Жорж Садуль - Всеобщая история кино. Том 6 (Кино в период войны 1939-1945)

Да, мы — люди страны, где процветала ужасная мода на буфеты в стиле Генриха Второго[79], но где в начальных школах любимой легендой было жизнеописание Бернара Палисси[80], который в поисках идеала сжег настоящий буфет эпохи Генриха Второго, и всю свою обстановку, и пол, и самый дом. И мы любим также в романе Золя «Разгром» (который несправедливо называли романом о крахе и падении) этого славного мелкого буржуа из Седана, который торопится в свой загородный дом, чтобы вывезти оттуда белье и вино, но, очутившись на поле боя, сражается серьезно и методично и вместе с нашими солдатами спасает нашу честь в момент одного из самых наших крупных поражений.

Жан Гремийон, постановщик фильма «Небо принадлежит вам», Альбер Валантен, использовавший для сценария «подлинную историю», и Шарль Спаак, автор диалогов, очень хорошо понимали, что наш национальный герой — это герой особого рода, что это — не автомат, не составная часть громадной, хорошо смазанной и налаженной машины, а чаще всего — славный малый, мастер на все руки, сметливый и главным образом — фрондёр на манер Гавроша или д’Артаньяна. Фрондёрство его в том, что он прежде всего желает быть независимым… И это стремление быть независимым не мешает нам достигнуть общей цели, ибо фрондёр, хоть и нет на нем стальных лат, умеет, подобно библейскому герою, метать свой камень далеко и метко…

Герои Гремийона готовы на все. Женщина взмывает в небо очертя голову, без радио, по неведомому маршруту, готовая погибнуть и погубить вместе с собой самолет, гараж, мужа, свою мать, детей в порыве безумной смелости и той благородной ярости, которую ни один народ не проявлял с такой силой, как наш. Этим и прекрасен французский героизм, это нагое дитя, у которого нет другого оружия, кроме куска кожи и камня[81].

Образы этих простых людей согреты любовью к родине, и зритель знает, что это — искренняя, глубокая любовь, и смотрит фильм со слезами на глазах..

Гремийон во весь голос воспел те «силы добра», о которых мечтал Лотреамон, уставший от пессимистических крайностей романтизма. Будущее — в деяниях чистых и смелых людей… Вот почему фильм «Небо принадлежит вам» указывает путь нашему кино».

Из этих строк (написанных в известной степени с учетом цензурных рогаток) становится ясным, что фильм «Небо принадлежит вам» прозвучал в то время как призыв к оружию. Той зимой 1943/44 года уже не герои «Разгрома» шли, отчаявшиеся, на смерть. Народ готовился таскать на баррикады буфеты Генриха II.

Это был последний для французского кино оккупационный «сезон». На Восточном фронте «стратегические» отступления следовали одно за другим, а во Франции бойцы маки контролировали уже целые области. Оккупанты «поддерживали порядок»: участились расстрелы, поезда смерти увозили в крематории мужчин, женщин и детей, гестапо и сыскная полиция применяли в своих камерах методы, почерпнутые из романов де Сада.

Кинематографисты Франции стали более активно участвовать в движении Сопротивления. Начали создавать свою организацию актеры и режиссеры. Их неустанным организатором в деле объединения был Рене Блех[82], участник движения Сопротивления с первого дня оккупации. С 1940 года он принадлежал к группе, издававшей еженедельник «Ля пансе либр»[83], куда кроме него входили Жорж Политцер, Жак Декур, Жорж Дюдаш, расстрелянные в мае 1942 года. «Ля пансе либр» (для которой Веркор написал «Молчание моря») была переименована в «Лe леттр франсэз»). Этот еженедельник дал пристанище органу кинематографистов — участников движения Сопротивления — журналу «Экран франсэ». Тогда же был создан подпольный Освободительный комитет французского кино, вошедший как одна из организаций в Национальный фронт. Его организаторами были Рене Блех, Жан Пенлеве, Луи Дакен, Гремийон, Андре Свобода, Жак Бекер, Пьер Бланшар, Пьер Ренуар, Ле Шануа и другие.

В декабре 1943 года профсоюз кинорежиссеров, существовавший легально в рамках Комитета по организации кинематографической промышленности (КОИС), избирает в свое руководство бюро Луи Дакена, Жака Бекера, Свободу, Древилля, Бертомье, которые или были активными участниками движения Сопротивления, или сочувствовали ему.

