Законодатели неодобрительно относились к подобным мероприятиям. Обычай обычаем, но закон уважать нужно! На сассекской ярмарке в 1825 году кузнец выставил на торги свою миловидную жену. Предложение было из разряда «двое по цене одной», потому что покупатель в придачу получил одного из ее троих детей. Попрание семейных ценностей оскорбило всех присутствующих. Они обратились к судье, но прежде, чем тот успел принять меры, участники сделки уже разбежались.
Случались исключения, когда торговля женами происходила с разрешения местных властей. В 1814 году Генри Кук из Эффингема (Суррей) взял в жены соблазненную им уроженку Сассекса. Надолго его благородства не хватило. Шесть месяцев спустя он бросил жену с новорожденным, и молодая мать поступила в работный дом Эффингема. Там лишнему рту тоже не обрадовались. После недолгих раздумий приходской надзиратель предложил Куку продать жену. Прямиком из работного дома женщину привезли на торговую площадь Кройдона, где продали некому Джону Эрлу за один шиллинг. Поскольку продажей заведовали бюрократы, Кука заставили расписаться в получении денег. Расчувствовавшись, приходские надзиратели подарили молодой семье баранью ногу, чтобы было чем полакомиться на брачном пиру. Их ликование оказалось преждевременным: несколько лет спустя Эрл удостоверился в недействительности своего брака и вернул страдалицу в тот же работный дом.
В том случае, когда передумавший (или протрезвевший) супруг требовал жену обратно, у покупателя не было на нее никаких прав. В 1810 году житель Плимута Джон Смэйл сначала продал свою жену Эдварду Солтеру, а через некоторое время попросил ее вернуть. Обиженный Солтер, которому очень понравилась купленная супруга, пошел в суд с ходатайством, но магистраты лишь руками развели. Пришлось возвращать жену законному владельцу.
С другой стороны, довольно часто между продавцом, покупателем и «покупкой» существовала предварительная договоренность. Случалось, что муж продавал жену ее же любовнику. После церемонии на площади все трое шли в кабак обмывать сделку. Многие женщины ликовали, когда забулдыги-мужья выставляли их на продажу. Так, жительница Йорка, проданная в середине XIX века за 7 шиллингов 6 пенсов (включая уздечку), жила со своим покупателем душа в душу. Время от времени к ней наведывался законный муж и клянчил деньги на выпивку. Лишь через двадцать лет после заключения сделки пьяница испустил дух, а счастливая пара смогла узаконить свои отношения.
Тема продажи жен отлично освещена в романе Томаса Гарди «Мэр Кестербриджа». В начале романа главный герой продает жену заезжему моряку за 5 гиней. Хотя Гарди описал настоящий аукцион со стартовой ценой в 5 шиллингов, тем не менее он опустил самую унизительную часть церемонии — пресловутую уздечку. Узнав, что ей будет позволено забрать с собой малолетнюю дочь, героиня только рада уйти с незнакомцем. Кроме оскорблений, от законного супруга она ничего не видела.
О продаже жен сложили немало песен, в которых эта тема преподносится в более ироническом ключе:
На рынок муж погнал жену,
Как будто бы свинью!
И крикнул:
— Налетай любой,
Задаром отдаю!
Веревкой он ее взнуздал
И выставил к столбу:
— Назначьте цену, господа,
Недорого возьму!
Как ни запрещали этот обычай законодательные органы, как ни противилась ему церковь, но продажа жен продолжалась вплоть до XX века. И неудивительно, ведь это был хороший способ разойтись полюбовно и заработать немного денег.
Уилли сосватал за морем жену,
Привез молодую в родную страну.
Любил он волос ее светлую прядь,
Но эту любовь прокляла его мать.
Заклятие злое сложила она,
Чтоб не разродилась Уилли жена.
Страдает невестка в постели от мук,
И в скорби сидит возле милой супруг.
Вот к матери в дом отправляется он,
К мерзкой ведьме, мерзейшей из жен.
Он молвил: «У леди есть кубок златой,
Сними же проклятье, и будет он твой.
Тебе подарок, что лучше нет,
Когда родится дитя на свет!»
Припев:
«О нет, не сможет дитя родиться,
Придется с леди своей проститься.
Она в могиле будет гнить,
А ты с другою станешь жить».
«Нет, не женюсь я на другой,
Не приведу ее домой.
