Мильх отклонил требование на дальний бомбардировщик, мотивируя свое решение нехваткой алюминия, хотя можно было построить несколько меньшее число средних бомбардировщиков и одновременно небольшое число дальних бомбардировщиков, что оправдалось бы, когда пришло время. В Англии они, конечно, достигли бы больших успехов, чем средние бомбардировщики. Однако они так никогда и не были построены, и, когда время настоятельно потребовало таких самолетов, люфтваффе пришлось обходиться без них.
7 августа 1940 года Кессельринг долго не мог заснуть. На следующее утро должна была начаться большая атака, от которой очень много зависело. В приказах были учтены все детали, и, насколько он мог видеть, было сделано все, что возможно, для того, чтобы это рискованное предприятие имело успех. Каждый командир эскадры, каждый командир эскадрильи, каждый член экипажей бомбардировщиков и каждый летчик-истребитель точно знал, что от него требовалось. Прогноз погоды также был благоприятным.
До сих пор все шло хорошо. В Польше, в Норвегии и во Франции люфтваффе одержали длинную серию побед, которые часто оказывались решающими для результата всей кампании на земле. Почему же теперь нужно было опасаться, что на сей раз все сложится по-другому? Кессельринг не мог ответить, однако чувствовал себя не в своей тарелке. Британские наземные войска были малочисленны, это правда, но как люфтваффе должны были вывести из строя британский военно-морской флот? Никто лучше Кессельринга не знал, насколько трудно поразить с воздуха корабль. Прицелы не были достаточно точными, чтобы обеспечить попадание с большой высоты, и атакующий самолет должен был лететь на малой высоте перпендикулярно курсу своей цели, если надеялся попасть в нее торпедой. И множество восторженных докладов об успехах были слишком оптимистичными – фактически многие награждения Рыцарскими крестами[103] были произведены на основании донесений, которые, как впоследствии оказалось, были неточными.
Не стоит сомневаться, что Кессельринга терзали сомнения по поводу вторжения в Англию в целом. Например, до этого совместные действия между всеми тремя родами войск всегда тщательно согласовывались, но на сей раз – и по вопросу такой огромной важности! – не было ни одного совещания с участием Гитлера или Верховного командования вермахта. Хотя воздушные удары по Англии должны были начаться на следующее утро, Кессельринг даже не мог объяснить, какая точная связь между его задачей и собственно вторжением. И никто, ни Геринг, ни Ешоннек, не сказал ему, каким должно быть взаимодействие между армией, флотом и люфтваффе. Что-то не складывалось. Кессельринг даже начинал всерьез задаваться вопросом, действительно ли Гитлер намеревался начать вторжение.
Конечно, в портах Северной Франции были сконцентрированы паромы «Зибель» вместе с, возможно, тысячами десантных барж всех типов. Но было ли этого достаточно? Если Гитлер действительно не имел никакого намерения вторжения, в чем заключался смысл большого воздушного сражения, которое должно было начаться в пределах нескольких следующих часов? Предполагалось, что оно будет продолжаться на протяжении пяти недель, до 15 сентября, дня, установленного для вторжения. К этому времени люфтваффе были бы истощены. Как после пяти изнурительных недель можно было надлежащим образом выполнять все задачи, возникающие с вторжением?
На взгляд Кессельринга, запланированное воздушное наступление было слишком продолжительным. Короткие, точные и мощные атаки, по его мнению, более подходили для того, чтобы парализовать оборону. Затем немецкие самолеты должны внезапно появиться над Лондоном – все налеты на Лондон пока были запрещены, – и тогда сразу же начнется вторжение.
На следующее утро Кессельринг отправился на свой подземный командный пункт на мысе Гри-Не. Там имелась лишь одна комната, и его штаб должен был работать в очень стесненных условиях. Из подвала генерал-фельдмаршал поднялся по деревянной лестнице на наблюдательный пост. На противоположном берегу Ла-Манша невооруженным глазом были видны скалы Англии. Над ними висели маленькие белые облака. Вполне мирная картина, но над головой генерал-фельдмаршала небо было заполнено гулом самолетов. Люфтваффе начали атаку. Четыреста самолетов пересекали Ла-Манш. Маленькое число по сравнению с армадами британских и американских самолетов, которые позднее будут летать в противоположном направлении, чтобы атаковать Германию.
