Выйдя на пенсию, Булатов стал вести дневник, который теперь фигурирует как один из главных документов в уголовном деле. Читая его, невольно ощущаешь презрение и затаенную ненависть (а пожалуй даже и плохо прикрытую жажду мести) хозяина. К перекрасившимся «вождям», к их иномаркам, особнякам и «совершенно бесстыдным преступлениям» под названием «презентации»; Виктор Дмитриевич по крупицам собирал и заносил в дневник подробности об образе жизни бывших, ставших новыми русскими. Со временем он стал заводить даже отдельные папки, своеобразное досье на каждого из них. Для чего, с какой целью? Теперь, после его смерти, об этом можно только догадываться. В ходе следствия пока выяснилось лишь то, что Булатов охотно знакомил со своим досье тех, кого продолжал считать верными партийцами, а также своего внука Игоря и его друзей. При этом он нередко повторял: «Расстреливать нужно сволочей, без суда и следствия».
Пока следствию неизвестно и еще одно: из каких источников брал Булатов столь подробную информацию о своих «подопечных». Встречающиеся подробности и детали об образе жизни бывших «вождей» столь конфиденциальны, если не сказать интимны, что просто диву даешься, как они могли стать известны постороннему.
Из протокола допроса
«Гараж Ершова мы взорвали, чтобы испытать наше устройство. А перед этим послали ему письмо и потребовали 10 тысяч долларов».
Игорю было семь лет, когда погиб его отец. В наследство сыну остались боевые награды да «жигуленок» с гаражом, оплаченные «афганской кровью». Спустя несколько лет мать снова вышла замуж. За хорошего в общем-то человека, но сблизиться с ним Игорь так и не смог. Больше пропадал у деда. Когда же поступил в институт, то и вообще переселился к старику, объяснив матери, что отсюда и к учебе поближе, да и появившиеся от нового брака сестрички будут мешать занятиям.
За время учебы в институте Игорь по-настоящему сблизился только с одним из своих сокурсников, с Вадимом. Этот стеснительный парень приехал в Новосибирск из соседней области. Он был признателен Игорю за доброе расположение и, можно утверждать, стал его верным другом. Третьим в их компании был Антон. Игорь с ним дружил с детства.
Все трое часто собирались в гараже Игоря, где «химичили». Теперь трудно установить кто был инициатором этого «хобби». На следствии они говорят то об уроках химии, то о найденном взрывпакете. Точно установлено одно: друзья занимались конструированием и изготовлением взрывных устройств. С этого и началось…
Чтобы все выглядело не слишком примитивно, они решили вначале написать письмо. Выбор пал на Кудрицкого, бывшего зав. орготделом обкома. Теперь друзья утверждают, что выбор этот был случайным. Но записи в дневнике Булатова, касающиеся президента биржи недвижимости Кудрицкого, дают повод усомниться в этом.
В письме, отпечатанном на машинке, Кудрицкому было предложено вручить деньги нищему, который постоянно «работает» в подземном переходе на перекрестке Советской и Центральной. Это была своего рода провокация. Как утверждает на следствии Игорь, они и не собирались брать деньги. Решили, если Кудрицкий принесет их, значит, боится и его можно «держать в руках». Если же сообщит в милицию… Ну, что ж, у них будет моральное право приступить к «операции».
К их удивлению, Кудрицкий не отреагировал никак. Как выяснилось уже потом, во время следствия, он не принял письмо всерьез, забросил куда-то в бумаги. И даже после пожара в своем загородном особняке не вспомнил о нем. Тем более, что пожарная служба дала однозначное заключение – возгорание произошло в результате короткого замыкания. Вспомнил о письме лишь тогда, когда рванул гараж Ершова и тот рассказал о письме, которое предшествовало взрыву.
Ершов, бывший зав. отделом торговли обкома, получив послание, приготовил деньги и пошел на «встречу» с нищим. Правда, предварительно поставил в известность милицию. Растерянного и ничего не понимающего нищего «взяли с поличным» в мгновение ока. Увидев толстую пачку «зеленых», тот обалдел окончательно. Бедолагу допрашивали, но в конце концов отпустили.
А через два дня прогремел взрыв в гараже Ершова. Кстати, вопреки расчетам «конструкторов», заряд разнес вдребезги и два соседних строения.
