Не успело кончиться артиллерийское учение, как в половине одиннадцатого пробили в колокол пожарную тревогу, и ровно через полторы минуты все помпы были уже готовы и извергали за борт сильные струи высоких дугообразных фонтанов. Видно, что и в этом деле команда вышколена прекрасно. Через четверть часа дали "отбой" и разоружили помпы. В то же время наш крейсер прошел параллель горы Аукланд, и перед ним впереди, в направлении NW 11°, открылся остров Росс. В четверть двенадцатого команде дали вино и обед, а затем положенный отдых.
В полдень измерили высоту солнца: получилось 58°33′30″ секунд к S. Суточное течение в этом месте идет на SO 33° и равняется 3 1/4 итальянским милям. Ход судна 11 узлов при 56 оборотах винта. Небо все так же ясно, море спокойно, высота барометра 30,12, температура воздуха +28°, температура моря +19°, в угольных ямах — +20°-+24°, давление пара 66 фунтов, в трюме воды на 10 дюймов.
Поверхность моря при полном безветрии приняла на взгляд какую-то стеклистость, словно мы плывем по гладкой массе растопленного стекла. Близ бортов нашего судна морская гладь покрыта сплошь буроватою пылью. Это явление называется цветением моря.
В три четверти второго часа разбудили отдыхавшую команду и дали ей чай, полчаса спустя развели людей по работам: красить белою спиртовою краской жилую палубу и паровой катер, комендоров же — прибираться у орудий [21]. В половине четвертого, после того как двукратное пеленгование [22] возвышенности острова Росса показало, что мы находимся от него на расстоянии 14 1 /2 итальянских миль, взяли курс на NW 20° и спустя четверть часа прошли траверз этого острова. В половине пятого начали опреснять воду для машины, так как запас ее, взятый на берегу, был уже на исходе. В пять часов открылась на северо-востоке группа рифистых островков, известная у мореходов под названием "Группы Гидрографов". В шесть часов все судовые работы, кроме окраски жилой палубы, окончились: команде велено переодеться в синие рубашки, и затем дали ей вино и ужин. В семь часов окончили окраску жилой палубы и спустили флаг; в восемь выдали команде койки и в четверть девятого потушили огонь под камбузом.
В полночь счислимая северная широта была 35°13′ и восточная долгота 124°18′ от Гринвича. Ясно, штиль; наружная температура +19°, температура моря +18 1 /2 °; ход 11 узлов. Теперь читатель имеет некоторое понятие о течении служебных и специальноморских занятий на военном судне во время его хода, а потому без особенной надобности впредь я не стану более утруждать его внимание цифрами и выписками из вахтенного журнала. Но полагаю что читателю не моряку не безынтересно будет познакомиться со взаимными отношениями морских офицерских чинов и вообще с тем, как живут и проводят вне службы свое время офицеры в море.
Прежде всего, на первом плане стоит, конечно, командир судна. На своем судне это особа весьма большая, пользующаяся полным престижем, громадными правами и безусловным авторитетом. Командир, раз что он не на берегу, всегда живет отдельно, даже, можно сказать, замкнутою жизнью, и потому одиночество и сопряженная с ним некоторая быть может скука являются неизбежными спутниками его высокого положения. У командира в кормовой части судна, по положению, есть совершенно отдельное, большое сравнительно с прочими и даже роскошное помещение необходимое ему для представительности пред иностранцами. Это свое помещение он временно уступает только в исключительных случаях, когда, например, на его судно переносит свой флаг начальник эскадры. Тут уже командир "переезжает на дачу", то есть переходит в отделение собственного своего кабинета в рубке. Но от переселения к нему начальника эскадры роль его в отношении своего судна и команды нисколько не изменяется, так как этот последний обыкновенно не вмешивается ни в какие его распоряжения касающиеся собственно вверенного ему судна. Поэтому всегда и во всех случаях командир остается полным хозяином своего корабля, и только ежедневно рапортует флагману [23] о состоянии судна и команды. Он обедает отдельно от своих офицеров, посещая кают-компанию обыкновенно только раз в неделю, по воскресеньям, при парадном осмотре всего судна после "обедницы", когда садится со всеми вместе за общий стол. Но это уже с его стороны акт любезности, которою он отвечает обществу офицеров на их приглашение. Тут уже он у них как бы в гостях, и за исключением этого раза, никто из них никогда не смеет обратиться к нему первый с каким-либо посторонним разговором или вопросом. Общая дань почтения к командиру простирается даже до того что если он прохаживается по одной стороне