В «Необыкновенных приключениях доктора» главный герой так вспоминает события, связанные с падением гетмана Скоропадского: «Меня мобилизовала пятая по счету власть (правительство Скоропадского действительно было в Киеве пятой по счету властью, если первой считать Временное правительство, здесь Булгаков абсолютно точен. – Б.С.)… Пятую власть выкинули, а я чуть жизни не лишился… К пяти часам дня все спуталось. Мороз. На восточной окраине пулеметы стрекотали. Это «ихние». На западной пулеметы – «наши». Бегут какие-то с винтовками. Вообще – вздор. Извозчики едут. Слышу, говорят: «Новая власть тут…»
«Ваша часть (какая, к черту, она моя!) на Владимирской». Бегу на Владимирскую и ничего не понимаю. Суматоха какая-то. Спрашиваю всех, где «моя» часть… Но все летят, и никто не отвечает. И вдруг вижу – какие-то с красными хвостами на шапках пересекают улицу и кричат:
– Держи его! Держи!
Я оглянулся – кого это?
Оказывается, меня!
Тут только я сообразил, что надо было делать – просто-напросто бежать домой. И я кинулся бежать. Какое счастье, что догадался юркнуть в переулок. А там сад. Забор. Я на забор.
Те кричат:
– Стой!
Но как я ни неопытен во всех этих войнах, я понял инстинктом, что стоять вовсе не следует. И через забор. Вслед: трах! трах!»
Несколько иначе этот эпизод изложен в «Белой гвардии», где военный врач Алексей Турбин, в отличие от безымянного доктора в рассказе, добровольно вступивший в офицерскую дружину, тоже спасается от петлюровцев, но менее успешно, и в результате получает ранение. Думается, что в этот день, 14 декабря, петлюровцы за Булгаковым не гнались, и он спокойно приехал домой на извозчике, когда стала ясна бесполезность сопротивления, как об этом и рассказала Т.Н. Лаппа. Писатель запечатлел здесь свое бегство от петлюровцев в феврале 1919 года при отступлении из Киева войск Украинской Народной Республики. В момент создания «Необыкновенных приключений доктора» (а рассказ был написан в начале марта 1922 года) Булгаков, как кажется, еще не писал «Белую гвардию», поэтому и предпочел в одно контаминировать события, происшедшие с ним 14 декабря 1918 года и в ночь со 2-го на 3-е февраля 1919 года.
Рассказ «В ночь на 3-е число», имеющий подзаголовок «Из романа «Алый мах», был опубликован 10 декабря 1922 года в Литературном приложении к берлинской газете «Накануне». Если роман «Алый мах» – не мистификация, то, скорее всего, это первоначальное название романа «Белая гвардия», и в данном случае мы имеем дело с ранней редакцией «Белой армии». Текст рассказа чрезвычайно близок к тексту того окончания «Белой гвардии», которое не было опубликовано из-за закрытия журнала «Россия» в мае 1926 года. Рассказ отличается от «Белой гвардии» прежде всего фамилиями героев. Доктор Алексей Турбин здесь именуется доктором Михаилом Бакалейниковым, Николка Турбин – Колькой Бакалейниковым, Леонид Юрьевич Шервинский – Юрием Леонидовичем, Елена Тальберг – Варварой Афанасьевной, причем в тексте рассказа она не сестра доктора Бакалейникова, а его жена. Данное обстоятельство является существенным для реконструкции первоначального замысла романа. Судя по всему, в 1922 году, после того как Булгаков воссоединился в Москве с Тасей, на семейном фронте у писателя было всё благополучно, и он хотел сделать Тасю, которой собирался посвятить роман, одной из главных героинь. Тогда он собирался слить в образе жены доктора Бакалейникова черты Таси и своей сестры Вари, с которой у жены доктора Бакалейникова общие имя и отчество. Неизвестно, фигурировал ли в тот момент в замысле романа Тальберг, восходящий к мужу В.А. Булгаковой Л.С. Каруму, но даже если и фигурировал, он никак не мог быть мужем Варвары Афанасьевны, поскольку ее мужем был доктор Бакалейников. Вероятно в дальнейшем, по мере того как происходило охлаждение в отношениях Булгакова с Т.Н. Лаппа, писатель существенно изменил замысел и сделал Алексея Турбина холостым. А Варвара Афанасьевна Бакалейникова, превратившись в сестру Алексея Турбина Елену Турбину-Тальберг, стала в первую очередь воплощением в романе Варвары Афанасьевны Карум-Булгаковой. Этот образ, вероятно, сохранил и какие-то черты Т.Н. Лаппа. Возможно, в трансформации главной героини романа из жены в сестру главного героя сыграл свою роль и начавшийся в январе 1924 года роман с Любовью Евгеньевной Белозерской, ставшей второй женой писателя. Но некоторые черты Т.Н. Лаппа в образе Елены Турбиной, несомненно, сохранились. В частности, страстная молитва Елены за жизнь тяжело больного брата больше напоминает молитву жены и в основе, скорее всего, имеет болезнь самого Булгакова во Владикавказе весной 1920 года, когда его, лежавшего в тифу, выходила Т.Н. Лаппа. Несомненно также, что клинически точное описание тифозного бреда Алексея Турбина и всего течения болезни отражает собственный печальный опыт Булгакова, свалившегося в сыпном тифу во Владикавказе весной 1920 года, что не позволило ему покинуть город вместе с отступающими белыми войсками.
