Съезд и партия вышли из-под контроля. По крайней мере, правящая группа – Политбюро – была единогласно за Ленина. Но среди рядовых делегатов симпатии склонялись на сторону преследуемых коммунистов. Делегаты с сочувствием отнеслись не только к Шляпникову, но и к Рязанову. Этот ветеран в течение нескольких лет выводил из себя партийных лидеров. Он отличался честностью, неподкупностью, открыто критиковал недостатки. Стоит только гадать, как ему удавалось столько лет удерживаться в рядах большевиков. «Рязанова не надо принимать всерьез», – неизменно шутили на партийных совещаниях. Никто не мог обвинить его в «отступничестве» или в организации заговоров: он был излишне экстравагантен.
Он был направлен на работу в профсоюзы. Вряд ли он был тем человеком, который мог проводить линию партии и убеждать рабочих, что в государстве рабочих и крестьян полный порядок. Союзы, с которыми он начал работать, скоро превратились в гудящий улей. Критиковали власти, произносили страстные речи. Ему немедленно запретили заниматься профсоюзной деятельностью и отправили редактировать классиков марксизма.
Теперь он решил выступить на съезде. Ему, раньше Ленина примкнувшему к социалистическому движению, запрещено говорить на партийных и профсоюзных совещаниях, с ним плохо обращаются тупые бюрократы, которые еще не родились, когда он, Рязанов… Он придумал одну из незабываемых шуток, оставшихся в истории коммунистического движения. Они говорят, что английский парламент может сделать все, что угодно, но не может сделать из мужчины женщину. «Наш ЦК несравнимо сильнее: он может сделать из революционера старую бабу, и количество таких случаев умножается удивительным образом».[476]
Все прекрасно поняли, кому адресованы эти слова. Председателю ВЦСПС М. Томскому. его излишняя мягкость вызвала гнев Ленина, и в 1921 году его отправили в Туркестан, на должность председателя Туркестанской комиссии ВЦИК. После нескольких месяцев, проведенных в пустыне, Томский признал правильность линии, проводимой партией, и необоснованность жалоб, поступающих от рабочих. В награду его вернули на прежнее место. Томский пользовался огромной популярностью и влиянием среди рабочих. Рязанов не пожалел старого товарища по оружию. Лидерам партии не удалось успокоить разгневанного ветерана. Рязанов, сказал Троцкий, написал прекрасную книгу о «Коммунистическом Манифесте». Почему бы ему не остановиться на книгах, а профсоюзное движение оставить другим? Рязанов тут же крикнул с места: «Почему бы наркомам по военным делам не заниматься своей работой и не оставить экономические проблемы другим?» Ладно, ответил успокаивающе Троцкий, возможно, наступит день, когда он примется писать и говорить о том, что вне пределов его компетенции.[477]
Рязанова было не остановить. Он вносил предложение за предложением, высмеивал напыщенных партийных демократов, вызывая восхищение собравшихся. Читая отчеты съезда, Ленин, должно быть, испытывал желание ущипнуть себя: это был съезд коммунистической партии в Советской России или один из довоенных съездов русской социал-демократической партии?
Однако по важнейшим проблемам будущей политики руководителям партии удалось получить одобрение съезда. Правда, в одном случае им пришлось пойти на компромисс. Съезд отказался поддержать предложение по исключению Шляпникова, Коллонтай и других лидеров оппозиции из партии. Исключили второстепенных членов оппозиции; основные виновники остались на прежних местах. Было внесено предложение о ликвидации ненавистной Контрольной комиссии. Согласно официальным источникам против внесенного предложения проголосовало двести двадцать три депутата, за – восемьдесят девять.
Было понятно, что, если удастся предотвратить распад партии, будут предприняты исключительные меры. У Ленина не было ни сил, ни желания заниматься необходимыми реформами. Он понимал, чтобы избежать скандалов вроде того, что произошел на XI съезде партии, необходимо, чтобы секретариат возглавил деятельный человек. В настоящий момент секретарем ЦК ВКП(б) был В. Молотов. Он был из тех, кто, казалось, сразу родился в очках и двубортном пиджаке. Хотя он был старым большевиком, но у него не было личных приверженцев. его бюрократические манеры вызывали едкие насмешки делегатов съезда; он был содокладчиком Ленина. Он не был сторонником восстановления дисциплины в партии, и многие инакомыслящие уже поздравляли себя с будущей победой. Дожидайтесь следующего съезда. Ленину придется признать справедливость их замечаний, прекратить нянчиться с крестьянами и буржуазными специалистами, повернуться лицом к рабочим и восстановить внутрипартийную демократию (непонятно, что означали два последних требования). Но на другой день после закрытия съезда на заседании пленума ЦК Генеральным секретарем ЦК партии был избран Иосиф Виссарионович Сталин.
