ДРАМАТИЧЕСКАЯ ПЕРИПЕТИЯ УСИЛИВАЕТ ИНТЕРЕС К ИСТОРИИ
Как-то я поделился соображением об универсальном действии этого «вдруг» с приятелем, известным фантастом Киром Булычевым. Он сказал:
– О, я всегда работаю с этим. Только у меня другая формула, не «вдруг». а «это не мама».
Приходит мальчик домой, стучит в дверь, кричит:
«Мама, открой – это я!» Дверь медленно открывается. А это не мама.
– А кто?
– Уже интересно?
Цепь драматических перипетии от одной неожиданности к другой – это лучший путь, которым может пойти увлекательный рассказ.
Из чего состоят все приключения? Из драматических перипетий.
Самые разнообразные события происходят с героями. Самые невероятные опасности выдумывает автор. А структура повторяет одну и ту же клеточку драмы:опасность – оценка – спасение, то есть: несчастье – оценка – счастье.
Вспомните начало «Искателей затерянного ковчега», приключения Индианы Джонса в Южной Америке. За минуту он успевает десять раз оказаться под угрозой неотвратимой смерти и, мгновенно оценив опасность, уклониться от нее, чтобы сразу попасть в следующую. Вы скажете: то путь «идола».
Клиент и приятель «крестного отца», киноактер, певец и гаснушая кинозвезда в отчаянии. Главная роль в новом фильме может снова сделать его звездой. Но он не получит этой роли.
Дон Корлеоне отправляет своего адвоката в Голливуд уладить это дело. Мы уже знаем, что семейство Корлеоне – влиятельный клан, и ждем успеха. Как вдруг адвоката грубо выгоняют из павильона. Стремился к успеху, и вдруг – неудача.
Вслед ему известный голливудский режиссер просит узнать: кто этот наглый адвокат? И вдруг адвоката принимают с максимальными знаками внимания. Была неудача, и вдруг – успех. Режиссер лично показы-
вает почетному гостю дом, сад, конюшню с бесценным жеребцом-любимцем.
Но за обедом выясняется, что адвоката ждет неудача. Актер никогда не получит роли. Режиссер впадает в ярость, когда говорит об этом мерзавце актере, который унизил, опозорил и разорил режиссера. Адвокат огорчен, он, кажется, смирился с поражением.
Как вдруг ночью режиссер просыпается в своей постели весь в крови. В его ногах лежит отрубленная голова жеребца, его бесценного любимца. Потрясенный режиссер в ужасе кричит. Корлеоне победил – актер получает роль. Успех – неудача – успех – неудача. Это, в сущности, то же самое, что: счастье – несчастье.
«Крестный отец» – это фильм, где действуют «потерянные души». Как выглядят драматические перипетии в фильмах о «наших знакомых»? О, тут-то и наступает их полное торжество. Мы очень хорошо понимаем этих героев. Все их радости и горести без труда сплетаются в цепочки драматических перипетий. На чем держатся сотни серий «мыльных опер»? На гроздьях драматических перипетий. Каждую минуту новое вдруг". Каждый раз, когда зритель огорчается неожиданным препятствием на пути персонажа и удивляется находчивости, с которой препятствие преодолено, – он эмоционально сближается с героем.
Не существует максимума или чрезмерного количества для драматических перипетий в этих фильмах. А есть минимум? Минимум есть.
В трехактном развитии драматической ситуации каждый акт переходит в следующий через поворотный пункт. Этот пункт и есть резкая, четко обозначенная драматическая перипетия.
"Запах женщины'' – фильм, в основе которого лежит превосходно рассказанная история с двумя сильными перипетиями.
Слепой полковник (Аль Пачино награжден за эту роль «Оскаром») в сопровождении юного секретаря-поводыря едет в большой город. Кажется, что это поездка к счастью. Но вдруг оказывается, что полковник задумал самоубийство. Ему незачем жить. Его юный секретарь борется с ним и как будто временно добивается успеха. Но юноше самому грозит несправедливый суд в колледже. Спасенный им полковник выступает в суде и защищает парня. Перипетия «к счастью» возносит полковника от полного поражения в жизни к максимально возможному счастью. Он заслужил восторженные аплодисменты нескольких тысяч молодых ребят. Его принципы оказались для юного поколения важны и полезны. И кроме того, им восхищена женщина, которая может стать его спутницей в жизни.
