27. Церемония упадка
Под занавес 2010 года побывал на церемонии объявления лучших футболистов года по версии РФС. Не скажу, что чего-то особого жду от подобных мероприятий. Но интересно ведь не просто оценить в целом характер церемонии, а сделать выводы исходя из порой очень значимых деталей: кто пришел, кто – нет; кто с кем и как общался; кого как рассадили. Кстати, последнее – вовсе не шутка. В нашей стране всегда повышенное внимание было к проблемам рассадки. И дело даже не в старых анекдотических историях о том, как вернувшиеся из отпуска члены Политбюро по разложенным на столе именным папкам делали вывод о том, как изменился политический пасьянс, кто стал ближе к генсековскому телу, а кто дальше, – все мы и в относительно недавнем нашем прошлом помним знаменитое ельцинское: «Не так сели…»
Рассуждать о рассадке неинтересно, все настолько банально: Сергей Фурсенко сидел аккурат по центру, в восьмом ряду («Вы в восьмом ряду, в восьмом ряду», – сразу начал напевать по этому поводу мне в ухо пугачевские строчки мой заместитель по радиостанции и мой сосед по залу Нобель Арустамян). По левую руку от Фурсенко располагалась белокурая супруга, по правую – глава РФПЛ Сергей Прядкин и президент «Зенита» Александр Дюков. Рассуждать о том, что именно газпромовская команда ближе всех к главе РФС, можно и без анализа рассадки: львиную долю призов завоевала именно питерская команда. Впрочем, об этом чуть позже.
Рядом с Дюковым восседала пышногрудая дама, облаченная в бальное платье. Появилась она отчего-то лишь минуте на двадцатой, неторопливо и горделиво прошествовав от дверей к центру зала. Потом еще раза три этот проход воспроизводился вновь и вновь: даме явно было не до того, что происходило на сцене. Она то входила, то выходила, заставляя сотни глаз следить за своим дефиле.
Мы с Нобелем сидели аккурат позади руководства российского футбола. Мой собрат по утреннему эфиру Сергей Данилевич утверждает, что если б я ударил Фурсенко по макушке, то вполне мог бы войти в историю. Но я сдержался.
В течение церемонии на сцену поднимались десятки людей: вручанты и лауреаты или же их представители. Тут-то стало ясно, что предварительно о рассадке как раз мало подумали: любой выходящий на сцену вынужденно поднимал по ходу движения десяток-другой зрителей.
Фуршет был не слишком разнообразен, зато обилен. Хватило всей доброй тысяче собравшихся. Сосед по столу оказался партнером церемонии – его фирма изготавливала статуэтки для нее. Но не это было предметом его гордости:
– Николай, вы не поверите! Все, что завоевывал «Зенит» – Кубок России, Кубок чемпионов России, Кубок УЕФА, Суперкубок, – все не раз чинил именно я! Вот этими вот руками! – И он протягивал мне аккуратные, холеные руки с хорошим маникюром.
– Неужто так часто ломают в «Зените»?
– Вы не поверите! Постоянно ломают… Что же касается самой церемонии… Не хочу перечислять многочисленные накладки. В конце концов, иногда и не до конца реализованный замысел может быть симпатичнее, чем воплощение. Но уж слишком часто происходили «косяки»: то гостя вызовут на сцену, а его нет, то мальчик выйдет в самом начале пожонглировать мячом, но тот упорно соскакивает с ноги…
А вот Сергей Фурсенко креативит Говорят, что это именно ему пришло в голову провести итоговое мероприятие-награждение под слоганом «Футбол как искусство». Поэтому каждый из выходящих должен был что-то произнести на тему командной игры как слаженного симфонического действия. Где-то на десятой вариации стало уже подташнивать. Александр Ширвиндт попытался пошутить, что ждет теперь церемонии «Искусство как футбол» и мечтает о том, как Александр Кержаков будет вешать ему за что-нибудь медаль. Но тут же понял, что произнес нелепость: футболу, мол, еще придется подрасти, чтобы соответствовать.