Нет никаких сомнений, что он был ставленником Ленина. Когда на съезде один из делегатов выразил негодование, что Сталин, помимо партийной должности, руководит двумя наркоматами, Ленин заметил, что это говорит о безграничном доверии и работоспособности Сталина. Где вы еще найдете такого человека, поинтересовался Ленин, «с которым представитель любой национальности мог бы решить свои проблемы?». Терпеливый, стойкий, самоотверженный Сталин! Похоже, Ленин был уже действительно очень плох. На самом деле Сталин вполне подходил для этой должности. Он был полностью предан Ленину. Он безропотно выполнял возложенные на него обязанности. Ни у кого из членов Политбюро не возникало желания заниматься прозаической канцелярской работой, общаться с провинциальными руководителями. Ни один из них не обладал необходимым терпением. Даже Троцкий старался перекинуть административную работу на своих заместителей. В апреле 1922 года выборы Сталина прошли на удивление спокойно. Он вызывал меньшее раздражение, чем любой из партийных руководителей. Они посматривали на него с некоторым подозрением, но только из-за того, что ему благоволил Ленин. Без посторонней помощи Сталин не смог бы достигнуть политических высот. Кто мог бы представить, что вождем марксизма станет человек, не знавший ни одного иностранного языка?[478]
Ему нельзя было давать по-настоящему важную работу, к примеру руководить Коминтерном или редактировать «Правду». «Похороненный» в секретариате, Сталин в скором времени превратился бы в незначительную личность вроде Молотова.
Поначалу известие о новом назначении, которое в буквальном слове встряхнет мир, было воспринято достаточно спокойно. В «Правде» были опубликованы дни и часы приема нового Генерального секретаря и двух его заместителей. Одним из них был Молотов, который наконец нашел свое жизненное предназначение в роли помощника. Простые манеры Сталина, не без выгоды для него, выделялись на фоне поведения других пролетарских вождей. Мы уже отмечали, что Сталин отличался молчаливостью, опять же в отличие от исключительно болтливых (разговорчивых) коммунистов той исторической эпохи. Характерно, что Молотов, которому Сталин второй раз помешал занять ведущее положение в партии, хранил ему преданность.[479]
Он мог быть безжалостным, это ни для кого не являлось секретом. Во время Гражданской войны поступали жалобы, что Сталин приказывал расстреливать ни в чем не повинных людей. Но какой коммунист был свободен от подобных обвинений? У него было два ценных качества, необходимые политическому деятелю. Сталин умел учиться и обладал чувством времени. Он был типичным ленинцем, но без тех внутренних противоречий и следов западных социалистических традиций, которые до конца жизни преследовали Ленина. Из всех учеников Ленина только Сталин был фанатиком. Он не скрывал страшной ярости против «неправильных» людей.
Вручив Сталину партийный аппарат, Ленин вернулся к любимому занятию: составлению инструкций для советского руководства. У преданного Цюрупы пошатнулось здоровье, и его, как в свое время Рыкова, отправили на лечение в Германию. Каменев стал одним из заместителей Генерального секретаря, оставаясь одновременно заместителем председателя СТО. Троцкий продолжал бомбардировать Политбюро письмами по экономическим и административным вопросам (обязанности наркома по военным делам уже не отнимали у него много времени). Ленин обращался за помощью именно к Троцкому и неоднократно предлагал ему стать заместителем председателя Совнаркома, но Троцкий упорно отказывался принять это предложение. Готовый критиковать всех и каждого, он тем не менее не хотел оказывать помощь в устранении недостатков. Какой контраст со сталинской готовностью взять на себя неблагодарную, каторжную работу!
Ленин несерьезно относился к мысли уехать в какое-нибудь отдаленное место для поправки здоровья. Он не понимал, связаны ли его головные боли, бессонница, потеря работоспособности с органическим заболеванием, или являются следствием умственного напряжения. 7 апреля 1922 года Ленин обращается к Орджоникидзе, первому секретарю Закавказского и Северо-Кавказского крайкомов партии, с просьбой подсказать подходящее место для отдыха где-нибудь на юге. Он хотел найти уединенное место, не слишком высоко в горах (у Надежды Константиновны было больное сердце). Но, признавался Ленин в том же письме, он не представляет, что сможет надолго покинуть Москву. Он придумывал все новые и новые отговорки, только чтобы не уезжать далеко от Москвы.
