В последнем по времени случае совпали семь признаков из восьми. Этим восьмым как раз и был тоннель. Мы нашли крестообразный подвал в старом доме, в котором некоторое время хранились архивы одной организации. Разговаривали с людьми, которые работали там. Они рассказывали, что в подвале находили змей (это в центре-то города!), на известняковой стене подвала была глубоко процарапанная надпись «ход» и стрелка, указывающая направление. Совпало все, в том числе и направление стрелки с описанным направлением тоннеля. Раскапываем завал в левом крыле подвала и натыкаемся на аккуратно оборванную кладку и материковую породу за ней. Материал, найденный в завале, позволяет датировать его не позже 40-х годов нашего века.
Человек, работавший в этой организации и видевший тоннель, ушел на пенсию, и найти мы его не смогли. Все это выглядит весьма странно. Тогда родилась гипотеза о «мерцающих тоннелях», которые появляются только при определенных условиях, нам не известных.
Обыденно-спокойный обмен фразами по телефону с Андреем, находящимся на поверхности:
— Прошли «мышеловку». Все в норме. Идем дальше.
— Добро. Поняли.
Снова шагаем в глубину. Десять шагов, становимся на четвереньки, пол повышается серым полотном бетонной пробки. Ложимся, совсем узко — впереди семь метров обходного лаза. Извиваясь всем телом, ползу вперед, ввинчиваясь в узкий изгиб. Пульс грохочет в висках, выдавливая испарину на лбу. Прямоугольное отверстие в сводчатом потолке — ближе, ближе. Протискиваю плечи, толчок ногой — и плавное скольжение по бетонному склону в шорохе каменного пролива.
Воздух катакомб — плотен и тяжел. Он видим. Он — туман, который мы втягиваем в свои легкие, прислонившись к стене. В темноте он — морская вода ночью, при свете фонарей — ночной туман, пронизанный виснущими со сводчатого потолка прозрачно-белыми тонкими корнями, унизанными сверкающими каплями влаги.
Пятно света натекает на коричневый оскал, пустые глазницы втягивают свет — собачий череп на мокром известняке. Все в неуловимом монолите сырой темноты...
И снова загадки, загадки...
Основная масса экстрасенсорной информации географически привязана к сравнительно небольшому участку на северо-западе Николаевского полуострова в районе мыса Порохового погреба между урочищем Сухой фонтан, крайними городскими кварталами и зданием бывшего Штурманского училища. За 200 лет истории города там не было жилых домов, только летние лагеря воинских частей, расквартированных в Николаеве. Лозоходцы утверждают, что район этот— геопатогенная зона, обязанная своим происхождением подземным источникам, создавшим обширные полости под землей, и что она крайне нежелательна для жизни. Алексеев на своей карте помещает здесь некое «эллинское захоронение», к которому сходятся два тоннеля, в то время, как археологам известно только поселение эпохи бронзы. Один из тоннелей проходит под всем городом к точке, тоже обозначенной как «эллинские захоронения» и находящейся в районе морского порта. Зачем нужно было соединять под землей два столь странных места? Ответа пока нет.
Существует интересный рассказ о тоннеле, ведущем из района морского порта и приводящем к развилке, в стенах которой вырублены саркофаги — в них будто бы сохранились останки людей в доспехах и с оружием; на одной из стен выложены желтым металлом три знака, первый из которых похож на древнееврейскую букву «шин», обозначающую первичный огонь. Другой рассказ — о тоннеле, ведущем в овальный зал, облицованный мрамором, в котором на каменных тумбах стоит каменный же стол длиной 20 метров, а стены зала испещрены непонятными надписями. Алексеев также упоминает о зале с «надписями на непонятном русскому языке» в районе Сухого фонтана. Что это может быть?
Осматривая стены тоннеля под зданием бывшего Морского собрания, мы нашли надписи, сделанные Алексеевым и его людьми, и среди них нацарапанную на известковом растворе, соединяющем камни облицовки, надпись в две строки (нижняя строка — «Боуг»). Кто оставил ее? Что она означает? Интересно, что в летописях река Южный Буг, впадающая в Днепро-Бугский лиман, на берегах которого стоит Николаев, именовалась Богъ, Бъоухгь, а некоторые ученые считают, что готы связывали реку Буг с подземным царством Нибелунгов.