Но если смерть грозит жене —
Не будет жизнь мила и мне».
«Отправься снова к матери в дом,
К мерзкой ведьме, мерзейшей из жен».
«У леди есть златом подкованный конь,
Родится ребенок, и будет он твой.
Тебе подарок — быстрее нет,
Когда родится дитя на свет!»
«Отправься снова к матери в дом,
К мерзкой ведьме, мерзейшей из жен.
Скажи, драгоценный ей пояс отдам,
Когда даст ребенка родить она нам!»
Он молвит: «У леди есть пояс златой,
Сними же проклятье, и будет он твой!
Тебе подарок, что краше нет,
Когда родится дитя на свет!»
Тут Билли Блинд, их домовой,
Совет разумный подал свой:
«Пойди на рынок на часок
И воска там купи кусок.
Из воска вылепи дитя
И вставь глаза из хрусталя,
Как на крестины мать придет —
Послушай, что произнесет!
Разрушишь все, что говорит,
И леди тотчас же родит!»
«Неужто кто распутать мог
В прическе ведьмин узелок?
И гребни, проклятые мной
Снять с головы ее льняной?
Кто смог ту жимолость убрать,
Что их должна разъединять?
И кто козленка отыскал,
Что у нее под ложем спал?
Кто снял ей левый башмачок,
Коль сын ее родиться смог?»
И Уилли в локонах жены
Распутал ведьмины узлы
И вынул из ее волос
Тот гребень, что проклятье нес.
Куст жимолости он убрал,
Что разродиться не давал.
Убил козленка он того,
Что слал на леди колдовство.
Снял с леди левый башмачок,
Чтоб сын его родиться смог.
И славный родился сынок!
Благослови супругов Бог!
(«Willie's Lady», номер 6)
Так, происками злой свекрови и колдовством объясняли в Англии и Шотландии трудные многочасовые роды. Самая тайная и самая путающая способность женщины — произвести на свет дитя — всегда волновала людские умы. Какими были зачатие, беременность и роды в викторианской Англии? Как растили и воспитывали маленьких детей? Об этом, дорогой читатель, тебе предстоит узнать, прочитав следующую главу.
Даже сегодня большая часть женских суеверий связана с беременностью. Бабушки и мамы передают их по наследству юным родственницам, ими пугают будущих матерей на форумах в сети Интернет. В XIX веке к суевериям приводило желание хоть как-то спрогнозировать рождение ребенка, заранее узнать его пол, напророчить благополучное разрешение от бремени и счастливую судьбу своему чаду. Словом, материнские заботы той эпохи мало чем отличались от нынешних. Разве что не было УЗИ и ЭКО.
Для начала рассмотрим возможные стратегии при желании забеременеть. Незамужние девицы из Йоркшира полагались на нехитрый обряд, заключавшийся в ношении соломенной подвязки. Для пущей плодовитости они обвязывали левую ногу соломой, выбирая столько соломин, сколько хотели детей. Для мальчиков брали стебли пшеницы, для девочек — стебли овса. Соломенную подвязку нужно было проносить в строгой тайне с пятницы до понедельника. Будучи замеченной, подвязка переставала действовать. Любая девушка, уже утратившая невинность, могла при таком обряде лишь накликать беду на будущего ребенка. Так что этот способ, совсем, казалось бы, простой, на поверку оказывался доступен далеко не всем.
Несколько проще было погадать о беременности тем, кто проживал в Камберленде. Для этого соседки приходили на чай к матери только что окрещенного ребенка. Уходя же из дома, каждая гостья перепрыгивала через ведро, поставленное хозяйкой в дверном проходе. Если женщина запиналась о ведро, это означало, что ей вскоре потребуются услуги повитухи. В других вариантах того же обряда в ведро ставили зажженную свечу или же поперек двух ведер клали метлу.
Иногда, чтобы скорее забеременеть, женщины садились на особую диету. Им советовали есть салат из пижмы или пить так называемый «мандрагоровый чай». На самом деле этот чай заваривали из корней переступня, которые, как и корни настоящей мандрагоры, отдаленно напоминают человеческую фигуру. Если эти меры не помогали, дамы шли к особым колодцам, вода из которых даровала плодородие. Таких колодцев было много в разных уголках Англии, и они часто становились объектом паломничества бесплодных жен.
