На этом разговор с ЛИТВИНОВЫМ закончился. Вскоре я выехал из Мерано в Париж, оттуда на автомобиле проехал в Рим и поездом вернулся в Вену.
ВОПРОС: Эта поездка была связана с вашей шпионской работой?
ОТВЕТ: Нет.
ВОПРОС: Вы посвятили свою жену в шпионский характер ваших встреч с ГАММЕРШТЕЙНОМ?
ОТВЕТ: Нет, я ей тогда этого не говорил, сказал о характере связи с ГАММЕРШТЕЙНОМ позже.
ВОПРОС: Вы расскажете об этом, когда коснетесь шпионской деятельности вашей жены Евгении Соломоновны ЕЖОВОЙ, а сейчас переходите к своей практической работе в осуществление заданий ГАММЕРШТЕЙНА.
ОТВЕТ: В разговоре с ГАММЕРШТЕЙНОМ было обусловлено, что связь с ним я должен буду осуществлять через ЕГОРОВА и КАНДЕЛАКИ, во время приездов последнего в Москву.
Вскоре по возвращении в Москву я пригласил к себе на дачу ЕГОРОВА и стал прощупывать его, знает ли он о моей связи с ГАММЕРШТЕЙНОМ, но, поскольку ЕГОРОВ ничего конкретного не сообщил, я перед ним в этот раз не раскрылся.
Однако зимой 1936 года ЕГОРОВ сам позвонил мне и заявил, что хочет со мной переговорить по одному серьезному делу.
В выходной день он приехал ко мне на дачу, и между нами состоялся первый разговор, в котором ЕГОРОВ сообщил мне, что знает уже о моей встрече с ГАММЕРШТЕЙНОМ, с которым и сам давно связан.
Наш разговор был прерван неожиданным появлением у меня на даче гостей, ввиду чего мы условились с ЕГОРОВЫМ продолжить в ближайшие дни начатую беседу.
ВОПРОС: Состоялась ли следующая встреча с ЕГОРОВЫМ?
ОТВЕТ: Да. Через три-четыре дня ЕГОРОВ вновь зашел ко мне и в этот раз подробно рассказал о существовании в РККА группы заговорщиков, состоящей из крупных военных работников и возглавляемой им – ЕГОРОВЫМ.
ЕГОРОВ далее назвал мне в качестве участников возглавляемой им заговорщической группы: БУДЕННОГО, ДЫБЕНКО, ШАПОШНИКОВА, КАШИРИНА, ФЕДЬКО, командующего Забайкальским военным округом, и ряд других крупных командиров, фамилии которых я вспомню и назову дополнительно.
Дальше ЕГОРОВ сказал, что в РККА существуют еще две конкурирующие между собой группы: троцкистская группа ГАМАРНИКА, ЯКИРА и УБОРЕВИЧА и офицерско-бонапарти-стская группа ТУХАЧЕВСКОГО.
ВОПРОС: Подробно о характере и составе каждой группы в отдельности вы расскажете потом, а сейчас изложите ваш дальнейший разговор с ЕГОРОВЫМ вокруг ГАММЕРШТЕЙНА.
ОТВЕТ: В беседе с ЕГОРОВЫМ я подробно ему рассказал о всех моих встречах и переговорах с ГАММЕРШТЕЙНОМ, предупредив его, что мне уже известно от самого ГАММЕРШТЕЙНА о наличии в РККА нескольких заговорщических групп.
Тут же я передал ЕГОРОВУ, что ГАММЕРШТЕЙН видит в качестве одной из основных наших задач – объединение всех военно-заговорщических групп в единую мощную организацию для более успешного осуществления планов антисоветского заговора. Я сказал, что сделаю все от меня зависящее к выполнению задания ГАММЕРШТЕЙНА.
ЕГОРОВ сообщил мне, что и он связан по шпионской работе с ГАММЕРШТЕЙНОМ, что эту связь осуществляет через военного атташе при германском посольстве в Москве КЕСТРИНГА. Затем ЕГОРОВ обещал и меня связать с КЕСТРИНГОМ, что произошло в том же 1936 году.
ВОПРОС: Каким образом вы связались с КЕСТРИНГОМ?
ОТВЕТ: В конце 1936 года вскоре после моего назначения Наркомом Внутренних Дел СССР ко мне зашел ЕГОРОВ и сказал, что КЕСТРИНГ по поручению ГАММЕРШТЕЙНА хочет возможно скорее лично повидаться со мной. Так как меня всегда сопровождала охрана, я сказал, что надо как-то подготовить эту встречу, чтобы избежать излишних подозрений. Для этого я решил воспользоваться предстоящим осмотром предоставленной мне дачи по Ленинградскому шоссе, ранее принадлежавшей ЯГОДЕ. Я договорился с ЕГОРОВЫМ, что, выехав вместе с КЕСТРИНГОМ, он совершит вынужденную остановку автомобиля возле моей дачи в день осмотра мной этой дачи, а я случайно, якобы, приглашу его с КЕСТРИНГОМ ко мне закусить. ЕГОРОВ одобрил мой вариант встречи с КЕСТРИНГОМ.
В условленный день ЕГОРОВ вместе с КЕСТРИНГОМ, одетым в штатское, подъехал к моей даче и неподалеку сделал вынужденную остановку. Якобы случайно заметив ЕГОРОВА у автомобиля, я пригласил его вместе с КЕСТРИНГОМ осмотреть мою новую дачу. ЕГОРОВ и КЕСТРИНГ согласились, и мы направились на дачу.