шканцев, то все офицеры, кроме вахтенного, обязаны немедленно перейти на другую. В сухопутных войсках дисциплина тоже не менее значительна, но здесь все особенности ее условий резче бросаются в глаза благодаря замкнутости и ограниченности пространства на котором совершается весь круг судовой жизни и службы. Ни в какие мелочи той и другой командир обыкновенно не входит: это дело "старшего офицера"; он только делает общие распоряжения, дает общее направление порядку службы и жизни, руководясь в этом, конечно, Морским уставом и особыми инструкциями, если таковые ему даны высшим начальством. Он редко делает сам учения, но почти всегда присутствует при них, сообщая по окончании свои замечания офицерам; редко даже показывается без надобности в той или другой части судна, но за то появление его пред командой всегда бывает авторитетно и внушительно. И это очень хорошо, по отзыву самих моряков, потому что люди так уже и знают заранее что коль скоро "сам" появился на мостике и непосредственно принял командование, значит момент весьма серьезен и безусловно требует от каждого человека полного внимания к делу и всесовершенного усердия. Ближайшим помощником командира является старший офицер, обыкновенно в штаб-офицерском ранге. На нем лежит главная масса всех забот и вся, так сказать, черновая работа на судне. Он входит решительно во все, смотрит за порядком и исправностью судна и команды во всех отношениях, наблюдает за всеми судовыми вещами и принадлежностями, за продовольствием и снабжением людей, за их работами, обучением и поведением, а вовремя общих учений или судовых эволюций становится сам на вахту и сам командует. Он же и обязательный председатель кают-компании, как за столом, так и во всех ее общественных вопросах, делах и начинаниях, а потому от его такта, уменья, ума и характера зависит как повести кают-кампанию, дать то или другое направление обществу офицеров, сдружить, сплотить или разъединить их, сгладить или обострить какие-либо шероховатости в личных отношениях общества к начальству или к кому-либо из своих членов, примирять споры и несогласия, тушить ссоры и дрязги, не допускать интриг и партий и собственным примером заставить всех и каждого относиться к своему делу с охотой и любовью. Без его ведома и разрешения решительно ничто не может твориться на судне, и потому он должен знать все, находиться в готовности в каждую минуту дать обо всем полный отчет командиру и быть пред ним предстателем и ходатаем за все офицерские и матросские нужды. Должность весьма важная, сложная, ответственная, и можно с уверенностию сказать, что тот моряк который с успехом проплавал несколько лет в должности старшего офицера наверное будет всесторонне опытным и хорошим командиром.
Что касается службы остальных офицеров, то тут нет ни одного лишнего человека, — все заняты, и притом у каждого, как мы уже говорили, есть еще свое особое дело, своя специальность: один из лейтенантов непременно находится в должности "ревизора", то есть ведет все хозяйственные расчеты с "берегом" и казначейскую часть, другой состоит в должности "ротного командира" и ведает фронтовое обучение людей, третий, лейтенант или мичман, заведует минною частью на судне, четвертый крюйт-камерой, пятый ручным огнестрельным оружием. Затем уже следуют специальности: штурманская, механическая, артиллерийская и врачебная. На врача же обыкновенно возлагается заведывание небольшою судовою библиотекой и ведение естественноисторических исследований и наблюдений.
Вся судовая команда разделяется на две вахты, а каждая вахта на два отделения, сообразно чему и суточная служба распадается тоже на две вахты, по двенадцати часов каждый, с соответственными подразделениями. От полудня, например, до полуночи несет службу в две смены 1-я вахта, а с полуночи до следующего полудня, в три смены, 2-я вахта, причем вахтенное время разделяется на шестичасовые и четырехчасовые смены следующим образом: 1-я) с полудня до 6 часов вечера; 2-я) с 6 часов вечера до полуночи; 3-я) с полуночи до 4 часов ночи; 4-я) с 4 часов ночи до 8 часов утра, и 5-я) с 8 часов утра до полудня. Сообразно этому разделены на пять очередей и лейтенанты с заступающими иногда их место старшими мичманами. У каждого из них непременно есть свой помощник, "подвахтенный", из мичманов или преимущественно гардемаринов. Штурманская и машинная части ведут свои вахты особо, применяясь только ко времени общей вахтенной смены. Так чередуются старший штурман и инженер-механик со своими помощниками, а в подвахтенных состоят у них "кондуктора" (то же что гардемарины) соответственных специальностей.
