В состав группировки по захвату Цицикара входило около 10 тысяч солдат и офицеров, легкие и тяжелые орудия, бронемашины, танки, бронепоезда, самолеты. И хотя ее численный состав уступал армии генерала Ма, она значительно превосходила ее в боевой технике. Наступление на Цицикар началось 2 ноября и закончилось 19 ноября вступлением японских войск в город. В результате японские передовые отряды вышли на КВЖД, получив возможность продвигаться вдоль этой железнодорожной магистрали на северо-запад и юго-восток к границам Советского Союза.
Следующей целью японской агрессии в Маньчжурии был захват Харбина, которому командование Квантунской армии придавало исключительно важное значение. Этот крупнейший политический и экономический центр Северной Маньчжурии насчитывал в то время около 400 тысяч жителей. Он был расположен на берегу судоходной Сунгари и являлся крупным речным портом и железнодорожным центром на стыке КВЖД, ЮМЖД и Хухайской железной дороги, идущей к Благовещенску.
При разработке плана захвата Харбина японское командование полностью использовало цицикарский опыт. Осуществить этот план должны были все та же 2-я пехотная дивизия и приданные ей для усиления технические части, которые и овладели Цицикаром. К 3 февраля 1932 года, переброшенные на автомобилях из Чанчуня, они вышли на исходные позиции южнее Харбина. А утром 4 февраля 74 японских орудия, сосредоточенные на трехкилометровом участке прорыва передовых позиций противника, открыли огонь по китайским войскам. Их поддержали два бронепоезда, а с воздуха бомбардировку проводили 36 самолетов. Под прикрытием артиллерийского огня 26 танков и бронемашин перешли в атаку вместе с японской пехотой. На следующий день началась артиллерийская подготовка, бомбардировка и штурм главной линии обороны Харбина. Днем 5 февраля японские части полностью овладели городом.
После падения Харбина японское командование начало проводить Хинганскую операцию, основная цель которой заключалась в захвате западной ветки КВЖД от Цицикара до пограничной станции Маньчжурия, перевалов через Большой Хинган и выхода к забайкальским границам страны.
К осени 1932 года почти вся территория трех северо-восточных провинций Китая была захвачена японскими войсками. А еще в начале этого года, 18 февраля, была провозглашена независимость нового государства Маньчжоу-Го, в состав которого вошли провинции Маньчжурии. Под руководством японских советников было создано правительство этого «независимого» государства, во главе которого был поставлен марионеточный император Пу И, вывезенный из Китая японской разведкой. На территории нового государства при помощи японских штыков, террора и насилия удалось достигнуть «умиротворения». Японские монополии начали «освоение» этой огромной территории, где они чувствовали себя полными хозяевами. Основные силы правителя Маньчжурии Чжан Сюэ-ляна отошли, не оказывая серьезного сопротивления, в провинцию Жэхэ. Только в двух районах на участках КВЖД, примыкавших к Забайкалью и Приморью, китайские части продолжали оказывать вооруженное сопротивление продвигавшимся к советским границам частям Квантунской армии.
В августе 1932 года правительством Пу И было объявлено, что китайская провинция Жэхэ является частью государства Маньчжоу-Го и что пребывание там китайских войск следует рассматривать как «нарушение суверенитета» этого государства. Подобные утверждения поддерживались и поощрялись в штабе Квантунской армии. Новый командующий армией генерал Муто, сменивший «героя» оккупации Маньчжурии генерала Хондзио, заявил: «Провинция Жэхэ должна быть подчинена Маньчжоу-Го путем ли соглашения с китайским правительством, путем ли вооруженной силы». Но новый район нужно было завоевать, a свободных сил для этого в 1932 году не было. Все части Кваитунской армии были заняты проведением операций против китайских войск в Маньчжурии и только к 1933 году, когда были разгромлены все антияпонские генеральские «армии», часть сил Квантунской армии удалось перебросить к границам провинции Жэхэ.
Основная задача, которую ставило командование Квантунской армии перед частями, действовавшими в Жэхэ, – разгромить находившиеся в провинции «армии» китайских генералов и уничтожить партизанские отряды. Захват и присоединение к Маньчжоу-Го Жэхэ позволяли частям Квантунской армии выйти на подступы к Северному Китаю и Чахару и продолжать дальнейшую агрессию как против Китая, так и против МНР, охватывая границы республики с юго-запада.