Итак, катакомбы имеют все признаки паранормального явления: есть легенды и рассказы очевидцев, есть факты, которые не поддаются однозначной трактовке, и нет ни одного прямого и бесспорного доказательства. Документы исчезают в недрах архивов, главных свидетелей невозможно найти, и в конце концов все попытки проникнуть в тоннели срываются по самым разным причинам.
Однако относиться к этой теме, впрочем и как к любой другой, стоящей в ряду соискателей на звание паранормальной, следует с немалой долей иронии, в противном случае может пошатнуться душевное здоровье. Но несмотря на это, будет очень жаль, если интереснейшая часть истории нашего города навсегда канет в Лету. Загадка подземных сооружений Николаева ждет своего решения.
Режущий звон тишины прячется за шорох ленты рулетки и наши приглушенные голоса. Полтора часа работы. Шорох, шелест, движение грифеля по отсыревшей бумаге.
Долгожданный звонок телефона: конец смены, наверх! Обратный путь дается тяжелее, но чувства притупились, голова налита тяжестью и тупой болью. Возле «мышеловки» два желтых баллона, перетянутых блестящими полосами хомутов, — акваланги. Открываю вентиль, короткий писк заполнения системы. Звенящий вдох — детонатор, превращающий тупую боль в голове в огненный шар, бьющийся под черепом. Пять вдохов — и вперед, необходимо освободить место для Андрея.
Четырнадцать метров вертикально вверх — в белый пятак света, последний рывок уставшего тела, два шага вперед и одно желание — сесть, убаюкивая голову, раскалывающуюся на части.
Мы платим. Платим за извечное желание человека заглянуть под покров тайны.
Вячеслав Корчагин
Зеленая планета: Где зимуют монархи?
С удивлением, граничащим с благоговением, наблюдаю, как миллионы и миллионы бабочек монархов плотными массами облепили ветки и стволы высоких деревьев, кружат, подобно осенним листьям, в воздухе, мириады их пылающим ковром покрывают землю горного массива в самом центре Мексики.
Судорожно хватая ртом разреженный воздух высокогорья, едва стоя на ногах, дрожащих после долгого подъема, я могу лишь повторять: «Наконец-то... Добрался...» Я долго ждал этого момента. Много часов головокружительного серпантина по отрогам Сьерра-Мадре, бесконечные, казалось, дороги двух штатов — и вот я в Мичоакане, на месте зимовки восточно-американской популяции бабочки монарх.
Каждый ребенок и всякий любитель загородных прогулок в Соединенных Штатах и соседних территориях Канады знает эту яркую красивую бабочку, если не по названию, то по внешнему виду.
Немного о нашем герое. Цикл жизни бабочки монарх —Danaus plexippus — начинает на изнанке листа млечных растений, куда самка откладывает яйцо с булавочную головку. Полосатая гусеница, которая появляется из него через несколько дней, немедленно приступает к трапезе и за две недели умножает свой исходный вес в 2700 раз. (Трехкилограммовый младенец, если бы поправлялся с такой скоростью, весил бы восемь тонн!)
Личинка пять раз за это время меняет свою оболочку. Последнее переодевание происходит, когда выросшая гусеница перестает есть и находит себе последний приют, например, на веточке дерева или подоконнике. Здесь личинка придет плотное шелковое покрывало, затем заворачивается в него, освободившись от последнего личиночного покрова, и превращается в куколку.
Этот хрупкий сине-зеленый кокон, усеянный золотыми крапинками, выдающими цвет рождающихся крыльев, постепенно становится все прозрачнее и примерно через две и недели в нем проявляются характерные черты бабочки. Затем по стенке куколки пробегает трещина, и на свет робко появляется взрослое насекомое. Оно встает, покачиваясь на тонких ножках, наливая тело жидкостью — и вот монарх, расправив мясистые крылья, поднимается ввысь.
Все лето он беззаботно порхает над лугами и садами от Техаса до Новой Англии, от Флориды до Миннесоты. Но зимой монарх исчезает. Куда?
До недавних пор этого никто не знал. Но здесь передо мной всего лишь на нескольких сотнях метров лесистого горною склона бессчетное количество бабочек в полудреме коротают долгие зимние месяцы...
Мириады бабочек монархов устилают землю сплошным черно-красным ковром.
Миграция монархов — образец необычного, загадочного поведения, давно сбивающего с толку исследователей. Эта бабочка известна своими сезонными путешествиями на большие расстояния, подобными перелетам птиц и связанными, видимо, с выведением потомства. Для монархов, как и для их пернатых коллег, миграция на юг имеет ясную и очевидную цель: избежать убийственных зимних холодов.
