другие данные германской стороны, согласно которым с июля по октябрь 1943 года убыль личного состава в действующей армии на Восточном фронте составила 911 тыс. военнослужащих[1111], итоговую величину общих потерь немецких войск в Курской битве можно ориентировочно оценить в размере 350–360 тыс. человек (по мнению Б. Соколова – 360 тыс.[1112]), из которых безвозвратные потери составляют около одной трети, то есть 100–120 тыс. солдат и офицеров.
С другой стороны, занижение потерь немцами в некоторой степени компенсируется их аналогичным занижением с советской стороны, которая также учитывает свой урон в людях и технике исключительно формально, в рамках тех или иных операций, поэтому не указывает потери, понесенные соответствующими фронтовыми и армейскими частями, соединениями и объединениями вне Курской оборонительной (в период с 5 по 23 июля), а также Орловской (в период с 12 июля по 18 августа) и Белгородско-Харьковской (в период с 3 по 23 августа) операций[1113]. Вследствие этого соотношение потерь сторон в Курской битве можно более или менее точно определить только за периоды времени, наиболее близкие к времени проведения данных операций.
Потери артиллерии, понесенные 4-й ТА и оперативной группой «Кемпф» (8-й полевой А) за время с 3 по 23 августа, можно установить только по косвенным расчетам. Так, в начале сражения группировка германских войск, задействованная в боевых действиях против войск Воронежского и Степного фронтов, проводивших операцию «Полководец Румянцев», имела на вооружении около 3 тыс. орудий и минометов и состояла из 15 пехотных и 4 танковых дивизий (см. выше). Соответственно, на каждую дивизию приходилось в среднем 158 орудий и минометов. По окончании сражения, к 24–25 августа 1943 года, количество артиллерии в некоторых из пехотных и танковых дивизий, которые входили в эту группировку, – 39, 106, 161, 167, 168, 198, 282, 320-я пехотные дивизии, 6-я и 7-я танковые дивизии – составляло в среднем уже по 52,5 орудия в пехотных дивизиях и по 88 орудий – в танковых дивизиях[1114]. Учитывая, что штатное число орудий и минометов в немецких пехотных соединениях в 1943 году было практически равным друг другу (137 орудий и 138 минометов), а в танковых дивизиях в 1943–1944 годах число минометов составляло примерно одну четвертую часть всей артиллерии (от 54 до 70 минометов и от 222 до 205 орудий)[1115], в каждом из указанных выше соединений, по-видимому, в среднем должно было оставаться приблизительно 106 стволов: по 105 орудий и минометов в пехотных дивизиях, по 110 – в танковых дивизиях. Таким образом, потери артиллерии в каждом соединении составили около 33 процентов. Поскольку другие соединения из состава указанной группировки также вынесли ос новную тяжесть оборонительных боев на протяжении всего сражения за Белгородско-Харьковский плацдарм, в том числе вели боевые действия в условиях отступления, можно приближенно считать, что их потери были аналогичными. Следовательно, принимая во внимание корпусную и армейскую артиллерию, безвозвратные потери группировки в артиллерии ориентировочно составили до 35 процентов от первоначального количества в 3 тыс. орудий и минометов, или 1050 стволов.
Вместе с тем по ходу сражения германское командование дополнительно перебросило на Белгородско-Харьковское направление 3 пехотные (112, 223, 355-я), 4 танковые (3-я, «Рейх», «Мертвая голова», «Викинг»), 2 моторизованные (10-я, «Великая Германия») и 1 кавалерийскую дивизии, а также ряд отдельных танковых, артиллерийских и пехотных частей и подразделений. В танковых дивизиях к 24–25 августа 1943 года в среднем насчитывалось по 138 орудий[1116], следовательно, свыше 170 орудий и минометов (около 62 процентов от штатного количества артиллерии). Как видно, прибывавшие на Белгородско-Харьковский плацдарм танковые и моторизованные соединения даже по завершении сражения имели в среднем больше артиллерии, чем соединения 4-й ТА и оперативной группы «Кемпф» в начале наступления советских войск. Танковые и моторизованные дивизии задействовались в боевых действиях на протяжении меньшего времени, не принимали участия в длительном отступлении в условиях преследования со стороны противника, поэтому их потери, в том числе в орудиях и минометах, вероятнее всего, были гораздо меньше 35 процентов. Эти дивизии использовались в основном для ведения активных наступательных действий при нанесении контрударов на Богодуховском и Ахтырском направлениях, так что их безвозвратные потери в артиллерии можно ориентировочно принять равными тем потерям в артиллерии, которые германские войска понесли в ходе операции «Цитадель», – около 8 процентов от первоначального количества (840 из 10,8 тыс. орудий и минометов).
