Детский визг, крики, аплодисменты, свистки практически заглушили наш разговор с пресс-секретарем амстердамского музея НЕМО Хейндрике Схенк. «Галдят, как в аквапарке, правда?» – привычно отреагировала она. И с гордостью добавила: «Это наша цепная реакция!» Оказалось, что Цепная реакция – главный аттракцион музея НЕМО. И заканчивается он отнюдь не губительным ядерным взрывом, а радостными воплями зрителей – участников процесса.
Этапы небольшого пути
У очень молодого музея НЕМО непростая судьба. Он возник на базе организации, которая сначала в 1920—1930-е годы называлась Музеем труда, а в 1950—1960-е – Голландским институтом индустрии и технологий. К концу 1980-х стало очевидно, что в стране образовалось слишком много профессоров и слишком мало студентов. Тогда-то и возникла идея образовательного музея, который мог бы пробуждать интерес к науке и технологиям с самого раннего возраста. Строительство продолжалось 6 лет, и наконец летом 1997 года музей был открыт с большой помпой – ленточку перерезала сама королева Нидерландов Беатрикс.
Назывался тогда музей пышно и не очень внятно – «Новый метрополь». Через два года у «Нового метрополя» начались вполне старые и понятные финансовые трудности, и ему даже пришлось пройти через процедуру банкротства. И тогда руководители музея решили поменять его концепцию, отталкиваясь в первую очередь от раскрученной архитектуры Ренцо Пьяно. Вернее, от того, как ее восприняли в городе и мире.
На первый план выдвинулась столь нелюбимая архитектором (наверное, оттого, что слишком уж очевидна) корабельная символика и эмблематика. «Зеленый корабль Пьяно» стал и логотипом музея, и его главным PR-инструментом.
Официально музей стал именоваться Национальным центром науки и технологий. Есть и другое название, отражающее суть построения экспозиции и взаимоотношений музея с его посетителями, – «Занимательное путешествие между реальностью и фантазией».
Название НЕМО, отсылающее к роману «20 000 лье под водой», по мнению сотрудников музея, очень «морское» имя, которое к тому же прекрасно отражает образ путешествия на грани вымысла. За НЕМО потянулись: музейное кафе «Наутилус», «палубы»-залы, на которых разворачивается рассказ-игра о законах мироздания, информационных технологиях, тайнах биохимии и генетики, загадках человеческого мозга и сознания, законах функционирования общества вообще и экономики в частности. Название НЕМО удачно прежде всего потому, что в переводе обозначает «ничто» – пустое открытое пространство, внутри которого детская фантазия с помощью музейных технологий может превратиться пусть в виртуальную, но реальность.
Сейчас положение НЕМО стабилизировалось. Сюда привозят школьников со всей Голландии (во время каникул, а также в июле и августе музей работает без выходных). Появились заинтересованные партнеры и спонсоры, которые видят в посетителях музея своих будущих студентов и сотрудников. Среди них и Амстердамский университет, и такие солидные и связанные с высокими технологиями компании, как Philips, IBM и ряд других.
Руками трогать – обязательно!
Интересно, что современные дети, избалованные навороченными компьютерными играми-имитациями и головокружительными аттракционами парков развлечений, в этом музее чаще всего прилипают к экспонатам, сделанным из самых что ни на есть подручных материалов – тех, что можно найти на любой помойке. Спокойно, без пафоса, даже с некоторой долей иронии объясняющим, как в этом мире все устроено и «почему оно работает». Причем объекты эти (язык не поворачивается называть их экспонатами) оживают, только когда их трогают, крутят, вертят, нюхают – словом, когда с ними играют. Здесь действует строгое правило, записанное во все программные документы музея, – трогать руками обязательно!
Сотрудники НЕМО, которые делают большую часть экспонатов и экспозиций своими руками, утверждают, что они всегда демонстрируют процесс, но не результат. Причем посетитель оказывается или участником, или руководителем процесса – он не любуется каким-то готовым и совершенным во всех отношениях продуктом цивилизации, как во многих других музеях науки и техники, а моделирует природные явления и технологические достижения человечества. Поскольку посетители НЕМО – это прежде всего школьники от 6 до 16 лет, игра оказывается главным способом достижения столь высокой цели. Впрочем, и родители, и учителя играют в простые игры, предлагаемые музеем, с не меньшими, если не с большими, чем дети, азартом и увлечением.
