Сам Эрдоган так оправдывает в прессе свое неудачное цитирование: “Это стихотворение было в учебниках, одобренных министром образования. Я изменил всего несколько слов. Я хотел привлечь внимание, воодушевить людей”.
Метин Кая, профессор Университета Мармара:
— Вздор. Тогда он еще искренне говорил что думает. Он ненавидит республику, демократию и свободу. Хорошо, что его посадили. Жаль, что сидел недолго.
Джунейд Запсу, бизнесмен и друг Эрдогана, так истолковывает тот приговор:
— Его посадили, потому что правящие партии и военные осознали его силу. Дело было не в религии, просто надо было, чтобы люди не из истеблишмента не получали сильного влияния.
В 1999 году тысячи сторонников провожали Эрдогана в тюрьму. Тысячи ждали его освобождения.
Мустафа Акьол, журналист Turkish Daily News:
— Он вышел другим человеком. Я думал, что с ним как с политиком покончено. Но это было только начало. В тюрьме он понял, что призывы к войне никуда его не приведут. Тюрьма сделала его демократом.
Профессор Кая:
— Вздор. Если сегодня он изображает из себя демократа, то лишь затем, чтобы вновь не очутиться в тюрьме. Все это takkiye, старая исламская школа обмана и введения в заблуждение. Мусульманин для блага своей семьи и религии может врать столько, сколько влезет. Якобы даже Коран ему это позволяет. Эрдоган врет, чтобы ввести в Турции шариат.
Как Эрдоган европеизирует Турцию
Когда в 2002 году АКР впервые выиграла выборы, профессор Кая был потрясен. Знаменитые усы Эрдогана красовались на первых полосах газет во всем мире. “Конец турецкой демократии?” — задавались вопросом журналисты.
Эрдоган всем терпеливо объяснял, что вовсе нет.
— Я изменился, — говорил он. — Я уже умею отличать частную жизнь от публичной. Как частное лицо я, разумеется, мусульманин. Но моя партия — это светская партия с либеральной программой. Турецкий вариант христианской демократии.
Согласно этой логике Эрдоган-премьер подавал руку женщинам без угрызений совести. Но в личной жизни даже своей жене он не подаст руки никогда в жизни.
Судимость не позволила Эрдогану возглавить правительство. Поэтому премьером стал Абдулла Гюль. Но за веревочки дергал Эрдоган. Несмотря на то что формально он не занимал какого-либо ответственного поста, вскоре после выборов Джордж Буш пригласил его в Белый дом.
— Мы оба верим в провидение. И потому будем прекрасными партнерами, — сказал Буш.
И ошибся.
Спустя несколько месяцев турецкий парламент голосами оппозиции и некоторых представителей правящей партии не разрешил США использовать турецкие базы для нападения на Ирак. Впервые за несколько десятилетий Турция в чем-то отказала Америке. Американцы были шокированы.
Чуть позже AKP внесла поправки в законодательство — отныне Эрдоган мог возглавить правительство. Едва ли не с первого дня он удивил всех — начал проводить самую проевропейскую политику в истории страны. Он постоянно приглашал в Анкару чиновников Евросоюза и как лев сражался за членство Турции в ЕС.
Урал Акюзюм говорит:
— Я сам не понимаю, как это возможно, что он так рьяно принялся за дело. Такой парадокс возможен только в Турции: правоверный мусульманин толкает свою страну в “христианский клуб”.
Фехми Кору, журналист, друг Эрдогана:
— Он увидел, что у мусульман там больше свобод, чем в Турции. Вот почему он хочет перенести их право к нам.
Вести переговоры Эрдоган поручил бывшему продавцу ковров.
— Моя семья триста лет торгует с немцами, французами и англичанами. Поверьте, я знаю, как это делать, — похвалялся новоиспеченный руководитель.
Мурат Эрдемли:
— Для него переговоры с Евросоюзом — это бизнес.
Наконец Эрдоган приступил к реформам. Курдам разрешил использовать свой язык и открывать школы (еще недавно за публичное использование курдского, даже на базаре, грозила тюрьма).
В вопросе Кипра, тридцать лет назад оккупированного турецкой армией, он принял вопреки протурецким властям острова так называемый план Аннана[9]. И сказал, что Кипр может войти в Евросоюз как единое государство. Конфликт не удалось решить из-за сопротивления греков-киприотов.
Эрдоган созвал первую открытую конференцию по вопросу геноцида армян в начале ХХ века. Право голоса на ней получили историки, называющие события тех лет геноцидом. Однако примерно в то же время перед стамбульским судом предстал Орхан Памук, который в интервью упомянул об “убийствах тысяч армян”.