Кержаков, кстати, оказался чуть ли не единственным действующим футболистом, кто приехал и сам вышел за своей наградой, демонстрируя ровный, аккуратный и сразивший наповал всю женскую половину аудитории загар. Остальные просто не приехали. За каждого из лауреатов выходили получать статуэтки тренеры, администраторы и другие представители команд. Если в футболе царит такое неуважение к церемонии награждения даже среди самых-самых, то возникает резонный вопрос: а зачем тогда вообще они нужны? Как определяли лучшего бомбардира, ясно. Чистая математика. Как выяснили, кто из арбитров лучший, тоже, наверное, понятно: видимо, в РФС голосовали. Да и Алексей Николаев, наверное, действительно соответствует этому статусу. Как и лучший вратарь Игорь Акинфеев. А вот почему победил Александр Анюков в номинации «Самый полезный игрок»? Как определить пользу футболиста? Для кого он полезен? Для своей команды? Для сборной? Для футбольной истории? Или что такое «Лучшая команда»? Почему это «Зенит»? По определению, потому что он – чемпион страны? Тогда почему не назвать номинацию просто «Чемпион»? Или же это тот, кто большего добился на международной арене за истекший год, что было бы логичнее? Но в таком случае это точно не «Зенит», а ЦСКА, который впервые вышел в четвертьфинал Лиги чемпионов. Складывается упорное впечатление, что главная задача – поощрить «Зенит» максимальным числом статуэток (все равно, как мы уже знаем, разобьют), а уж какие для этого придумать способы – вопрос второстепенный.
И категорически не правы будут те, кто мне скажет: вот, мол, пригласили человека на праздник, а он вместо благодарности гадости рассказывает. Но что нам мешает честно обсуждать, к примеру, низкий уровень отечественного футбола после посещения игры? Мы ищем истоки неудовлетворительного отношения к своей работе у футболистов, низкой мотивированности. А здесь же ситуация, как в кривом зеркале, просто отражает всю суть футбольного хозяйства: если мы не уважаем сами себя, если позоримся не только в игре, но и на подобных церемониях, то о чем вообще можно вести речь?..
28. Почему Анюкова я называю животным?
Чтобы эфир был ярким, он обязательно должен быть немного провокативным. Это закон жанра. И никуда от этого не деться. Аналитические исследования ведущего не будут интересны. Сегодняшний радиоэфир требует ярких образов и динамики.
Но провокация – это не хамство. Если я назвал Денисова в эфире «гаденышем», Быстрова «стажером», а Анюкова «животным», значит, это позиция не эмоциональная, а продуманная. И главное – основанная на реальности.
В газетах августа 2010 года появилась групповая фотография игроков сборной России. Вроде бы обычная протокольная съемка. Такие фото появляются перед каждой игрой. Но когда мы рассматривали в редакции эту фотографию, практически каждый обратил внимание на то, что питерская четверка футболистов сгруппировалась совершенно отдельно, обособленно от остальных. А также обратили внимание на позу Анюкова. Если все сидели или стояли, что называется, «протокольно», то капитан питерской команды чуть не возлежал по-барски, насмешливо и не очень корректно. Вроде бы мелочь, ерунда. Но иногда глаз фотообъектива выхватывает то, на что в обычной жизни не сразу обратишь внимание. «Он не сидит, он просто развалился, как животное». Такая мелькнула мысль, но я не стал ее озвучивать.
Спустя сутки все-таки озвучил. Причем сделал это в эфире. Потому что то, что вытворял Анюков в первом тайме «товарняка» с Болгарией, человеческим поведением не назовешь. Почему Анюков не появился на поле во втором тайме того скучноватого поединка – об этом чуть ниже. Это будет темой отдельного разговора. Он столкнулся в собственной штрафной с вратарем Игорем Акинфеевым. Оба не очень грамотно оценили ситуацию, поэтому столкнулись на ровном месте, чем чуть было не создали голевой момент у собственных ворот. Хотя есть правило: если вратарь бежит на мяч, о чем предупреждает криком, игрок дает голкиперу возможность завладеть мячом. Этому даже не учат в детских спортшколах – об этом знают все, просто играя в футбол во дворе еще в младшем школьном возрасте. Анюков не останавливается, а после того, как отходит от столкновения, не подает руки своему партнеру по команде, а просто отмахивается.
Затем происходит омерзительная выходка на кромке поля. Анюков срывается на бокового арбитра, когда он фиксирует небесспорный аут в центре поля, – срывается так, будто тот расстроил как минимум голевую атаку в финале чемпионата мира по футболу. Знакомый нарколог, посмотрев на эти эпизоды, вынес свой диагноз: эмоциональный срыв на почве алкогольного синдрома.
Я не знаю, пьет Александр или нет. Мне, по большому счету, это не интересно. Для меня главное, чтобы он играл. И давал результат. Но если он позволяет себе такие срывы на арбитра, на партнеров по команде, становится понятно: в команде и близко нет атмосферы взаимопонимания. А если игроки ненавидят друг друга, то о какой командной игре можно говорить?
