По меньшей мере во многих случаях плохое владение командирами подразделений техникой управления означало и слабое владение командным языком. О незнании «отделкомами» 23-го стрелкового корпуса БВО уставных команд уже говорилось; в 20-м стрелковом корпусе ОКДВА этот пороком страдали, по-видимому, не только младшие, но и средние командиры – стоявшие на взводах и ротах. «На учениях в поле, – указывалось в годовом отчете корпуса без уточнения, о какой категории комсостава идет речь, – и на службе часто допускается выражение «Давай!» вместо уставных команд, отдача распоряжений производится неконкретно, по форме и тону не в духе требований уставов, что приводит часто к попыткам неисполнения и пререкания»97. В Приволжском округе слабое владение командирами взводов и рот командным языком было общим явлением. «[…] Средний начальствующий состав при постановке задач не очень отчетливо это делал, – сетовал 22 ноября 1937 г. на Военном совете комвойсками ПриВО М.Г. Ефремов (по привычке называя комсостав начсоставом), – не отчеканивал, когда давались распоряжения, была неуверенность»…98 А командующий войсками СКВО С.Е. Грибов заявил, что на «управлении в динамике боя» сказывалось и «слабое знание» командирами (по-видимому, прежде всего подразделений. – А.С.) основ топографии…99
Штабы стрелковых батальонов РККА во второй половине 1937 г. тоже умели управлять исключительно плохо (а не просто «не достигли уровня, требуемого условиями современного общевойскового боя»). Ведь такими они были тогда даже в передовом БВО. «Слабый участок – в подготовке планового тактического звена, в штабном звене, слаба организация управления, неумение использовать всех средств [так в документе. – А.С.] технической связи», – отмечал 3 августа 1937 г. на совещании политработников РККА военком 16-го стрелкового корпуса БВО Р.Л. Балыченко100 (под «плановым тактическим звеном» и структурами, располагающими «всеми средствами технической связи», можно понимать только штабы, а на июльских тактических учениях, итоги которых и подводил военком, из штабов были задействованы только полковые и батальонные). А батальонные штабы 109-го, 110-го, 111-го и 156-го стрелковых полков 23-го стрелкового корпуса БВО корпусное командование и представители УБП РККА в конце августа прямо признали подготовленными слабо… Характеристика, данная штабам в годовом отчете ОКДВА («штабы малоподвижны и в управлении негибки»), явно относится и к батальонным: ведь ниже в этом документе отмечается «плохая мобильность органов управления» стрелковыми подразделениями (т. е. и штабов батальонов)101.
Что же касается общевойсковых частей и соединений – стрелковых полков, дивизий и корпусов, – то комвойсками СКВО С.Е. Грибов, выступая 22 ноября на Военном совете, прямо указал на «слабое» умение своих командиров полков и дивизий управлять войсками102. Фактически о том же было сказано и в годовом отчете ОКДВА, констатировавшем «отсутствие у командиров высококачественных навыков и сноровок в области управления войсками в условиях быстро меняющейся обстановки и в условиях значительного насыщения действующих войск техническими средствами борьбы» (словом, в условиях современной войны. – А.С.) и пояснившем, что удовлетворительно его командиры управляют лишь в таком бою, где техника применяется ограниченно. В насыщенном же техникой, настоящем общевойсковом бою они «допускают целый ряд грубых промахов и просчетов»103. Управление в бою не только пехотой, но и разнообразной техникой – это прерогатива не только комбатов, но и командиров стрелковых частей и соединений… По меньшей мере командиров полков имел в виду и комвойсками УрВО Г.П. Софронов, заявивший 22 ноября на Военном совете, что в динамике боя, «как только часть начинает двигаться», комсостав у него теряет управление войсками…104
На освещаемом нашими источниками двустороннем тактическом учении 21 августа 1937 г. полное неумение управлять проявили и командиры 110-го и 111-го стрелковых полков 37-й стрелковой дивизии БВО, бросившие подготовленные для них КП, где имелись все средства связи, и управлявшие посредством беготни от подразделения к подразделению (а также слабо использовавшие для организации управления свой штаб). Приведенное выше свидетельство П.Е. Дыбенко, согласно которому правильно использовать свой штаб командиры не всегда умели тогда и в ЛВО, тоже наверняка относилось и к командирам частей (а может быть, и соединений)…
Эти свидетельства по пяти военным округам, почерпнутые нами из различных источников, но во многом совпадающие и в целом рисующие одинаковую картину откровенно слабого (а не просто «не достигшего уровня, требуемого условиями современного общевойскового боя») умения командиров стрелковых частей и соединений управлять своими войсками, позволяют утверждать, что та же картина была тогда и во всей РККА.
