Галилей выслушал кардинала, потом осторожно заметил, что вопрос этот весьма сложен. Среди теологов нет полного согласия. Доводам кардинала можно противопоставить иное толкование тех же текстов, предлагаемое другими богословами. На этот счет ведь нет ни соборного постановления, ни решения папы <…> Беллармино перебил его. Рассуждать здесь больше не о чем! <…> По знаку кардинала в комнату вошло еще несколько духовных лиц. Свидетели? Генеральный инквизитор от имени папы и всей Святой службы сообщил Галилею официальное предписание (Штекли А.Э. Галилей… С. 221).
Забавно, особенно если учесть, что достоверно не известно, успел ли Галилей хотя бы глаза округлить от удивления, прежде чем Сегицци сделал ему строгое предписание. Почему бы тогда не вообразить, что тосканец стал зачитывать кардиналу избранные места из своего письма герцогине Лотарингской?! Трудно представить, что Галилею пришло в голову рассказывать авторитетнейшему теологу своего времени о том, что есть еще «иное толкование» библейских текстов, тем более что позиция Беллармино ученому была прекрасно известна из письма кардинала кармелиту Паоло Фоскарини. И на процессе 1633 года Галилей даже не пытался ввязываться в теологическую полемику и сопоставлять богословские мнения, хотя бы потому, что как мирянин не имел на это права. А эпизод с появлением свидетелей по знаку кардинала вообще алогичен. Свидетели должны были присутствовать (и присутствовали) от начала до конца этого «мероприятия».
Santillana G. de. The Crime of Galileo… P. 126.
См.: Reusch F. H. Der Process Galilei’s… S. 137 ff; Langford J.J. Galileo, Science, and the Church… P. 96 – 97.
Langford J.J. Galileo, Science, and the Church… P. 97. Дрейк весьма красочно описывает сцену увещания Галилея, но, к сожалению, большинство сообщаемых им деталей – не более чем плод его воображения:
…Комиссар-доминиканец не очень-то доверял иезуиту Беллармино, который мог уговорить Галилея не вступать ни в какие пререкания и, таким образом, избежать более жесткого предписания. Беллармино быстро догадался об истинной цели прихода комиссара и был в негодовании. Когда ему доложили о прибытии Галилея, он встретил его в дверях с учтивым поклоном, как всегда делал, принимая гостя, и, понизив голос до шепота, предупредил, чтобы тот ни в коем случае не высказывал никаких возражений, что бы далее ни происходило. После чего он вместе с Галилеем вернулся к своему креслу и, в соответствии с указанием папы, сообщил ученому о принятом накануне решении.
Комиссар, видя, что кардинал о чем-то беседует с Галилеем, догадался, что никаких возражений от последнего ждать уже не приходится, а потому его, комиссара, пребывание тут становилось совершенно бессмысленным. Поэтому, как только Беллармино закончил увещание, Сегицци немедленно, не давая Галилею сказать ни слова, выступил с предостережением более строгим, чем было санкционировано папой. В этой ситуации Галилею оставалось лишь молча согласиться.
Беллармино был, разумеется, удивлен и возмущен столь неуместным вмешательством комиссара. Он поднялся со своего места и проводил Галилея до двери, сославшись на обилие других дел, намеченных на это утро, но выразил надежду, что тот заедет к нему перед отъездом из Рима. Вернувшись, кардинал поговорил с комиссаром с глазу на глаз. Видимо, он заявил ему, что заранее согласованные с папой инструкции были нарушены, возможно, неумышленно… Но подписать [составленный нотариусом] протокол – значит привлечь внимание папы к этому обстоятельству (Drake S. Galileo at Work… P. 254).
В монографии Шея и Артигаса «Galileo in Rome» также сказано:
Эта запись (то есть неподписанный протокол от 26 февраля 1616 года. – И.Д.), по-видимому, была сделана каким-то усердным чиновником, который писал от первого лица и который хотел засвидетельствовать, что комиссар действительно вмешался, чтобы сообщить Галилею строгое предписание полностью оставить коперниканское учение. Однако Беллармино, видимо, считал, что его увещания было вполне достаточно, и протокол в итоге остался неподписанным (P. 83 – 84).
Те же авторы в другой монографии представляют ситуацию так: «По нашему мнению, все, что намеревались провести, – это сделать Галилею увещание со стороны кардинала, и последующее вмешательство комиссара было обусловлено чрезмерным служебным рвением (overzealousness) со стороны последнего» (Shea W.R., Artigas M. Galileo observed… P. 94). По их мнению, Галилей просто испугался или по крайней мере был в замешательстве и выразил это «словом или взглядом», что и вызвало вмешательство Сегицци (Ibid.).
