За стеклянной витриной книжного магазина в Стокгольме я увидела книгу «Холодные, но страстные». На обложке была изображена красивая блондинка с холодным лицом, в платье с низким вырезом на груди и разрезом на юбке до бедра. Книга эта представляла собой отзывы иностранцев о шведках. Я полистала страницы. Один автор писал, что долго не мог решиться подойти к красавице, которую увидел на дипломатическом приеме. Потом все-таки отважился и пригласил ее в ресторан. «От нее веяло прохладой и безразличием, от ее прозрачных глаз не шло никакого призыва. И вдруг…» Ну, короче, когда он провожал ее домой, она вдруг спросила: «Так мы едем не к вам в номер?» И оказалась страстной и жаркой любовницей. Другой иностранец, студент, вспоминает, что очень стеснялся на дискотеке: он никого не знал, а шведским владел плохо. Но какая-то девочка – от волнения он не сумел даже как следует ее рассмотреть – предложила ему войти вместе с ней в общий танцевальный круг, потом они выпили пива, потом пообнимались, поцеловались, и она пригласила его к себе домой.
– У тебя никого нет дома? – спросил он.
– Только родители, – ответила она. – Но они в другой комнате.
А теперь одно мое личное наблюдение. Моя приятельница Марта пригласила меня на обед. Я знала, что Марта живет вдвоем с 14-летней дочерью-школьницей. «Не удивляйся, у нас тут будет небольшой сюрприз», – предупредила Марта.
«Сюрприз» сидел за столом, смущенный и неловкий. Пока не начали есть, он держал руки сцепленными на коленях. Потом вцепился в вилку и нож, как в спасение.
– Знакомьтесь, – сказал Марта. – Это друг моей дочери (она сказала «френд»).
– Бойфренд, – тут же не без гордости уточнила дочка.
На вид гостю было лет 13 (потом все-таки оказалось, что 15). Он явно с трудом заставлял себя сидеть за столом, а когда ужин закончился, потянул девочку за рукав: «Ну, пойдем?»
– На улице очень скользко, – предупредила я, полагая, что сейчас они уйдут. – Будьте осторожны, там на ступеньках лед.
– А мы не собираемся выходить, – сказала девочка. И парочка удалилась в ее комнату.
– Он что, останется у вас ночевать? – догадалась я. Но, как выяснилось, догадалась лишь наполовину.
– Он у нас живет, – сказала Марта. – Они встречаются уже три месяца. Дочка то пропадала где-то допоздна, и я сходила с ума, когда ее мобильник не отвечал, то, наоборот, приходила домой рано и была раздражительна, даже груба. Я поняла, что им негде встречаться, и предложила ей, чтобы встречались у нас. Сначала я уходила из квартиры. Потом перестала. И вот теперь у нас новый член семьи.
– Не рановато ли? Ей ведь всего 14?
– Ну, может, лучше было бы годик подождать. Но уж в пятнадцать-то для девушки нормально начинать сексуальную жизнь.
Я сидела несколько озадаченная, а Марта продолжала говорить, убеждая, как мне показалось, не только меня, но и себя:
– В молодости я была очень консервативна. Вышла замуж уже в 24 года. Месяца за три до свадьбы стала жить со своим женихом. Это был мой первый сексуальный опыт. И знаешь, я сейчас даже вспоминать не хочу, какие страдания я испытывала, начиная примерно с 16 лет. Влюблялась в каждого, кто попадется на глаза, мечтала о высокой любви и пламенной страсти. Рисовала в воображении всяческие сексуальные фантазии. И при этом свято соблюдала девственность: хотела «подарить» ее своему мужу. А он, кстати, тоже не имел большого сексуального опыта. Так что первый год жизни был сплошным разочарованием: ни он, ни я не умели удовлетворять друг друга. На этой почве начались ссоры, скандалы. Так, в конце концов, и развелись. Вот я и подумала: зачем же мешать дочери развиваться естественно? Пусть она утолит свою сексуальную потребность. Пусть получит опыт жизни вдвоем. Ей потом будет легче устраивать личную судьбу.
Насколько такое прагматичное отношение к сексу характерно для современной молодой Швеции?
Вот что об этом пишет Шарлотт Дэвитт в своей книге «Обычаи и этикет в Швеции»:
«Здесь бытует чрезвычайно либеральное отношение к сексу. К примеру, подростки приводят своих бой– и герлфрендов домой и оставляют их на ночь. Сами тинейджеры считают, что этот новый обычай лучше, чем иметь секс в припаркованных машинах или других случайных и столь же неудобных местах. Родители, правда, сначала испытывали некоторую неловкость от такого откровенного сексуального поведения своих детей. Однако, в конце концов, смирились и теперь часто позволяют им жить у себя дома».