Из персонажей «Белой гвардии» в рассказе под тем же именем фигурирует инженер Василий Лисович. Имена героев рассказа оказываются гораздо ближе к именам реальных прототипов. Для Михаила Бакалейникова и Алексея Турбина прототипом послужил сам Михаил Булгаков, для Кольки Бакалейникова и Николки Турбина – его брат Николай, для Варвары Афанасьевны и Елены Турбиной-Тальберг – сестра Варвара Афанасьевна Булгакова (по мужу – Карум), для Юрия Леонидовича и Леонида Юрьевича Шервинского – друг Булгакова и двоюродный племянник мужа Вари Булгаковой Леонида Сергеевича Карума Юрий Леонидович Гладыревский. По свидетельству первой жены Булгакова Т.Н. Лаппа, описанный в рассказе «В ночь на 3-е число» и в соответствующих главах «Белой гвардии» эпизод имел место в действительности, когда в ночь со 2-го на 3-е февраля 1919 года, во время отступления петлюровских войск из Киева, Булгаков был мобилизован как военный врач, видел страшное убийство еврея у Цепного моста, а затем смог отстать от петлюровцев и, рискуя быть расстрелянным за дезертирство, добрался домой, запыхавшись от быстрого бега и испытав сильное нервное потрясение. Тогда Т.Н. Лаппа на самом деле ждала мужа вместе с В.А. Булгаковой (Карум) и братьями Иваном и Николаем Булгаковыми. В рассказе запечатлено потрясшее автора убийство еврея: «Первое убийство в своей жизни доктор Бакалейников увидал секунда в секунду на переломе ночи со 2-го на 3-е число. В полночь, у входа на проклятый мост… Пан куренный не рассчитал удара и молниеносно опустил шомпол на голову. Что-то кракнуло, черный окровавленный не ответил уже «ух». Как-то странно, подвернув руку и мотнув головой, с колен рухнул на бок и широко отмахнув другой рукой, откинул ее, словно побольше хотел захватить для себя истоптанной, унавоженной белой земли.
Еще отчетливо Бакалейников видел, как крючковато согнулись пальцы и загребли снег. Потом в темной луже несколько раз дернул нижней челюстью лежащий, как будто давился, и разом стих.
Странно, словно каркнув, Бакалейников всхлипнул, пошел, пьяно шатаясь, вперед и в сторону от моста к белому зданию».
Совпадение соответствующих глав «Белой гвардии» и рассказа «В ночь на 3-е число», особенно в случае с той редакцией окончания романа, которая предназначалась для публикации в журнале «Россия», практически полное, текстуальное, с очень небольшой редакционной правкой и вставками. Здесь Турбин, мобилизованный в петлюровскую армию, лично наблюдает убийство еврея, а до этого – издевательство пана куренного над одним из своих солдат и корит себя «интеллигентской мразью». А вот в варианте финала, опубликованном в Париже в 1929 году, Турбин уже не мобилизуется в петлюровскую армию, и убийство еврея в Слободке мы наблюдаем уже как бы глазами автора.
Между тем в автобиографии, написанной в октябре 1924 года, Булгаков отмечал, что недавно закончил роман «Белая гвардия», который писал в течение года. В свете этого сообщения невероятно, чтобы «Белая гвардия», пусть даже в ранней редакции под названием «Алый мах», была уже почти закончена к декабрю 1922 года – времени публикации рассказа «В ночь на 3-е число». Скорее всего, на самом деле роман был начат с одной из последних глав, запечатлевшей событие, в наибольшей мере потрясшее Булгакова, – первую насильственную смерть человека на его глазах и при полном бессилии что-нибудь изменить. До этого писателю, по крайней мере, однажды приходилось видеть смерть – в 1915 году в его присутствии застрелился близкий друг Борис Богданов. Происшедшее тогда потрясло Булгакова, но все же это было не убийство, а самоубийство. Человек добровольно лишил себя жизни, ее не отняли у него насильно. Случай у Цепного моста (куда в «Театральном романе» позднее писатель приведет кончающего с собой драматурга Максудова) потряс Булгакова и, думается, навсегда остался его самым сильным впечатлением.