Впрочем, главная нагрузка при обеспечении непрерывного управления частью или соединением в бою ложится уже не на командира, а на штаб. А штабы частей и соединений тоже были подготовлены слабо. Неудовлетворительную подготовленность своих войсковых штабов (или, что то же самое, слабую их сколоченность) отметили больше половины выступивших 21–22 ноября 1937 г. на Военном совете командующих войсками военных округов – комвойсками МВО («наши штабы […] не могут еще четко и планомерно организовать наступательный или оборонительный бои»), КВО, СКВО («в округе только штаб 9-го стрелкового корпуса подготовлен удовлетворительно»), ЗакВО, САВО («на осенних учениях штабы провалились, управление хромало»), УрВО и СибВО105. Из годовых отчетов БВО и ОКДВА явствует, что к управлению войсками в современном, динамично развивающемся бою войсковые штабы были слабо подготовлены и в этих округах: в первом они «несвоевременно» доводили командирское решение до войск (т. е. медленно готовили боевые документы), а во втором были «малоподвижны и в управлении не гибки»106. (Пропустив 21 августа 1937 г. через тактическое учение 110-й и 111-й стрелковые полки 37-й стрелковой дивизии БВО, работники УБП РККА прямо указали на слабую подготовленность их штабов.)
Непосредственной причиной плохой выучки штабов стрелковых частей и соединений было плохое владение техникой штабной службы – и прежде всего техникой организации связи с войсками и техникой передачи им распоряжений. «Вместо живого общения и помощи войскам постоянные телеграфные разговоры и длинные, всегда запаздывающие и потому никому не нужные документы все еще остаются излюбленными, а часто и единственными формами управления», – указывалось в директиве начальника Генерального штаба РККА командарма 1-го ранга Б.М. Шапошникова от 23 августа 1937 г. А в результате «особенно слабо с организацией руководства войсками в ходе боя»107 (этим, напомним, важнейшим из требований, предъявлявшихся современным – общевойсковым и динамично развивающимся – боем)… «Малоподвижность» и «негибкость» в управлении войсками, характерные тогда для войсковых штабов ОКДВА, закономерно сочетались с неумением их «быстро и безболезненно» переходить с одного вида связи на другой (а также с «неаккуратностью» и «нечеткостью» составлявшейся ими боевой документации и вообще с низкой штабной культурой – проявлявшейся, например, и в том, что абсолютно все они демонстрировали тогда «некультурную, небрежную работу на карте»)108. Наконец, начальники штабов и их оперативных отделов зачастую вообще не занимались организацией связи в бою! Так, на сентябрьских маневрах МВО начальник штаба 3-го стрелкового корпуса «ни разу не поставил по организации связи определенной задачи перед начальником связи и поэтому во время маневров оказался без связи». Другие – как, например, начштаба 4-й стрелковой дивизии на маневрах БВО – «забывали» утвердить план организации связи, т. е. «продумать организацию связи на всю глубину боя»…109
О неудовлетворительности выучки штабов танковых частей и соединений – определявшей слабость управления этими последними – можно судить уже по прямым указаниям годовых отчетов БВО и ОКДВА и докладов, сделанных на ноябрьском Военном совете командующими войсками ЛВО и ЗабВО и командиром 45-го мехкорпуса КВО. Согласно им неудовлетворительно подготовленными (или, что то же самое, плохо сколоченными) в ЛВО тогда был штаб 7-го механизированного корпуса (на сентябрьских окружных маневрах ни командир этого соединения комдив М.Е. Букштынович, ни его штаб «не справились с управлением корпусом», «управление ими в решающий момент было сорвано»), в ЗабВО – штабы и 11-го механизированного корпуса, и мехбригад, в БВО – штабы мехбригад, а в ОКДВА и в 45-м мехкорпусе КВО – штабы и мехбригад, и танковых батальонов110. Иными словами, мы располагаем прямыми признаниями слабости штабов половины всех мехкорпусов и половины всех мехбригад, имевшихся во второй половине 1937 г. в Красной Армии. Более высокая оценка обнаружена лишь в одном случае: проверив 19–21 августа 1937 г. боевую подготовку 22-й мехбригады КВО, комиссия полковника Л.А. Книжникова отметила, что «функциональная подготовка командиров штабов вполне удовлетворительна»…111 Кроме того, можно полагать, что те командующие войсками округов, которые на ноябрьском Военном совете упоминали лишь о неудовлетворительности выучки их войсковых штабов вообще, имели в виду и штабы танковых соединений. Наконец, мы располагаем хотя и довольно расплывчатым, но зато относящимся к танковым штабам РККА в целом признанием начальника АБТУ РККА Г.Г. Бокиса от 22 ноября 1937 г., согласно которому эти штабы «еще по-настоящему не усвоили вопросов организации управления войсками»112.