20 февраля 1933 года японское наступление на провинцию Жэхэ началось. Китайские войска почти не оказывали сопротивления. Некоторые части отходили под натиском превосходящих японских сил, другие переходили на сторону японской армии вместе со своими командирами. Партизанские отряды после налетов японской авиации и первых же встречных боев или отходили на запад, или рассеивались по деревням. К 6 марта столица провинции город Чэндэ и основные административные центры были захвачены японскими войсками. Китайские части отошли за Великую китайскую стену и в провинцию Чахар.
После оккупации Жэхэ японские части начали продвигаться в провинцию Хэбэй. К концу мая 1933 года передовые японские части подошли к Пекину и Тяньцзиню. Однако силы Квантунской армии тоже были измотаны в непрерывных боях. В этой обстановке правительство Японии согласилось на мирные переговоры с правительством Чан Кайши. 31 мая 1933 года было подписано соглашение о перемирии. Китайское правительство признавало японский контроль над северо-восточными провинциями и частью северного Китая. Подписанием этого перемирия завершился первый этап японской агрессии на Азиатском континенте.
В 1932 году, когда части японской армии продвигались к дальневосточным границам Советского Союза, в генштабе островной империи и в штабе Квантунской армии вынимали из сейфов папки с планами нападения на СССР, разработанными еще в конце 1920-х годов. В планы вносились коррективы, изменения и дополнения с учетом выхода японских дивизий к дальневосточным рубежам страны. В портах Японии под погрузкой стояли военные транспорты, с островов на континент для подкрепления Квантунской армии перебрасывались танки, самолеты, орудия, боеприпасы. Началось формирование нескольких новых дивизий для отправки в Маньчжурию. Япония усиленно готовилась. Чтобы удержать проглоченный кусок Китая и подготовиться к новой агрессии на континенте, нужны были солидные силы. Квантунская армия была слаба для этого, и требовалось значительно усилить и ее численность, и техническое оснащение ее частей.
Но если в штабах только еще готовились к войне, то на страницах японских журналов и газет уже воевали. Журналисты, промышленники, высокопоставленные чины военного министерства выступали с воинственными статьями, призывая к походу на Север и расписывая подробности военного конфликта. Даже некоторые дипломаты, которым по роду их деятельности была положена сдержанность в высказываниях и суждениях, не отставали от других на этом неблаговидном поприще.
Антисоветская кампания в японской печати проводилась в марте – мае 1932 года и была связана с японскими провокациями на КВЖД и мерами, предпринятыми Советским правительством по укреплению дальневосточных границ страны. Затем в конце этого года она была продолжена в связи с восстановлением дипломатических отношений между Китаем и СССР. «Грядущая война с СССР», «Угроза со стороны СССР» – подобных заголовков было достаточно на страницах влиятельных японских газет. 16 и 17 июня в газете «Буесю симбун» была опубликована статья Окала Мукис «Неизбежность японо-советской войны» с подзаголовком: «Выгодно воевать скорее». С 28 июня по 7 июля влиятельная «Токио майнити» предоставила свои страницы Накояма Сиро, который выступил с большой статьей «Грядущая война с СССР и тихоокеанская война», выдвигая тезис о «вечной неизбежности войны с СССР». В ряде номеров газеты «Нихон» в мае 1932 года печаталась статья Камэити «Война с Америкой или СССР?».
26 и 27 июля 1932 года газета «Джапан адвертайзер» опубликовала статью военного министра генерала Араки «О задачах Японии». Развивая идеи меморандума Танака, Араки писал о необходимости распространения «японской национальной морали» не только в Азии, но и во всем мире любыми средствами и даже путем войны. Большим препятствием на этом пути он считал Внешнюю Монголию, то есть МНР, а также Восточную Сибирь. Подобное высказывание члена кабинета воспринималось как призыв к войне с СССР и вызвало дипломатический демарш со стороны полпреда Советского Союза в Японии Трояновского. 27 июля он посетил японского министра иностранных дел Утида и обратил его внимание на эту статью.
В конце 1932 года в советском полпредстве в Берлине хорошо информированный американский журналист Никербокер заявил во время беседы с руководителем отдела печати полпредства об убеждении американского правительства, что Япония сначала совершит нападение на СССР с целью захвата советского Дальнего Востока и укрепления своего тыла и только после этого начнет подготавливаемую ею грандиозную битву с США за Тихий океан. Советский полпред в Англии Майский в своем донесении в НКИД от 10 марта 1933 года отмечал, что, по мнению английских консервативных кругов, захват Японией Маньчжурии может привести к войне между СССР и Японией, а это было бы «настоящим благодеянием истории». Так думали в Лондоне.
