Велика ли разница высот: 7879 (гора Нупцзе) и 8091 (Анапурна)? Всего 212 метров. Но лишь немногие специалисты знают о восхождении на Нупцзе, а преодоление Анапурны вошло в историю альпинизма как выдающееся достижение. Такова магия цифр.
Восьмитысячники были заветной мечтой всех восходителей с тех пор, как о них стало известно. Тем более что в XX веке альпинизм стал превращаться в особый вид спорта, имеющий своих профессионалов и свои рекорды.
Помимо экономических, физических и технических трудностей экспедиций в Гималаи, высочайшую горную систему нашей планеты, до окончания Второй мировой войны существовали трудности политические. Скажем, королевство Непал, где находится большинство восьмитысячников во главе с Эверестом (Джомолунгмой), до 1949 года было закрыто для посетителей.
…Французский альпийский клуб, за которым не числилось крупных мировых достижений, решил заявить о себе в 1950 году рекордным восхождением на одну из вершин, расположенных примерно 50 км одна от другой: Дхаулагири (8167 м) и Анапурну (8091 м).
Участников экспедиции выбирали особо тщательно, а руководителем назначили Мориса Эрцога – не лучшего скалолаза, даже не профессионального или наиболее опытного альпиниста, зато отличного организатора, волевого и в то же время тактичного, доброжелательного человека. Кроме него в основную группу вошли Лионель Террай, Луи Ляшеналь, Гастон Ребюффа, Жан Кузи, Марсель Шац.
Два серьезных препятствия встали перед участниками экспедиции еще до начала восхождения: отсутствие достаточно точных топографических карт, позволяющих ориентироваться на местности, и короткий срок наиболее благоприятного времени для штурма вершины – с конца марта и до начала летних муссонных ветров с дождями и снегопадами в горах. Приходилось проводить длительные рекогносцировочные маршруты и делать непростой выбор между Дхаулагири и Анапурной. Предпочтение отдавалось первой, подходы к которой были лучше изучены и неплохо просматривались. Однако у нее был существенный недостаток: более крутые склоны. А ведь никто из группы не поднимался даже до высоты 7 км.
Долгого обсуждения не было. На правах руководителя Эрцог выбрал Анапурну. Решение было верное. Однако времени оставалось в обрез. Почти месяц – до середины мая – ушел на разведку, хотя именно Анапурна и подступы к ней были исследованы плохо из-за того, что карты оказались неверными.
Обследовали ближайший северо-западный склон. Он был слишком длинным, а скальные выступы на нем затрудняли подъем, в особенности на больших высотах. Северный склон, более пологий и гладкий, был опасен из-за частых лавин. Пришлось остановить выбор на нем.
Наконец, следовало выбрать стратегию подъема. В одном случае – максимально быстрый штурм небольшой группой с легким снаряжением, разбивая бивуаки по мере продвижения. Это так называемый «альпийский стиль». Однако в условиях гор-гигантов и высокогорья при недолгой акклиматизации он вряд ли привел бы к успеху.
Другой вариант – «осада», когда по мере продвижения устанавливаются базовые лагери, куда носильщики доставляют грузы. И только на последнем этапе два-три альпиниста идут на штурм вершины. В таком случае главная задача горовосходителей – прокладка маршрута по оптимальной трассе. Кстати, французы помогали нанятым специально местным шерпам переносить грузы. Надо было спешить: кончался май, наступало время муссонов.
2 июня они вышли на исходную позицию для решающего штурма. Первоначально напарником Эрцога предполагался Террай. Но он потратил много сил, перенося грузы и устанавливая лагерь 4. Решено было, что пойдет его друг Ляшеналь.
Они и два шерпа поднимались по отлогому серповидному ледовому барьеру, с трудом передвигая ноги в рыхлом снегу. Над ними сильный ветер переносил снежные заряды. Прошли высоту 7500. Показалась гладкая скалистая вершина. Вырубив полочку в плотном снегу, поставили палатку. Шерпы, пожелав удачи, поспешили вниз. Ночью спали урывками. Снег придавливал стенку палатки, ветер норовил сбросить ее в пропасть. Сказывались острый недостаток кислорода и мороз. Людьми овладевала апатия. Утром, даже не пытаясь разжечь примус, не притронувшись к еде и питью, отправились на маршрут. Шли весь день, делая по несколько вдохов на каждый шаг.
Ляшеналь остановился, чтобы снять ботинки и помассировать замерзшие ступни. Спросил:
– Что ты сделаешь, если я поверну назад?
– Пойду один.
– Тогда я тоже пойду.
Продолжили движение. «Я существовал в хрустальном мире, – вспоминал Эрцог. – Звуки приглушены, как будто атмосфера стала ватной. Меня охватила удивительная, не поддающаяся описанию радость. Все вокруг было настолько необычным, насколько новым!»