Несколько позже Освободительный комитет, подготавливавший захват позиций КОИС, послал в «освобожденные районы» (так называли территории, находившиеся под контролем сил движения Сопротивления), и в частности в горный массив Веркор, группу операторов. Там они сняли фильм о жизни маки.

В этот год освободительных боев, развернувшихся на внутреннем фронте, участников Сопротивления, с энтузиазмом встретивших «Небо принадлежит вам», неприятно поразил фильм Клюзо «Ворон» (Le Corbeau), выпущенный студией «Континенталь».

Первой самостоятельной режиссерской работой Клюзо был фильм «Убийца живет в доме № 21» (L’Assassin habite au 21), сценарий которого он написал сам. Это был блестящий детективный фильм, сделанный изобретательно, но не претендовавший на большое искусство и очень похожий на лучшие голливудские образцы этого развлекательного жанра.

Сценарий Луи Шаванса, вернувшегося к сюжету, разработанному им, но оставленному в 1937 году[84], очень заинтересовал тогда Клюзо — специалиста по этим thriller’aм — фильмам, которые держат зрителя в напряжении до последней минуты и, не раскрывая преступника, заставляют подозревать многих невиновных. Сценарий Шаванса рассказывает о том, как маленький провинциальный город наводняется анонимными письмами, автором которых мог быть любой местный житель. Зритель следил за развитием действия затаив дыхание, превратившись в сыщика-любителя. Но при вторичном просмотре эта конструкция утрачивала свое действие и условность образов действующих лиц резко бросалась в глаза.

Главным объектом нападок «Ворона» — анонимного автора писем — является доктор Жермен, директор больницы (Пьер Френе). Одно из этих писем стало причиной самоубийства больного, находившегося на излечении в больнице. Арестовывают больничную сестру (Элен Мансон). Но поток анонимных писем не прекращается. Ворзе, директор дома для умалишенных, устраивает проверку почерка самых именитых граждан города. Она оказывается безрезультатной. Затем подозрения падают на доктора Жермена, который в свою очередь подозревает свою любовницу, развратную хромоножку (Жинетт Леклерк). Ворзе доносит на свою жену (Мишлин Франсэ), влюбленную в доктора Жермена. В финале Ворзе, истинному виновнику, перерезает горло мать его первой жертвы (Сильви).

В основу этого хитроумного сценария Шаванса легло подлинное происшествие, которое в 1930 году потрясло всех жителей городка Тюль.

Стремясь выйти за рамки детективного жанра, авторы «Ворона» прибегают к «морали», которая заключена в одной из центральных сцен фильма, снятой оператором Никола Эйером в явно экспрессионистском стиле[85]. Ворзе, объясняющийся с доктором Жерменом в пустом классе, говорит:

«Вы полагаете, что добро — это свет, а тьма — это зло? Но где тьма и где свет?..» Произнося эти слова, он раскачивал электрическую лампочку, и лица, его и доктора Жермена, по очереди то освещались, то погружались в тьму. Эта символическая сцена выражала мысль авторов: мир не разделяется на добрых и злых, добро и зло есть в каждом человеке, любой мерзавец какой-то своей стороной добродетелен и любой честный человек способен порой совершить худшее из злодеяний.

Анархистский скептицизм «Ворона» был, таким образом, повторением старых ошибок натурализма в литературе. Думая, безусловно совершенно искренне, что они ведут «социальную критику», авторы старались главным образом доказать, что мир населен мерзавцами. Доктор Жермен, несмотря на все его донкихотство, «похож все-таки на зонтик и всегда останется тем, что печальнее всего в жизни и что дальше всего от нее — обывателем. Его любовница-хромоножка отдается всем мужчинам, дабы доказать себе, что она красива. Его другая любовница, мадам Ворзе, — женщина, неудовлетворенная своей жизнью и способная отомстить самым низким образом за то, что ее «обманули». Ворзе — это преступник, садист под маской добродушного симпатичного человека. Девочка 12 лет, еще играющая в мяч, не менее фальшива и порочна, чем этот старик. Характер интриги обусловливает низменность персонажей: чтобы зритель мог каждого из них по очереди принять за всесильного «ворона», они все должны быть гнусными.

Действие фильма развертывается (как уточнял рекламный проспект «Континентали», расхваливавший «Ворона») «в одном из маленьких провинциальных городков, которых так много во Франции», а его действующими лицами являются «директор школы, товарищ прокурора, помощник префекта и прочие именитые граждане города»[86].

Немецкая фирма, высочайшим патроном которой был Геббельс, показывала французский город населенным подлецами и монстрами. Наиболее активная часть движения Сопротивления восприняла этот фильм как оскорбление.