По словам Игоря, дед узнавал и о пожаре, и о взрыве в тот же день. И с удовольствием сообщал об этих «событиях» внуку. И Игорь не удержался. То ли из юношеского тщеславия, то ли из желания угодить деду, он рассказал ему, что это дело их рук. Булатов сначала не поверил. Когда же Игорь выложил подробности, был взволнован и зол. Грозился, что сам пойдет в милицию и все сообщит. А спустя несколько дней, если верить Игорю, Виктор Дмитриевич якобы приказал, чтобы без него не делали ни шагу и что (еще раз скажем «якобы») он сам будет определять – чья очередь.
Теперь практически невозможно установить, было ли так на самом деле. Не исключено, что по привычной логике преступников либо по чьему-то наущению юные «красногвардейцы» просто, как говорится, вешают всех собак на покойника – тому ведь суд уже не грозит. Но все же некоторые детали, ставшие известными в ходе следствия, позволяют предполагать, что Булатов и впрямь был мозговым центром банды (пора уже назвать вещи своими именами).
Из оперативных сводок
«…В результате взрыва неустановленного устройства пострадала дверная коробка квартиры К., произошло возгорание…»
«…в офисе фирмы „Малибу“ сработало взрывное устройство, которое находилось в целлофановом пакете, оставленном кем-то из посетителей, двое сотрудников ранены, уничтожен компьютер и лазерный принтер…»
«…на улице Гагарина во время движения произошел взрыв автомобиля „Опель“, в котором находился президент совместного предприятия „Стэнфорд плюс“ И. Водитель погиб, И. доставлен в больницу в тяжелом состоянии.»
В этих случаях можно было бы и не видеть ничего общего – согласитесь, взрыв автомобиля и взрыв на лестничной площадке квартиры скромной медсестры – вещи довольно разные. И все же, как выяснилось на следствии, связь существует. Впрочем, для определенных людей она была очевидной с самого начала. В каждом случае пострадали те, кто раньше занимал значительные посты, а теперь числился среди самых богатых людей города. (Медсестра К. была любовницей президента солидной фирмы, а «Малибу» возглавлял бывший зампред горисполкома). Кроме того, пострадавшие незадолго до случившегося получали письма с весьма пикантной информацией о самих себе.
Взрывы гремели. И новые русские всполошились не на шутку. Они втайне от глаза людского обсуждали способы защиты от бандитов, которые практически не оставляют никаких следов. Они готовы были платить, но не знали кому. Нанятая охрана оказалась бессильной, ходы противника были совершенно неожиданными. Уж какой пропускной режим был налажен в офисе одного из банков, казалось, булавку не пронесешь. Но ночной взрыв стал очередным свидетельством тщетности всех усилий.
Никаких зацепок не находили органы правопорядка. Взаимная подозрительность и страх внедрились в отношения людей, которые еще недавно, что называется, дружили семьями.
Из протокола допроса
«Мы не хотели убивать Святского, мы только хотели получить деньги. Об убийстве никто не говорил».
Настал момент, когда «игра» в бескорыстных «мстителей» друзьям надоела. Игорь не раз жаловался деду на то, что «жигуленок» свой век откатал и пора бы раздобыть что-нибудь поновее. Дед поначалу делал вид, что не понимает намеков. Когда же Игорь сказал об этом прямо – был непреклонен: с «изменников» никаких денег!
«Что ж никаких так никаких», – будто бы согласился внук. Но сам с друзьями стал детально прорабатывать «операцию» по изъятию наличности.
Следующим адресатом, которому направлялось письмо, был президент торгово-финансовой биржи, а в прошлом – секретарь одного из городских райкомов партии Святский.
Подступиться к нему было нелегко. Святский установил круглосуточную охрану в офисе и на квартире, без охранников не садился в машину, которую перед каждой поездкой осматривали чуть ли не до последней гайки. Все телефонные звонки фиксировались на магнитофон. Квартира была оборудована бронированной дверью, над которой виднелся зрачок видеокамеры.
«Рвануть» его дачу или гараж казалось невозможным. Впрочем, судя по всему, друзья и не собирались делать этого. Прежде всего они подменили составленное вместе с дедом письмо. Добавили свои условия передачи денег. Именно на это был акцентирована теперь вся их изобретательность.
Получать деньги – из рук в руки – должен был Вадим. Тут друзья исходили из того, что Святский не знает парня. Вадим же изучал его по фотографиям, а потом – из окна «жигуленка» возле офисов, квартиры.