Когда мы движемся по векторам драматических перипетий, мы увлекаем за собой зрителей то в бездны отчаяния, то к высотам полного счастья. Конструктивных перипетий в фильме было только две, однако, по-
мимо них в течение всего фильма действует множество маленьких перипетий. Иногда еле заметные повороты от надежды к отчаянию, от счастья к несчастью раскачивают кораблики персонажей в бурном море жизни. Кажется, что ни одна из них никогда не бывает лишней. Чем больше эмоций мы хотим вызвать, тем больше перипетий нам потребуется Это хорошо понимали классики.
МАКСИМУМ ЭМОЦИЙ НА ИНФОРМАЦИОННОМ МИНИМУМЕ
Шекспир, когда это ему надо, на информационном минимуме создает через перипетии пир эмоций. Вот, к примеру, маленькая, можно сказать, проходная сценка, где няня сообщает Джульетте об изгнании Ромео из города. Всей информации на две фразы: «Тибальд убит. Ромео изгнан». Посмотрите, что из этой информации извлекает Шекспир.
Вначале Джульеттасчастлива, она не знает о только что разыгравшейся на площади трагедии. Она мечтает о встрече с любимым. Крик кормилицы: «Убит! Убит!»– ошеломляет ее. Джульетта решила, что убит Ромео. Джульетта брошена вомрак отчаяния. Нет, Ромео жив – Джульеттаснова счастлива, но ее муж – убийца брата – Джульетта в гневе на Ромео.Любовь и негодование борются в ее душе, и любовь побеждает – онаплачет слезами радости оттого, что не Ромео, а Тибальд пал жертвой поединка. Ромео жив – это главное! Только теперь Джульетта оценивает информацию во всей полноте: Ромео изгнан! Джульетта не увидит его больше. И это для нее страшнее смерти тысячи Тибальдов. Она в отчаянии.
Эта небольшая сцена напоминает нам о том, чтов драме информация – это только повод для эмоций, которые мы должны вызвать у зрителей.
Шекспир был не только драматургом, но и режиссером своих пьес. Он понимал, каким путем эмоции драмы доносятся до зрителей. Путем чередования драматических перипетий. Поэтому их так много в его пьесах.
От счастья – к несчастью – через оценку – к счастью – через оценку – к несчастью.
Важно отметить, что все три части этой простой схемы прерывисты. Они не плавно перетекают друг в друга, а как бы составлены из ломаных линий. Было счастье, и вдруг оно сломалось. Ворвалось что-то, что требует оценки.
«Вдруг» – это очень важное слово для драматического рассказа. Оно лучше всего способствует эмоциональному отклику. И мы уже знаем почему. Потому что «вдруг» связано со стрессом. Каждое «вдруг» это и есть маленький стресс. А он лучше всего мобилизует наше внимание, и мы мгновенно реагируем на раздражение всей полнотой наших чувств.
Пока мы говорили о практической пользе перипетий. Но было бы странным, чтобы такой важный элемент драмы имел всего лишь практический смысл. Древние греки, придумавшие перипетию, не были убежденными прагматиками. Все, что их увлекало, имело какой-то неявный смысл прикосновения к тайне жизни.
Тайна магического воздействия драмы, конечно, в первую очередь
относится к ее способности вызывать катарсис – очищение через сопереживание страданию. Ганс Селье, наверное, скажет, что никакой магии тут нет, а есть полезная имитация стресса. Физиологически он прав. Но каждый из вас, надеюсь, испытал возбужденное искусством волшебное чувство радости и горя одновременно, то, что греки называли «очищением» – катарсисом. Если не испытывали, я не понимаю, зачем вы выбрали себе такое безнадежное занятие, как кино. Главное наше самооправдание перед преуспевающими торговцами состоит в том, что никакое другое дело не может дать нам это краткое иллюзорное счастье прикосновения к волшебству.
Загадочный высший смысл драмы присутствует также и в драматической перипетии. В ней отражено странное свойство человеческой души испытывать смену воодушевления и уныния, творческой активности и пассивности.
Композитор Шнитке сказал мне в интервью для фильма: «Я не понимаю, почему иногда я мгновенно нахожу ответы на все вопросы, и вдруг эта способность покидает меня, и я оказываюсь в беспомощной растерянности. Иногда эта растерянность возникает внутри одного сочинения. Однажды в своей жизни я два года провел в бесплодных попытках закончить начатое сочинение. И перебрал десятки вариантов. Они дали жизнь другим сочинениям, но были бесплодны для главного».
Это признание гения. Человека, чья душа соткана из безграничных возможностей в искусстве. Если эти слова не прикосновение к тайне творчества, то что же это?
Каждому известны эти приливы творческой энергии. Они возникают как будто ниоткуда и сменяются апатией, не спровоцированной ни-