Мне, разумеется, трудно было со стороны определить, типичны ли такие союзы «малолеток». Поэтому я заглянула в социологические таблицы и вот что там увидела.
Ранняя половая жизнь охватывает теперь вдвое больше молодых мужчин, но в четыре раза больше женщин. О причинах этого раннего взросления я скажу позже. А сейчас о том, что так потрясло президента Эйзенхауэра – об открытом эротизме и «бесстыдности» наготы. Объяснение этому феномену я нашла в книге «Швеция и шведы». Этот своеобразный справочник по стране, освещающий разные стороны ее жизни, предназначен для иностранцев. Выпускает его Государственный шведский институт, то есть приведенные ниже слова, которые я взяла из этой книги, можно считать официальным кредо: «Шведы спокойнее, чем другие народы, относятся к наготе человеческого тела и к вопросам секса».
Потому что, как здесь принято считать, секс – это нечто естественное, приятное, никому не мешающее. И потому совершенно нестыдное. Так же как не стыдно человеческое тело. Его, к сожалению, надо прикрывать одеждой – так уж принято в современном цивилизованном мире. Но там, где это только возможно и где нет удивленных посторонних глаз, там швед предпочитает сливаться с природой нагим.
Питер Берлин пытается анализировать этот феномен:
«Это правда, что сексуальная жизнь шведов не так ограничена всевозможными запретами, как в других странах. Может быть, это потому, что свободный, естественный секс – это то единственное, что помогает бороться с его неестественными формами, вроде проституции, инцеста или совращения малолетних». (Тут я в скобках замечу, что сегодня «неестественных форм» еще прибавилось. Недавно Либеральная партия в риксдаге предложила обсудить проект закона о запрете скотоложества. – А. Б.)
Затем автор «Справочника ксенофоба» переходит на свое обычное подтрунивание:
«Шведы считают, что спорт существует для отдыха, а секс для удовольствия. Впрочем, некоторые занимаются сексом как спортом, совмещая таким образом отдых и удовольствие, и тем самым экономят силы и время». (Кстати, по-английски «отдых» и «удовольствие» смешно рифмуются: «л’эже энд пл’эже».)
Кроме того, он раскрывает еще одну особенность шведского секса:
«И мужчины, и женщины весьма деловито относятся к половому акту. Каждый раз он анализируется со всеми мельчайшими деталями: „Как тебе было? Хорошо? Неважно?“ и „Как мы можем улучшить это в следующий раз?“ Для иностранца такой подход не вполне приемлем».
Замечу, что такая откровенная «аналитичность» происходит не только в постели, но и на страницах газет. Не в специальных изданиях типа нашего «СПИД-инфо» и не в желтой прессе, а во вполне респектабельных изданиях можно увидеть заголовки вроде: «Удовлетворяете ли вы свою жену в постели?»; «Как улучшить качество жизни с помощью правильного секса?»; «Требуйте от мужа оргазма!»
На тему секса в их жизни я разговаривала и со студентами. Они не смущались темы, но и не демонстрировали чрезмерной деловитости при ее обсуждении. Все сходились на том, что для первого сексуального свидания совсем не обязательно сильное чувство.
Социология подтверждает эту тенденцию. Большинство шведской молодежи считает, что для начала сексуальной связи достаточно просто симпатии, пусть и неглубокой. Если потом придет любовь, они связь сохранят. Если нет – расстанутся. А что бывает, подумала я, если сильная привязанность сохранится только у одного партнера, а у второго – нет? Но об этом социология умалчивает.
– Узнай, наконец, что такое «шведская семья», – напутствовали меня друзья в Москве перед отъездом. – Шведы-то хорошо об этом знают.
– …Шведская семья? – переспросил Пэр Енеруд. – Я знаю, что шведы высоко ставят семейные ценности и супружескую верность. Это не значит, что двое будут жить всю жизнь вместе и умрут в один день. Измены, конечно, бывают. Но вообще-то общественное мнение осуждает двойную жизнь, обман. Не хочешь больше жить в этом браке – прекращай его. Влюбился в другую женщину – уходи к ней. Но не обманывай.
– Пэр, я вас спрашиваю не об обмане, как раз наоборот – о легализованном союзе нескольких партнеров. Так, во всяком случае, у нас понимают выражение «шведская семья».
– Первый раз слышу, – удивился Пэр.
Такой ответ на свой вопрос я слышала потом много раз. Никто из моих собеседников не только не понимал, о чем речь, но даже никогда не слышал такого словосочетания (как я, например, не подозревала, что за границей «русский салат» – это салат «оливье»).
