Последний вечер в Берлине. Пьем кофе. Моим спутникам – журналистке Розвите Ширрмахер, переводчику Андриасу Шилингу и мне тоже заметно грустно. За двенадцать дней путешествия мы привыкли друг к другу и подружились.
Медленно движется по кругу зал ресторана наверху телебашни. О размерах Берлина мы можем судить сейчас по разливу огней. Андриас мальчиком жил в Советском Союзе, в Дубне, где работал его отец. Розвита несколько раз приезжала в Советский Союз. Оба живут в Берлине и любят Берлин. Андриас с гордостью объясняет, что в Берлине построено за три года и что будет построено очень скоро.
– Вот прямо под нами скоро откроем универмаг, вот строят Дом путешествий, там Зал конгрессов, – Андриас пытается разыскать улицу, где он живет… Море огней. И среди них – четкий пунктир границы. За этим пунктиром огни другого Берлина. Днем мы видели эту черту. Я видел много границ по рекам, по лесу и по горам. Тут граница двух разных миров проходит по улицам шумного города. Это самая неспокойная в мире граница…
Последние слова на прощание:
– Теперь вы знаете к нам дорогу…
– Вы в Москву приезжайте… Дела – делами. А в воскресный день уедем за город. Зажжем костер…
Очень недалеко от Москвы до Берлина.
Прежде чем увидеть зверей, я встретился с главным опекуном парка. Я писал уже: доктор Датте – один из самых популярных людей Берлина. Ему шестьдесят. По специальности – ветеринар. Беседуя с ним, я вспомнил профессора Гржимека (он тоже ветеринар и тоже директор зоопарка во Франкфурте-на-Майне). Говорят, что характеры двух этих немцев не одинаковы. Но даже при коротком знакомстве нетрудно заметить и много общего. Энтузиасты. Люди действия, глубоко убежденные в правоте дела, которому служат. Нам хорошо известны: Гумбольдт, Брем, Гагенбек. Имена Датте и Гржимека продолжают этот почетный ряд немцев-природоведов.
Берлинский зоологический парк – дело жизни доктора Датте. От первого чертежа и первого камня до последних сенсационных событий в жизни звериной колонии – все до мелочей не миновало его внимания. За два часа беседы я имел возможность оценить деловитость, энергию, а также и юмор интересного человека. Вот самый конец разговора:
– Есть ли у доктора в парке любимцы?
Улыбка. Рассматривание очков.
– Я их всех люблю… Может быть, больше других люблю редких животных. Люблю обезьян. И потом, знаете, человек – тоже очень симпатичное млекопитающее…
* * *В Берлине сто пятьдесят лет существует Тиргартен (зоологический сад). Но он оказался в западной части, за чертой, разделяющей город. Кто знает любовь немцев к животным, поймет: это было почти страдание – не иметь зоопарка. Зоопарк для немцев, мне показалось, важнее театра и стадиона, важнее музея и пляжа. И когда стало известно: «Будем строить!» – энтузиазм охватил всех.
Была это в полном смысле народная стройка. Со слов доктора Датте я записал: «Берлин жил этой стройкой. Дело шло не только споро, но весело, с выдумкой и трогательным участием тысяч людей. Старики отчисляли по две-три марки от пенсии, школьники собрали сто тысяч марок, студенты бесплатно отработали в парке много тысяч часов. Несколько людей оставили завещание вроде такого: «После смерти моей – все зоопарку: имущество, драгоценности, лошадь и книги».
А когда речь пошла уже о животных, началось веселое состязание. Рабочие предприятий тяжелой промышленности собрали деньги на покупку слонов. Министерство обороны купило дикобразов. Завод холодильников – белых медведей. Пингвинов в складчину купили берлинские официанты – «кому не известно, что симпатичные птицы больше всего похожи на нас». Одна из мебельных фабрик ломала голову, как бы и ей внести остроумную лепту. Решили, что есть некая связь между аистом и кроватью… В разгар кампании по Берлину водили осла с плакатом: «Только я не жертвую на строительство зоопарка».
* * *Первый на земле зоопарк четыре тысячи лет назад создали китайцы. Он назывался «Парк мудрых».
В Европе все началось со зверинцев. Любопытной толпе предлагали взглянуть на живые диковинки («По улицам слона водили…»). В России первый зверинец (в 1711 году) учредил царь Петр. Но прошло полторы сотни лет, прежде чем появился первый в России зоологический сад (в Москве, в 1864 году). От зверинцев зоосады отличались тем, что людям, приходящим сюда, создавались удобства: загоны и клетки с животными размещались в живописных садах с прудами, скамейками, ресторанами. Чтобы неволя животных не резала глаз, клетки стали делать на манер человеческого жилья, появились всякого рода домишки и бетонные крепости. «Архитектура» усыпляла совесть людей и ничего не давала животным. В таком виде зоосады во многих местах сохранились до наших дней.
