будет наводнён детективами и патрульными. Двое суток он просидел без еды в заброшенном доме в 2-х кварталах от места убийства, опасаясь выйти на улицу, а затем в ночное время покинул убежище, никем не замеченный.
А ещё через год – в июне 1936 г. – Чарльз Даллеа возглавил масштабную охоту на пироманьяка, поджегшего 4-этажный отель в Лос-Анджелесе. Жертвами пожара стали 7 человек, в том числе 60-летняя женщина, выпрыгнувшая из окна в попытке скрыться от огня. Местная полиция обратилась за помощью к коллегам из Сан-Франциско и Даллеа отправился в «Город Ангелов» во главе небольшой группы опытных детективов. Это была резонансная и весьма любопытная история, заслуживающая отдельного обстоятельного рассказа.
И хотя в феврале 1926 г. Чарльзу Даллеа было ещё далеко до того, чтобы о нём говорили как о легендарном детективе, тем не менее, уже тогда это был крепкий оперативный работник, проницательный, умный, с отличным профессиональным чутьём. И убийство Клары Ньюман стало одним из тех, о которых этот детектив никогда не забывал.
Итак, что же показал осмотр места преступления?
Тело женщины находилось в ванной комнате первого этажа, одежда её была поднята выше талии, а нижнее белье грубо разорвано. Сексуальный характер нападения был очевиден. На шее были хорошо различимы следы сдавления руками, можно было видеть положение отдельных пальцев. Повреждения кожи, оставленные ногтями убийцы, свидетельствовали не только о том, что тот не следил за их длиной, но и о том, что убийца несколько раз менял хват. Вообще же, убийство не было быстрым, оно растянулось на несколько минут, в течение которых преступник находился к жертве лицом к лицу – не всякий человек способен на такое! На Ньюман явно напал человек свирепый и физически сильный.
Проведенное в тот же вечер патологоанатомическое исследование предоставило в распоряжение полиции три важных заключения:
а) Преступник не пользовался оружием, от начала нападения до его конца он действовал голыми руками [т.е. никаких кастетов, палок и тому подобного];
б) Жертва была задушена руками;
в) Половой акт убийца осуществил уже с трупом.
Впрочем, всю важность сделанных судебным медиком выводов ни один полицейский того времени оценить не мог. Мировая криминалистика середины 20-х годов 20-го столетия не имела ни малейшего представления о «многоэпизодных преступлениях» на сексуальной почве. «Царицей» доказательств было сознание подозреваемого, да, пожалуй, ещё показания свидетелей. Научно-криминалистическая база была весьма несовершенна, достаточно упомянуть, что далеко не во всех преступных эпизодах, связанных с этим делом, полиция проводила поиск отпечатков пальцев убийцы. Для многих американских полицейских того времени дактилоскопия была тёмным лесом. Отдельные полицейские, прошедшие соответствующую подготовку, ценились на вес золота и зачастую приглашались в соседние штаты для участия в особо сложных или ответственных расследованиях.
То, что убийца, имея возможность изнасиловать живую женщину, предпочёл вместо этого сначала убить её, а потом совокупиться с трупом, указывало на наличие у него серьёзных психосексуальных проблем. В частности, можно было предположить, что этот мужчина испытывает немалые затруднения в общении с противоположным полом, возможно, является ситуационным импотентом, ранее демонстрировал отклоняющееся от нормы поведение при выборе партнёра и т.п., но для детективов той поры подобные детали являлись совершеннейшими дебрями. Их представление о ненормальности сводилось к незатейливой форме – убийца скорее всего сумасшедший и прежде помещался в психиатрическую лечебницу.
В настоящем очерке нам придётся неоднократно упоминать в разном контексте склонность преступника к некрофилии и по этой причине необходимо сказать несколько слов о том, как судебная медицина устанавливала в те годы факт полового акта с трупом. Тема, конечно же, очень специфичная и кому-то может показаться неприятной, но для нашего повествования она важна. Тем более, что современным судебным медикам не рассказывают об устаревших приёмах работы и старых технологиях ввиду очевидной ненужности, а между тем иметь представление о них всё-таки следует. По крайней мере тем, кто читает исторические детективы и книги подобные этой.
