Такая система управления могла бы, пожалуй, избавить налог этого рода от всякой степени неопределенности, которая может вызывать притеснение или неудобство для плательщика, и в то же самое время могла бы содействовать всеобщему применению такого способа использования земли, какой мог бы немало повлиять на общее улучшение культуры страны.
Расход по взиманию поземельного налога, который изменялся бы при каждом изменении ренты, был бы, несомненно, несколько больше, чем при взимании налога, устанавливаемого всегда соответственно неизменной оценке. В первом случае неизбежны были бы добавочные издержки как на содержание учреждений по оценке, которые пришлось бы учредить в различных округах страны, так и на производство оценки земель, которые землевладельцы вздумали бы обрабатывать сами. Расход на все это тем не менее мог бы быть очень умеренным и значительно ниже расхода, связанного с взиманием многих других налогов, которые приносят совершенно незначительный доход в сравнении с тем, что легко может быть получено от налога этого рода.
Самое важное возражение, которое может быть сделано, по-видимому, против изменяющегося поземельного налога этого рода, состоит в том, что он может помешать улучшению земли. Землевладелец, наверное, будет менее склонен к улучшениям, если государь, не участвовавший в расходах на это, будет получать часть прибыли от этих улучшений. Даже это возражение может быть устранено, если землевладельцу будет разрешено прежде, чем он приступит к улучшениям, устанавливать совместно с податными чиновниками действительную стоимость его земель в данный момент согласно справедливой оценке определенного числа окрестных землевладельцев и фермеров, избранных поровну обеими сторонами, и если он будет обложен соответственно этой оценке на число лет, вполне достаточное для полного возмещения ему его расходов на улучшения. Привлечение внимания государя к улучшению земли в интересах увеличения его собственного дохода — такова одна из главных выгод поземельного налога этого рода. Поэтому срок, предоставляемый для возмещения затрат землевладельца, не должен быть намного продолжительнее того, что безусловно необходимо для этой цели, потому что в противном случае отдаленность ожидаемой выгоды чрезмерно ослабила бы это внимание. Но все же лучше в некотором отношении, чтобы он был несколько длиннее, чем слишком короток. Никакое возбуждение внимания и забот государя не может уравновесить малейшее затруднение, создаваемое для улучшений со стороны землевладельца. Внимание и заботы государя в лучшем случае могут вести к самому общему и расплывчатому взвешиванию того, что способно содействовать лучшей обработке большей части его владений. Внимание же и заботы землевладельца выражаются в тщательном и подробном взвешивании того, что может явиться наиболее выгодным использованием каждого дюйма земли его имения. Главное внимание государя должно быть направлено на поощрение всеми имеющимися в его власти средствами старательности и внимания землевладельца и фермера; для этого он должен предоставить им обоим преследовать свои интересы самостоятельно и по собственному разумению, дать им полнейшую уверенность, что они смогут в полной мере пользоваться плодами своего труда, и обеспечить им самый обширный рынок для всех их продуктов, установив наиболее легкие и безопасные пути сообщения по суше и по воде повсеместно в своих владениях, а также совершенно неограниченную свободу вывоза во владения всех других государей.
Если при такой системе управления налог этого рода окажется возможным применять таким образом, чтобы не только не препятствовать, но, напротив, несколько поощрять улучшение земли, то он вряд ли причинит какое-либо иное неудобство для землевладельца, кроме неустранимого вообще неудобства — необходимости платить налог.
При всех меняющихся состояниях общества, при развитии и упадке земледелия, при всех изменениях стоимости серебра и содержания благородных металлов в монете налог этого рода сам по себе и без всяких усилий со стороны правительства будет согласоваться с факти ческим положением вещей и будет одинаково справедлив и равномерен при всех этих изменениях. Поэтому он гораздо более пригоден для установления в качестве постоянного и неизменного правила или так называемого основного закона государства, чем всякий иной налог, взимаемый всегда согласно фиксированной оценке.
Некоторые государства вместо простого и понятного способа регистрации арендных договоров прибегали к более сложному и дорогому способу — фактической переписи и оценки всех земель страны. Они, вероятно, подозревали, что сдающий землю и арендатор могут в целях обмана фискального ведомства по взаимному соглашению скрывать действительные условия аренды. "Книга страшного суда" являлась, по-видимому, результатом весьма точной переписи этого рода.