Хотите поиграть в «игру на бирже», или «в логистику», или в «бизнес-планирование»? Присаживайтесь к компьютеру (для каждой из этих игр создана локальная сеть), вставляйте входной билет в специальное гнездо, и сам компьютер или сотрудник музея объяснит вам, что делать дальше. Кстати, биржевой аттракцион – это точная копия автоматических бегов в казино, только вместо лошадок по кругу носятся брокеры.
Иногда, правда, логика экспозиционеров музея кажется недостаточно убедительной – не всегда ясно, почему тот или иной объект или аттракцион соседствует с другим. Но НЕМО, безусловно, очень молодой и обаятельный музей, как молоды, обаятельны и симпатичны его сотрудники, которые всегда готовы ответить на любой вопрос, заданный по-голландски или по-английски (в Голландии английский – практически второй государственный язык). А вот русской речи я здесь не услышал ни разу…
Объект искусства
Русские туристы редко доходят до НЕМО. А зря. Его, например, вполне можно воспринимать как площадку для современного искусства. Многие экспонаты напоминают произведения актуальных художников, а некоторые ими и изготовлены. Фрагменты Цепной реакции похожи на концептуалистскую инсталляцию – вроде тех, что делает столь любимый на Западе и практически единственный из известных там российских художников Илья Кабаков.
Очень выразительным получилось учебное пособие по магнитным полям. Под стеклом на широком столе – сотни крошечных магнитных стрелок. Если перемещать над ними сильный магнит, они дрожат и выстраиваются в замысловатый рисунок.
На красной стене в прозрачных полусферах – подсвеченные снизу белые гипсовые маски жителей одного из индонезийских островов. Все лица – разные. Инсталляция показывает, как разительно отличаются друга от друга люди, даже живущие на столь географически изолированном пространстве.
В музее есть и специальное пространство для современного искусства. Это НЕМО-театр, в уютном зале которого обычно проводятся выставки, презентации, публичные лекции. За время моего пребывания в Амстердаме здесь открылась очень эффектная выставка с участием известных художников, работы которых входят в экспозицию знаменитого амстердамского музея современного искусства Стеделийк. Фотографии, скульптуры,инсталляции, замысловатые механизмы были посвящены вполне естественнонаучной теме движения. Все, что стояло на подиумах, висело на стендах и перемещалось по залу, либо демонстрировало само движение, либо фиксировало какую-то его фазу.
Самое же, пожалуй, привлекательное для туристов – это местоположение НЕМО. Амстердам отличается от прочих крупных исторических городов Европы тем, что здесь нет ни одного «публичного пространства», расположенного достаточно высоко, чтобы с него можно было рассмотреть город, например, ратуши со смотровой площадкой. Со ступенчатой крыши НЕМО, похожей на палубу, – на нее можно выйти через четвертый этаж музея, – открывается единственный полноценный вид на старый город. И в этом, бесспорно, заслуга архитектора Ренцо Пьяно, удивительно точно выбравшего место в гавани, вписавшись в которое музей стал одним из символов Амстердама.
Суперобъект
Ренцо Пьяно – архитектурная суперзвезда. А спроектированное им здание НЕМО – главная гордость, лучший экспонат, стратегический ориентир и логотип музея.
Приглашение для этой работы именно Пьяно – вполне обоснованный шаг. Во-первых, он самый знаменитый музейный архитектор. Во-вторых, его главная работа – Центр Помпиду в Париже (музей современного искусства, известный также под именем Бобур) – положила начало целому архитектурному направлению (или стилю), который называется хай-тек. Кому же, как не отцу хай-тека, строить музей науки и технологий в одном из самых живых и динамичных городов Европы.
На этот раз Ренцо Пьяно поместил весь хай-тек – обнаженные вентиляционные трубы, стальные перекрытия, то есть свою знаменитую «архитектуру наизнанку», – внутрь здания. Мы видим, как устроено и функционирует здание музея, рассказывающего нам о том, как устроен и функционирует окружающий мир. Вообще внутреннее пространство НЕМО очень рационально, удобно и эффектно. Где бы посетитель ни находился, он почти всегда видит огромное пространство всех четырех уровней музея. Возникает ощущение одновременности происходящего – некоего сквозного, пронизывающего все этажи действия.