Но мы не должны хулить старинные зооцентры. Надо помнить: телевидение, фотография и кино – дети нашего времени, а ранее лишь зоосад мог познакомить людей с живым богатством земли.
Новейшая техника киносъемки и скоростной транспорт сегодня приблизили мир природы к нашему дому. Сидя в кресле у телевизора, мы можем наблюдать экзотических птиц и зверей. В течение часа можем побывать в африканской саванне, в сибирских лесах, в Антарктиде, в северной тундре. На широком цветном экране кино мы можем видеть живописные сцены дикой природы, можем увидеть зверя почти вплотную, видим, как он охотится или спасается от охотников. И вот появился вопрос: а нужны ли теперь зоопарки? Дискуссия не была долгой. Нужны! Никакой экран не может заменить человеку радости видеть рядом с собою животных. По этой причине так много теперь в квартирах собак, клеток с хомяками и птицами. Для полной радости человек должен видеть не тени жизни, а саму жизнь.
Любопытна статистика: в Токио – два зоопарка. В Париже – три. В Нью-Йорке – четыре. В Японии строят сейчас необычное заведение. В специальных павильонах будут держать полторы тысячи насекомых: божьих коровок, кузнечиков, светлячков. Оказывается, японские дети, вырастая, не видят простого жука. Африка… Казалось бы, в этом «раю для животных» зачем зоопарк? Увы, не та уже Африка, что была сто и даже пятьдесят лет назад. Многие африканцы могут увидеть «своих» животных только в неволе. В Хартуме, Александрии, Каире, Энтеббе построены зоопарки.
Что нового обнаружим мы в недавно построенных парках? Что отличает парки от зоосадов? Разница очень большая. В зоосаде мы видим тело животного. И только. Мы видим зверя понурым, подавленным. Тесная клетка мешает животному двигаться, проявить природные склонности. Животные прозябают. И хотя нередко в неволе зверь живет дольше, чем в дикой природе, «качество» жизни ничего, кроме грусти, вызвать у нас не может.
Новые парки, конечно, тоже неволя. Но тут большая часть территории отдается не посетителям, а животным. Главный принцип современного зоопарка: всюду, где можно, обходиться без клеток. И дело не только в том, что совесть спокойна, когда мы видим, как на лужайке резвятся газели, как птицы летают, белки носятся по деревьям, а бобры возводят плотину. Главное: звери и птицы в такой обстановке приносят потомство. А это важно. Это единственный путь спасти животных, которым в дикой природе уже не находится места. Всем известно, что зоопарки спасли начисто выбитых зубров. Диких лошадей Пржевальского в монгольских степях осталось чуть больше полсотни, а в зоопарках их более ста пятидесяти. Тигрят в зоопарках сейчас рождается больше, чем в уссурийской тайге. В Лейпциге мне сказали: у них в зоопарке родилось две тысячи львят. Купить в неволе рожденного малыша гораздо разумнее и дешевле, чем ловить львенка в Африке. Снабжение зоопарков животными, полученными в неволе, спасает от ловцов и без того скудеющий мир природы. И еще одно из достоинств нынешних парков: за животными наблюдают не только удовольствия ради, но изучают их в обстановке, близкой к естественной.
Немцы в Берлине взялись построить как раз такой зоопарк.
* * *Сначала вы попадаете в тропики. В самые настоящие. Вы идете по узким дорожкам. Со всех сторон вас обступают «джунгли» – густая широколистная зелень, лианы, жаркая духота. Пестрые птицы летают вокруг. На сухих высоких деревьях, завернувшись в перепончатые крылья, вниз головой висят летучие лисицы, порхают крошки-колибри, в маленьком озере ползают черепахи. То и дело из глубины джунглей слышишь счастливые вопли. Это семилетние малыши не могут сдержать восторга…
Сто с лишним гектаров парка можно обойти за день. Но если есть время, тут с удовольствием будешь ходить и неделю. И будет у тебя ощущение, что совершаешь кругосветное путешествие. Тут можно полдня простоять, наблюдая в просторной дубраве жизнь кабанов. Видишь, как они кормятся, кто у них верховодит, по каким причинам и как затеваются драки. Или вот озеро, целиком занятое фламинго. Не одна, не две птицы, а так же, как где-нибудь в Африке, видишь колонию птиц, наблюдаешь порядок, царящий в этом сообществе.