В старых владениях короля Пруссии поземельный налог взимается согласно фактической переписи и оценке, пересматриваемой и изменяемой время от времени* [* "Mйmoires concernant les Droits etc.". Tome I. P. 114, 115, 116 etc.]. Соответственно этой оценке светские землевладельцы уплачивают от 20 до 25 % своего дохода, духовные — от 40 до 45 %. Перепись и оценка в Силезии были произведены по распоряжению нынешнего короля и, как говорят, отличаются большой точностью. Согласно этой оценке земли, принадлежащие епископу Бреславльскому, обложены в размере 25 % приносимой ими ренты. Другие доходы духовенства обоих вероисповеданий обложены в размере 50 %; командорства Тевтонского и Мальтийского орденов обложены в размере 40 %; земли, находящиеся в руках дворян, обложены в размере 38 1/3 %, а в руках простолюдинов — 35 1/3 %.
Перепись и оценка земель в Богемии потребовали, как сообщают, работы в продолжение более 100 лет. Они были закончены лишь после мира 1748 г. по приказу ныне царствующей императрицы*. Перепись Миланского герцогства, начавшаяся еще при Карле VI, была закончена только после 1760 г. Она считается одной из самых точных, какие когда-либо были произведены. Перепись Савойи и Пьемонта была выполнена по приказу покойного короля Сардинии* [* Mйmoires. P. 280 etc., 287–316.1]. Во владениях прусского короля доход церкви облагается намного выше, чем доход светских землевладельцев. Церковный доход в большей своей части лишь ложится бременем на земельную ренту. Редко бывает, чтобы хотя некоторая часть его шла на улучшение земли или употреблялась таким образом, чтобы в каком-либо отношении содействовать увеличению дохода массы народа. Прусский король счел, вероятно, ввиду этого справедливым, чтобы духовенство вносило значительно больше для удовлетворения нужд государства. В некоторых странах церковные земли освобождены от всех налогов, в других — они облагаются легче, чем иные земли. В герцогстве Миланском земли, которыми церковь обладала до 1575 г., оценены при обложении лишь в третью часть своей стоимости.
В Силезии земли, находящиеся во владении дворян, обложены на 3 % выше, чем земли, находящиеся в руках простолюдинов. Прусский король, вероятно, предполагал, что почет и различные привилегии, связанные с владениями первого рода, достаточно вознаградят землевладельца за небольшое увеличение налога, а унизительная подчиненность последних будет в некоторой степени ослаблена благодаря более легкому обложению. В других странах система обложения не только не ослабляет, но еще и усугубляет это неравенство. Во владениях короля сардинского и в тех провинциях Франции, на которые распространяется так называемая реальная, или поземельная, подать, налог падает исключительно на земли, находящиеся во владении простолюдинов, тогда как дворянские земли не подлежат обложению.
Поземельный налог, устанавливаемый в соответствии с общей переписью и оценкой, как бы справедлив и равномерен он ни был сначала, должен спустя очень непродолжительное время сделаться несправедливым и неравномерным. Для предотвращения этого со стороны правительства требовалось бы постоянное и обременительное внимание ко всем колебаниям в общем состоянии и производительности каждой отдельной фермы в стране. Правительства Пруссии, Богемии, Сардинии и герцогства Миланского действительно проявляют такого рода внимание — внимание, столь не свойственное природе всякого правительства, что вряд ли оно будет проявляться долгое время, а если и будет, то, вероятно, станет причинять в конце концов гораздо больше беспокойства и стеснений плательщикам налога, чем сможет приносить им облегчения.
В 1666 г. в Монтабанском округе реальная, или поземельная, подать была разверстана, как передают, в соответствии с весьма точной переписью и оценкой* [* "Mйmoires concernant les Droits etc.". Tome II. P. 193 etc.] К 1727 г. эта разверстка оказалась совершенно неравномерной и несправедливой. В целях исправления этого неудобства правительство не нашло лучшего средства, как наложить на весь округ добавочный налог в 120 тыс. ливров. Этот добавочный налог разверстывается по всем участкам округа, подлежащим подати, соответственно прежней раскладке. Но он взимается только с тех участков, которые при современном положении вещей обложены по старой раскладке ниже действительной доходности, и употребляется для облег чения тех, кто по той же раскладке обложен выше доходности. Например, два участка обложены по старой раскладке по 1 тыс. ливров каждый, тогда как согласно современному положению вещей первый должен был бы платить 900, а второй — 1 тыс. ливров. Добавочным налогом оба эти участка облагаются по 1100 ливров каждый, но он взимается только с недообложенного участка и употребляется на облег чение участка переобложенного, который таким образом платит только 900 ливров. Правительство ничего не выгадывает и не проигрывает от добавочного налога, который применяется исключительно для устранения неравномерности, обусловленной старой разверсткой. Применение его предоставлено усмотрению интенданта округа и должно быть поэтому в большой мере произвольным.
