…С того дня мы ездили с ним по всей Никарагуа, то и дело меняя пробитые покрышки и проклиная его за то, что вместо тосола он заливает в радиатор воду, отчего она на раскаленном солнце регулярно закипает. И лишь в самом финале узнали, что он и есть — то самое страстно искомое нами живое воплощение Никарагуа и ее истории. Подобно Синей птице, цель наших поисков находилась за все время путешествия рядом с нами…
Итак, Панчо, он же Элен, он же наш водитель, — низенький, плотный и вполне оптимистично настроенный, понукаемый нашими укоризненными взглядами, прицепил нашу большую машину к грузовику, перевозящему коров, и мы запрыгали по ухабам в Сан-Карлос. Поскольку аккумулятор сел, стеклоподъемники заклинило, и на нас толстым слоем легла рыжая пыль, летевшая из-под колес «коровьего» грузовика. «Господи, сжалься! — прокричал я в окно, — пошли дождь!» Фотограф рассмеялся: «Боюсь, здесь другие боги, так что проси лучше по-испански…» Однако местные боги, по всей видимости, неплохо понимали и по-русски — минут через пять в открытые окна хлестал ливень. «В следующий раз будь осторожнее со своими просьбами…» — задумчиво пробормотал мой товарищ, снимая с себя рубашку и закутывая в нее сумку с фотоаппаратурой (рубашка была единственной, так как багаж после трех пересадок мы получили с опозданием в 10 дней). Добравшись до Сан-Карлоса, мы увидели какой-то покореженный город. Возникало ощущение, что его долго жевали, а потом выплюнули… Хотя когда мы вошли в офис местной авиакомпании, чтобы подтвердить, что мы будем возвращаться в Манагуа самолетом (в чем мы совершенно не сомневались), мы оказались в оазисе комфорта и уюта. Офис располагался в маленьком магазинчике, заполненном всякой химией — красками, лаками, клеями и тому подобным. Одновременно же все это являло собой одну из жилых комнат. Радушная хозяйка дома, равно как и офиса, и магазина, пригласила нас внутрь и, пройдя сквозь стеллажи с банками краски, мы сразу попали в гостиную. Зарплаты в Никарагуа настолько невелики, что едва ли не все жители страны работают одновременно на нескольких работах. Хозяйка любезно познакомила нас со своим единственным другом — говорящим попугаем, и под его крики мы побрели на причал.
Рай Солентинаме
…Лодка неслась к островам. Темнело буквально на глазах, и хозяин моторки спешил как мог. Брызги теплой воды слепили лицо. Мы напряженно оглядывали гладь озера в поисках акульего плавника. Звучит немного странно, но в озере Никарагуа действительно водятся акулы длиной до 3 метров. Озеро кишит рыбой (ее промышленная добыча здесь не ведется), так что для акул здесь — полное раздолье. Кстати, Никарагуа едва ли не единственное место в мире, где водятся пресноводные акулы. Всю жизнь они проводят в озере, но размножаются только в океане, куда они поднимаются вверх по реке Сан-Хуан. Местные акулы достаточно агрессивны, хотя жители островов, которых мы расспрашивали позже, как-то не смогли припомнить недавно произошедших на озере несчастных случаев, но вот в реке Сан-Хуан акулы нападают на местных жителей довольно часто… Природа озера Никарагуа — это истинный рай для всего живого. Здесь водятся крокодилы, черепахи, гнездятся миллионы птиц — от колибри до гигантских попугаев. Берега озера объявлены Национальным заповедником — настолько там много редких видов животных.
Солентинаме в переводе с испанского обозначает «Там, где вам рады». Сами островитяне даже не сомневаются, что именно так и выглядит Рай. И с этим трудно поспорить…
В первую же ночь мы вышли на мерцающий берег островка: сотни светлячков сновали из стороны в сторону, то вспыхивая, то исчезая во мраке, — он жил, горя маленькими точками. Вероятно, нечто похожее чувствуют космонавты, смотрящие на Землю из космоса. Только здесь было несомненно лучше — чистый, теплый воздух; силуэты островов на фоне ночного неба; шум жизни — трескотня и ворчание птиц и обезьян, периодические шлепки об воду (это летучие мыши ловили в сумерках рыбу). Говорят, такое бывает только здесь.