Еще до того, как силы люфтваффе достигли побережья, их яростно атаковали английские истребители. Боевой порядок соединений нарушился, были сбиты первые самолеты, и начались неисчислимые одиночные схватки. Но немецкие бомбардировщики достигли своих целей, и много английских аэродромов были выведены из строя. В конце первого дня командиры авиастанций с тревогой всматривались в небо. Выбросят ли в завершение немцы ночью парашютистов?
Идея использования аэростатного заграждения была для Англии не нова; оно применялось еще в войне 1914–1918 годов. Теперь страна была обеспечена привязными мягкими аэростатами,[104] которые должны были причинить так много неприятностей люфтваффе. В начале войны они защищали Лондон, все районы доков и гаваней и многие жизненно важные предприятия.
В те августовские дни небо над южными графствами редко было пустым и тихим. В нем почти всегда слышался гул самолетов, иногда громкий, иногда отдаленный, и оно было исчерчено следами, которые оставляли в разреженном воздухе самолеты, сошедшиеся в бою с противником.
Самым важным днем стало 15 августа, когда в воздухе одновременно находилась тысяча самолетов, невероятное число в то время. Немецкий план состоял в том, чтобы вынудить все имевшиеся английские истребители сосредоточиться на юге для отражения налета люфтваффе, в то время как группа приблизительно из 100 бомбардировщиков, сопровождаемая двухмоторными Me-110, направлялась к Тайнсайду,[105] чтобы атаковать находившиеся там завод авиационных двигателей и химический завод. Но Доудинг, обдумав положение, не поддался на эту уловку и оставил на севере семь эскадрилий. Бомбардировщики и их эскорт были внезапно атакованы «Харрикейнами» и «Спитфайрами» и понесли тяжелейшие потери, медленные и неповоротливые Ме-110 показали свою неспособность обеспечить бомбардировщикам должное прикрытие. Были сбиты 30 самолетов из числа участвовавших в налете.[106] Тем временем в боях на юге были сбиты 46 немецких самолетов ценой потери 34 английских самолетов. Еще раз, как и в Дюнкерке, люфтваффе обнаружили, что Королевские ВВС – опасный противник.
На другой стороне Ла-Манша Кессельринг и Шперрле начинали все больше тревожиться из-за высокого процента потерь. Узнав новости из Тайнсайда и посмотрев на карту, они поняли, что девять десятых Англии днем оказывались вне досягаемости их бомбардировщиков, потому что не было возможности обеспечить им истребительное прикрытие. Это означало, что, пока семь из английских заводов авиационных двигателей и авиазаводов находились в пределах досягаемости, остальные восемнадцать, лежавшие вне радиуса действий немецких истребителей, могли безмятежно продолжать работать.
Два командующих люфтваффе также обнаружили, что Королевские ВВС имели большую численность, чем они полагали. И по возвращении пилоты рассказывали: «Их поднимается все больше и больше. Если вы сумеете сбить одного, то его место занимают сразу два».
Нет, Битва за Англию складывалась не слишком хорошо для люфтваффе.
Владелец и исполнительный директор авиационного завода «Зибель» в Галле теперь отвечал за восстановление авиационной промышленности на оккупированной французской территории, но однажды в его контору прибыла делегация офицеров.
– Нам требуется нечто подходящее для переправки войск через Ла-Манш в Англию, – коротко сказали они ему. – У вас есть какие-нибудь идеи?
Герр Зибель был хорошо знаком с морем, и после некоторого размышления ему на ум пришла весьма простая идея. Десантная баржа или паром, независимо от того, как их называть, должна была быть прочной, чтобы противостоять бурному морю, иметь мелкую осадку, чтобы торпеды проходили ниже, не причиняя вреда, и легко транспортироваться. Она должна быть хорошо вооружена зенитными пушками и не зависеть от портов, гаваней, причалов и т. п., чтобы иметь возможность высаживать войска на открытом берегу. И прежде всего, их конструкция не должна требовать никаких специальных материалов, а сборка вестись из доступных материалов.
Герр Зибель думал, что сможет выполнить все эти требования. Он знал, где находились военные понтоны, и также знал, где без употребления лежали 3 тысячи резервных двигателей «BMW». Он засел за расчеты и эскизы, а немного позднее приступил к изготовлению опытных образцов. После нескольких экспериментов окончательная модель состояла из двух понтонов, соединенных платформой, и приводилась в движение двумя двигателями «BMW» в задней части. Так родилась десантная баржа, или паром Зибеля.