Прошли скалистый уступ. Вдруг рванулся режущий лицо ветер. Склоны со всех сторон уходили вниз. Они стояли на вершине Анапурны!
Было 3 июня 1950 года.
Впервые в мире был преодолен восьмитысячник.
Эрцог вынул из рюкзака небольшой шелковый флажок и привязал к древку ледоруба. С ним они поочередно сфотографировались. Ляшенель начал спуск. Эрцог задержался на вершине, переживая радость победы. Ляшеналь оказался далеко внизу.
Пытаясь его догнать, Эрцог задыхался и время от времени усаживался на снег. Один раз почему-то снял рукавицы и стал развязывать рюкзак. Спохватился поздно, заметив, что рукавицы покатились вниз по крутому склону и пропали из глаз. В рюкзаке оставалась запасная пара носков. Эрцог не догадался надеть их на руки. Он упустил из вида своего товарища. Начиналась пурга: циклон добрался до Анапурны.
Внизу, на месте их последнего бивуака, он увидел две палатки. Значит, Террай и Ребюффа, как было договорено, поднялись к ним на помощь. Казалось, все беды, трудности и опасности позади. Но они еще только начинались.
В палатке он рассказал Терраю и Ребюффу об успехе. Они обратили внимание на его руки с пальцами твердыми и холодными, как ледышки. Но где Ляшеналь? Ведь он должен был прийти раньше!
Террай высунулся из палатки. Было темно из-за надвинувшихся облаков. Он закричал. Нет ответа. Через некоторое время сквозь свист и завывания ветра ему послышался голос друга. Когда ледяной туман рассеялся, он увидел примерно в ста метрах внизу тело, лежащее на снегу.
Схватив ледоруб и даже не нацепив кошек, Террай стал съезжать по крутому заснеженному склону, рискуя скатиться в пропасть. Остановился, сделав крутой поворот и вонзив ледоруб в снег, рядом с Ляшеналем. Тот не получил сильных повреждений от падения, но потерял одну кошку и ледоруб. Ступни своих ног он не чувствовал.
Вдвоем они поднялись к палаткам. Всю ночь Террай и Ребюффа растирали, массировали, колотили руки Эрцога и ступни Ляшеналя. Лучше бы они этого не делали, ограничившись отогреванием. Хотя пострадавшие конечности стали подавать признаки жизни, зато воспалились и опухли.
Тем временем буря с ужасающим воем набирала силы и засыпала палатки снегом. Два измученных «покорителя» Анапурны не могли самостоятельно одеться. Когда Террай попытался обуть Ляшеналя, то убедился, что сделать это невозможно: настолько распухли ноги. Ботинки Террая были намного больше, чем у пострадавшего. Но для того, чтобы надеть ботинки Ляшеналя, Терраю пришлось сделать на них надрезы и снять пару своих дополнительных носков, рискуя обморозить собственные ноги.
В белой пелене пурги трудно было выбирать нужное направление, избегать трещин и провалов, обходить скалы. Эрцог двигался самостоятельно, но очень ослаб. Ляшеналь сильно нервничал и спорил с Терраем, ставшим лидером группы.
День подходил к концу. Никаких признаков лагеря 4 не было. Они заблудились. Силы были на исходе. Не было никакого укрытия от пронизывающего ветра. Террай принялся копать в снегу яму своим ледорубом. Ляшеналь отошел в сторону, осматривая запорошенную снегом трещину. Вдруг он крикнул и пропал. Все бросились к нему на помощь. Он оказался в неглубоком провале. Крикнул:
– Все в порядке! Здесь чертовски большая пещера!
Они устроились в этом убежище. Укладываясь спать, Террай развернул свой спальный мешок. У трех остальных, решивших спускаться налегке, спальных мешков не было. Пришлось довольствоваться одним, спрятав в нем ноги. От холода они спали урывками. Их отчасти замело снегом. Ребюффа, надев свои ботинки, первым вышел из убежища, почувствовал пронизывающий ледяной ветер и понял, что ничего не видит. От резкой боли у него слезились глаза. Это была снежная слепота.
Ляшеналь вышел вторым и радостно сообщил, что светит солнце. Вылез и Террай. Но у Эрцога одеревенели от холода руки и ноги. Его пришлось вытаскивать из пещеры. От усталости он не мог идти. Сказал:
– Я умираю. Вы должны оставить меня.
Стараясь его ободрить, каждый тем не менее понимал, что шансов спуститься у них слишком мало: лишь один Террай был относительно крепок, хотя и он рисковал отморозить ноги. Другие были плохи: слепой, хромой и обессиленный.