Мы стремились на эти острова не только из-за их красоты. Здесь почти все жители — «служители искусства»: одни рисуют картины, другие мастерят поделки, третьи делают скульптуры. История, связанная с тем, почему они выбрали себе именно такие занятия, — очень никарагуанская и в то же время почти библейская. Во всяком случае, Библия имеет к этому прямое отношение. …Началось все с того, что на острова приехал легендарный Эрнесто Карденал — поэт, священник и революционер. Эрнесто, будучи родом из богатой семьи Гранады, учился сначала в Мексике, потом в США, а затем в 1949 году отправился путешествовать по Европе. Жил он достаточно бурной жизнью, писал стихи, участвовал в борьбе против Анастасио Сомосы. В 1956 году Эрнесто Карденал стал монахом, спустя год уехал в монастырь штата Кентукки (США), а затем — в один из монастырей Мексики. В США он стал учеником преподобного Мертона и, вернувшись в Никарагуа в поисках тишины, под влиянием его идей и вооруженный желанием создать идеальное общество уплыл на далекие острова. Там Эрнесто отреставрировал церковь и стал проповедовать в ней революционные идеи. Под влиянием его проповедей на островах возникла коммуна, состоявшая из местных жителей, большинство из которых прониклись идеей революционного католицизма. Одна из первых успешных атак на национальную гвардию Сомосы 13 октября 1978 года было предпринята в Сан-Карлосе, при живейшем участии жителей острова — из 22 нападавших их было 14. Военную базу повстанцы удерживали 7 часов, убив при этом 17 человек из 30, потеряв двоих (нам рассказывал эту историю непосредственный участник событий), после чего всем пришлось бежать в Коста-Рику, а сомосовцы сожгли дом Карденала на островах, но атака на Сан-Карлос заняла свое место в истории освобождения страны от клана Сомосы.
Помимо религиозных проповедей Эрнесто размышлял, как еще можно духовно развить членов коммуны. У него было множество друзей, в том числе и известных художников. Один из них, Рожер де ля Роча, прибыл сюда впервые в 1975 году, затем приезжал еще трижды и каждый раз давал мастер-класс для местных крестьян. Всего его занятия посетило около 30 человек. У местных жителей открылся природный талант к творчеству. Легенда гласит, что мысль дать уроки мастерства пришла к художнику, когда он увидел, насколько красиво и виртуозно один из островитян вырезал на скорлупе прочного плода сложный узор. Ученики в свою очередь стали обучать членов своих семей и, таким образом, почти все жители приобщились к искусству. Самая первая из созданных на островах картина изображала вид островов сверху.
Эрнесто стал помогать жителям продавать их картины. Исполненные в стиле примитивизма, полные ярких красок и неожиданных образов, они стали пользоваться определенным успехом и потихоньку расходиться по миру. Солентинаме стали популярны. Многие известные люди, в том числе Хулио Кортасар, посетили острова и написали о своих впечатлениях от посещения. У него можно найти рассказ под названием «Апокалипсис Солентинаме» — подобная мрачность определялась вовсе не тем, что ему было так плохо, просто время было очень уж невеселое…
Сам Эрнесто со временем покинул острова — после победы Сандинистской революции он стал министром культуры. Многие жители обиделись на него за то, что он забыл про них и стал реже приезжать, хотя на острове до сих пор стоит его дом, и, как нам сообщили в местном музее, в ближайшее время он и сам собирается приехать сюда.
Мы зашли в гости к одному из тех первых учеников Рожера де ля Роча. Его зовут Родольфо Ареллано. Теперь это пожилой человек, рисуют уже его внуки, жена, дочки, сын стал скульптором. Картины Родольфо кипят красками. Сюжетами служат местные легенды — про длинного парня, который жил в вулкане на соседнем острове, про парня с вывернутыми ногами, бывшего охотника, который был послан охранять животных. На его картинах острова превращаются в совершенный рай и воплощение гармонии на Земле. Конечно, у такого искусства всегда есть опасность исчезновения в многократных повторениях, но об этом не думаешь, когда держишь ту единственную и неповторимую картину с кусочком никарагуанского солнца. На одной картине изображено Рождество Христа на островах. «Христос вполне мог тут родиться», — важно сказал Родольфо на прощание.
Сан-Рафаэль-дель-Норте
Настало время передвижения на север страны, в горные места Сан-Рафаэля — район, игравший в истории Никарагуа крайне важную роль. Здесь происходили битвы между никарагуанцами и американцами, сомосовцами и сандинистами, а в 1980—1920-х годах бои сандинистов с контрас («сандинистами» себя называли борцы с Сомосой начиная с 60-х годов XX века, а имя Сандино стало символом борьбы за независимость страны, вот только к самому Сандино они не имели прямого отношения). В Сан-Рафаэле национальный герой Сандино отпраздновал свою свадьбу, в Сан-Рафаэле была одна из его главных баз, откуда он вел борьбу за освобождение своей родины. Теперь в городе есть его музей (в данный момент, правда, не работающий).