Сейчас технология выявления спермы довольно проста и весьма эффективна. На месте преступления устраняются все источники света и в темноте включается кварцевая лампа с увиолевым фильтром. В её свете пятно, содержащее сперму, начинает светиться. Далее вырезается нужный фрагмент и отправляется на морфологическое исследование, во время которого сперматозоиды, подкрашенные специальным веществом [эритрозином], прекрасно определяются визуально под микроскопом при увеличении более 600 раз. Разумеется, исследование биоматериала на этом не заканчивается, проводится ряд важных анализов, в частности, устанавливаются особенности состава секрета предстательной железы и пр. Но для нашего повествования эти детали неважны, поскольку в первой трети XX столетия всех этих технологий и знаний не существовало.
Да и микроскоп с 600-кратным увеличением являлся тогда инструментом если и не уникальным, то уж точно редким и очень дорогим.
Как же действовали судебные медики в то время? Насильственные действия сексуального характера, имевшие место при жизни потерпевшего, определялись довольно хорошо визуально. Опытный судебный медик без особых затруднений распознавал специфические потёртости кожи, надрывы и разрывы слизистых оболочек и пр. – судебных медиков учили видеть и узнавать такие повреждения на большом количестве наглядных пособий, фотографий, во время стажировок. То есть изнасилования либо попытки изнасилований судебные медики выявляли без особых проблем – их хорошо ориентировал уже визуальный осмотр тела.
Но всё резко усложнялось в том случае, если преступник не пытался совершить половой акт с потерпевшим при жизни последнего, а делал это после наступления смерти. С наступлением смерти происходит расслабление мышц и практически исчезает кровяное давление – а значит нет условий, необходимых для появления специфических следов полового акта. Визуальный осмотр не даёт результата, тело ничего "не говорит", если можно так выразиться.
Что мог сделать судебный медик в таком случае? Ему было необходимо найти сперматозоиды насильника – в полостях тела, на его кожных покровах, на одежде жертвы, на предметах в непосредственной близости от трупа. Но ультрафиолетовых ламп судебная медицина тогда ещё не использовала, стало быть, судебный медик собирал на тампоны образцы всех подозрительных следов – фактически засохших пятен – которые могли оказаться спермой.
Но что дальше? Есть у судебного медика 20 тампонов с чем-то, что может быть спермой, слюной, высохшей каплей воды, вина, яичного белка, растительного масла, уксуса… да мало ли какой жидкости, вплоть до керосина, который широко использовался тогда в обиходе! Микроскопов с 600-кратным и более увеличением было мало, наверное, они имелись в университетах, но не факт, что в каждом.
Поэтому для обнаружения сперматозоидов следовало использовать некие химические реакции, результат которых легко распознавался и был специфичен, то есть являлся следствием присутствия в образце именно человеческих сперматозоидов.
Таких реакций, точнее, цепочек реакций, было известно несколько:
– "реакция Флоранса" (проба Флоранса), предложенная в 1896 г., выявляла наличие спермы на предметах с использованием йода и йодида калия. Она была очень популярна ввиду простоты и доступности всех необходимых компонентов. В результате её проведения образовывались коричневые кристаллы, хорошо различимые на глаз. Однако русский судебный медик Николай Сергеевич Бокариус доказал, что данная рекция неспецифична, т.е кристаллы образуются не только из-за наличия спермы. Имелся и другой серьёзный недостаток – сам образец в ходе обработки претерпевал необратимые изменения (деградацию), что делало невозможным его использование в дальнейшем.
– «реакция Барберио – Чивидалли» (проба Барберио – Чивидалли), разработанная в 1905 г., была основана на взаимодействии эякулята с пикриновой кислотой. В ходе реакции образовывались очень мелкие (менее 22 микрометров) жёлтые кристаллы игловидной и эллиптической формы, которые при повороте «в профиль» имели крестообразную форму. У данной реакции имелись неустранимые минусы. Прежде всего тот, что получавшиеся кристаллы были лишь ненамного больше самих сперматозоидов [головка сперматозоида имеет длину 5 микрометров и ширину 3,5, так что кристаллы превышали его величину всего лишь в 4 раза]. Другой проблемой стало то, что упоминавшийся