За завтраком между мною и КЕСТРИНГОМ произошел следующий разговор. КЕСТРИНГ, отрекомендовавшись, заявил: «Я получил задание поговорить с вами лично и установить полное взаимопонимание наших общих задач».
ВОПРОС: КЕСТРИНГ говорит по-русски?
ОТВЕТ: Да, он свободно владеет русским языком. Затем КЕСТРИНГ передал мне, что мое назначение Наркомом Внутренних Дел открывает перспективы «объединения всех недовольных существующим строем, что, возглавив это движение, я сумею создать внушительную силу».
КЕСТРИНГ говорил: «Мы – военные – рассуждаем так: для нас решающий фактор – военная сила. Поэтому первая задача, которая, как нам кажется, стоит перед нами, – это объединение военных сил в интересах общего дела. Надо всячески усилить ваше влияние в Красной армии, чтобы в решающий момент направить русскую армию в соответствии с интересами Германии».
КЕСТРИНГ особенно подчеркивал необходимость ориентации на егоровскую группу. Он говорил, что «Александр Ильич наиболее достойная фигура, которая может нам пригодиться, а его группа по своим устремлениям целиком отвечает интересам Германии».
Этим и объясняется, что впоследствии в своей практической работе в НКВД я всячески сохранял от провала егоровскую группу, и только благодаря вмешательству ЦК ВКП(б) ЕГОРОВ и его группа были разоблачены.
ВОПРОС: На этом и прекратился ваш разговор с КЕСТРИНГОМ?
ОТВЕТ: Нет, КЕСТРИНГ коснулся НКВД. Он говорил: «В общем плане задач, которые стоят перед нами, Народный Комиссар Внутренних Дел должен сыграть решающую роль. Поэтому для успеха переворота и прихода к власти вам надо создать в НКВД широкую организацию своих единомышленников, которые должны быть объединены с военными». КЕСТРИНГ заявил, что эти организации, как в армии, так и в НКВД, должны быть так подготовлены, чтобы к началу войны обеспечить объединенное выступление в целях захвата власти.
ВОПРОС: А что делал в это время ЕГОРОВ?
ОТВЕТ: ЕГОРОВ слушал КЕСТРИНГА и вместе со мной соглашался с его предложениями.
Беседа длилась часа полтора-два, после чего ЕГОРОВ взял с собой КЕСТРИНГА и уехал.
ВОПРОС: Только ли через КЕСТРИНГА вами осуществлялась связь с германской разведкой?
ОТВЕТ: Нет, связь с германской разведкой я осуществлял также через КАНДЕЛАКИ.
ВОПРОС: Расскажите подробно о ваших встречах с КАНДЕЛАКИ.
ОТВЕТ: Весной 1936 года из Германии в Москву приехал КАНДЕЛАКИ, встретившись со мной, он передал привет от ГАММЕРШТЕЙНА и прямо повел со мной разговор о том, что, будучи тесно связан с германскими правительственными кругами в лице ГЕРИНГА, он слышал из авторитетных источников, что моему политическому, как он выразился, сотрудничеству с немцами придается большое значение и что правящие круги Германии возлагают на мое сотрудничество большие надежды.
ВОПРОС: Какие конкретные задачи через КАНДЕЛАКИ поставила перед вами германская разведка?
ОТВЕТ: КАНДЕЛАКИ подробно ориентировал меня о той подрывной работе, которую он ведет как торгпред СССР в Берлине, путем заключения с германским правительством невыгодных для СССР договоров.
ВОПРОС: Вас не об этом спрашивают. Не крутите, отвечайте прямо: осуществляли ли вы через КАНДЕЛАКИ шпионскую связь с германской разведкой?
ОТВЕТ: Да, КАНДЕЛАКИ являлся как бы контрольной связью германской разведки со мной. Он расспрашивал меня о ходе выполнения заданий, поставленных передо мной ГАММЕРШТЕЙНОМ, а полученную от меня информацию по возвращении в Берлин, с его слов, передавал ГАММЕРШТЕЙНУ и ГЕРИНГУ.
ВОПРОС: Что вам конкретно говорил КАНДЕЛАКИ о своей связи с ГЕРИНГОМ?
ОТВЕТ: В одну из встреч со мною, в конце 1936 или начале 1937 года, КАНДЕЛАКИ мне сообщил, что он через ГАММЕРШТЕЙНА связался с ГЕРИНГОМ.
ГЕРИНГ поручил КАНДЕЛАКИ по приезде в Советский Союз информировать Советское правительство о том, что якобы ему, КАНДЕЛАКИ, удалось оказать давление на германское правительство в смысле предоставления СССР займа и что министр хозяйства ШАХТ под давлением германских деловых кругов готов пойти на некоторые уступки и предоставить Советскому Союзу кредиты.
КАНДЕЛАКИ далее говорил, что ГЕРИНГ проинформирован ГАММЕРШТЕЙНОМ о моем сотрудничестве с немецкой разведкой и просил меня содействовать заключению кредитного соглашения между СССР и Германией.
ВОПРОС: Почему требовалось ваше содействие в заключении этого соглашения?
ОТВЕТ: Потому что оно целиком соответствовало интересам только одной Германии и направлено было в сторону усиления экспорта из СССР сырья, необходимого для военной промышленности Германии.
ВОПРОС: Что вы предприняли в осуществление задания немцев?