— Это хорошо демонстрирует разницу между исламистами и кемалистами, — говорит один турецкий журналист, пожелавший остаться анонимом. — Кемалисты держат Ататюрка в банке с формалином и пытаются с ним согласовывать каждый политический шаг. Это почти что спиритический сеанс: приспособить слова Отца Турок к эпохе интернета и мобильных телефонов. Раз Ататюрк не вспоминал о резне армян, то и не было никакой резни. Поэтому Памук и оказался перед судом. А Эрдоган? Он видит, что эта проблема вредит Турции вот уже восемьдесят лет. И пытается что-то сделать.
В 2008 году Эрдоган отправил президента Гюля в Ереван на футбольный матч Турция — Армения. В 2009 году обе страны подписали соглашение об установлении дипломатических отношений. И хотя с тех пор Анкара и Ереван не продвинулись ни на шаг, Эрдогану удалось улучшить отношения со всеми соседями. В какой-то момент он стал единственным политиком, который может разговаривать с президентами Сирии и Ирана, с одной стороны, и с президентами Соединенных Штатов и Израиля — с другой (отношения с последним охладеют после того, как в мае 2010 года девять турок погибнут от рук израильского спецназа на корабле с гуманитарной помощью для Сектора Газа).
Тем не менее, несмотря на реформы Эрдогана, многие страны Евросоюза открыто заявили, что никогда не согласятся принять Турцию в свои ряды. В ответ Эрдоган начал угрожать, что отвергнутая Турция может объединиться с Россией. Или с исламскими соседями. И при случае пытался доказать Европе то, что в Турции и так всем понятно: Турция — это часть Европы.
— В XIX веке, когда у нас были большие проблемы, нас называли “больным европейцем”. Никто не говорил о “больном азиате”, — напомнил он на международной конференции.
— Профессор Хантингтон ошибался, говоря о борьбе цивилизаций. Турция — живое доказательство того, что ислам и демократия могут сосуществовать. Вы всего лишь должны нам помочь! — убеждал он при других обстоятельствах.
Его министры вторили ему: Турция в Евросоюзе — это безопасность для всей Европы. А в экономическом отношении она не так уж и отстала, как кажется. Возможно, до Германии ей далеко, но до недавно принятой Болгарии — нет.
Однако профессор Кая из Университета Мармара полон скептицизма:
— Это тоже takkiye, введение в заблуждение. Почему ты улыбаешься? Пока Эрдоган не стал премьером, примерно восемьдесят процентов турок поддерживали вхождение в Евросоюз. А сегодня — около сорока. Знаешь почему?
— Почему?
— Эрдоган знает, что Евросоюз нас не хочет. Чем сильнее он давит на Брюссель, тем сильнее Брюссель дает нам это понять. А турки — народ гордый. Не хотите нас? Ну и пожалуйста! А если мы повернемся задом к Европе, то к кому мы будет передом?
— К Ирану…
— То-то и оно. А тогда и у нас, и у Европы начнутся большие проблемы. Все эти переговоры с Евросоюзом ведут нас напрямую к шариату.
— Секуляристы уже не знают, чего хотят, — комментирует Мустафа Акьол из Turkish Daily News. — Сейчас, если ты поддерживаешь вступление в Евросоюз, значит, ты исламист. Сегодня вступление Турции в Евросоюз активнее всего поддерживают не представители нашей элиты, а женщины в платках и мужчины с усами.
Как на Эрдогана влияет Ататюрк
Главные враги премьера Эрдогана — кемалисты. Они стоят на страже наследия Ататюрка и отвергают все, что ему противоречит.
Сперва они отказывались принять существование исламских партий. Сегодня, когда AKP в своей программе уже не упоминает об исламе, кемалистам не нравится, что жена премьера ходит в платке.
Мустафа Акьол:
— Идеология кемалистов за восемьдесят лет нисколько не изменилась. Мир меняется, ислам меняется, а кемалисты топчутся на одном месте.
Профессор Кая:
— Неправда! Опасность, что Турция может стать вторым Ираном, по-прежнему существует. Поэтому на страже нашей системы стоит армия.
Мустафа Акьол:
— У нас демократией называют правление военных. Секуляризм в экстремальной версии гораздо опаснее турецких исламистов.
— Почему?
— Потому что в Турции религиозному человеку ни за что не сделать карьеры. Так не должно быть! Эрдоган проделал огромную работу над собой. Он понял демократию и принял ее. А кемалисты на это: но у него же мусульманские усы!