Morpurgo-Tagliabue G. I processi di Galileo e l’epistomologia… P. 14 – 25.
Фантоли А. Галилей… С. 165.
Wootton D. Galileo… P. 153.
Ibid.
Штекли А.Э. Галилей… С. 215 – 216.
Speller J. Galileo’s inquisition trial revisited… P. 107 – 108.
То есть Феличе Чентини.
Тогда управляющим Апостольским дворцом был Джачинто Петрони.
Свои написанные на латыни сочинения испанский богослов Диего де Цуньига подписывал латинизированным вариантом имени – Дидакус а Стуника (Didacus a Stunica). Под этим именем он был известен и в Риме.
То есть книги, тематически не связанные с коперниканством и вообще с космологической проблематикой.
Фоскарини, напомню, к тому времени уже скончался, так и не успев написать задуманный им ответ Беллармино. Однако неаполитанский издатель «Lettera» вынужден был, опасаясь преследований, пуститься в бега, бросив свое дело и семью, но был пойман и предстал перед судом инквизиции, который оштрафовал его на 100 дукатов.
Он вообще начиная с 1615 года редко посещал заседания Конгрегации Индекса: из 27 собраний, состоявшихся в период с 27 января 1615 по 10 февраля 1618 года, Сфондрати присутствовал только на четырех.
Galileo Galilei. Le opere… Vol. XIX. P. 278. На этом же заседании, как я уже упоминал выше, Беллармино доложил о выполнении возложенной на него миссии по увещанию Галилея. Сам декрет Конгрегации Индекса был надлежащим образом оформлен и подписан 5 марта 1616 года и 9 апреля распространен в Риме (в форме настенных объявлений) и разослан инквизиторам и апостолическим нунциям в другие города католической Европы (см.: Baldini U., Spruit L. Nuovi documenti galileiani).
См.: Beretta F., Lerner M. Un Edit inédit.
Capiferreum F.M.Fr. Ordinis Praedicatorum dictae congregationis secretarium digestus.
По терминологии того времени «учение о движении Земли и неподвижности Солнца в центре мира» называлось пифагорейским («il nuovo Pittagorica sistema del mondo», как именовал его Фоскарини).
Heilbron J.L. Galileo… P. 219. См. также: Baldini U. Le Congregazioni romane dell’Inquisizione e dell’Indice e le scienze… P. 331 – 338, 362.
Heilbron J.L. Galileo… P. 223.
Ibid. P. 220.
«…Ma opponendosi li SS.ri Card.li Bonifatio Caetano et Maffeo Barberino <…> fu fermato il Papa di testa, per le buone ragioni addotte de loro Eminenze et per la dotta scrittura fatta del detto S.r Galileo in questo proposito, diretta a Mad.a Cristina di Toscana circa l’anno 1614…» (Galileo Galilei. Le opere… Vol. XV. P. 111). Вряд ли папа и кардиналы были знакомы с содержанием письма Галилея Кристине Лотарингской, поскольку этот документ хотя и распространялся в списках, но широкого хождения не имел.
Pieralisi S. Urbano VIII e Galileo Galilei… P. 26.
Memorie intorno alla vita di P.P. Urbano cavate dall’originale di Mons. Herrera al quale Sua Santità le dettava. Biblioteca Apostolica Vaticana, cod. Barb. Lat., 4901, fol. 40r-v.
Он был членом Конгрегации Индекса, но в состав Конгрегации инквизиции не входил.
Campanella T. Lettere… P. 223. B «Questiones Physiologicae» (опубликованных в 1638 году как первая часть «Philisophia Realis»), статья 4, вопр. Х, Кампанелла писал:
Спустя пять лет после того, как я написал эту статью, я узнал, что в Риме осудили теорию суточного вращения Земли как противоречащую Священному Писанию. Это произошло за восемь дней до того, как наш трактат на эту тему (то есть «Apologia pro Galileo». – И.Д.) был получен кардиналом Б. Каэтано.
Отсюда следует, что Каэтано, возможно, получил сочинение Кампанеллы к 1 марта, но вряд ли это повлияло на последующие события. См. также: Campanella T. Apologia pro Galileo… P. 27; Bonansea B.M. Campanella’s Defense of Galileo… P. 206 – 214; Campanella Th.O.P. A Defense of Galileo… P. 19 – 24.
Фантоли А. Галилей… С. 119, примеч. 98. См. также: Shea W., Artigas M. Galileo in Rome… P. 86: «сам факт, что он [Каэтано] пожелал, чтобы его информировали, свидетельствует о его честности».
